Снег плотной пеленой укутал и крышу, и палисадник, он стекал пышной пеной, едва не достигая крохотных оконцев. Отсутствующая калитка во двор, вычищенная шириной ровно на одну лопату тропка, ведущая от двери и до самой дороги.

– Почему этот?

– Потому что светиться нам с тобой нельзя, а у людей часто возникают вопросы. – раздражённо отозвалась Ани.

– То есть ты считаешь, что в этом доме тебе их не зададут?

– Да, я так считаю! – зло процедила она. – В доме наверняка живёт какая-нибудь одинокая старушка.

– Почему не одинокий старик?

Ани неуютно повела плечами, но всё же ответила.

– Двери нет. Давно сгнила. Мужик бы починил. Дорожка прочищена, а вот подъездные пути, нет. Значит, никого не ждёт, хотя впереди выходные. С лавочки, заметь, снег тоже сметён. Выходит, она любит послушать соседские бредни, поделиться впечатлениями от просмотренных сериалов. Этот дом нам подходит. Или у тебя есть вариант лучше? – неожиданно дерзко отвлеклась Анита от рассуждений. – А может, тебе в принципе нравится спорить со мной?

– Не привык, чтобы мной командовали. – мягко пояснил Магницкий и первым приблизился к дому.

И там действительно жила одинокая старушка. Она действительно любила сериалы и была не прочь обсудить их, милостиво пустив на порог незваных гостей.

Буквально на ходу Анита скороговоркой выдала историю, согласно которой вышли они с Магницким не на той станции, долго бродили по лесу и вот теперь безмерно благодарны богу, судьбе и добрейшей хозяйке, которая была согласна не только приютить, но и накормить путников.

– А места там дикие. И зона аномальная. – вдруг зашептала старушка, описывая лес у бункера. – Леший вас водил, точно говорю. Местные к тому лесу ни ногой. Сколько наших забияк там сгинуло? Считай, повезло, что живыми выбрались.

Магницкий едва заметно морщился, слушая всю эту чушь, старушка уже углубилась в одну из историй об очередном исчезновении.

Анита крохотными глотками пила обжигающий чай, с видимым блаженством наслаждаясь подобной болтовнёй. И Магницкий понимал, что главной причиной её довольства было то, что он сам при этом старательно молчал, а не выпытывал подробности её «взаимной любви» с Сатанеевым. Он гонял в голове мысль о том, что же она теперь станет делать. Тогда, в забегаловке, как только Ани раскрыла конверт, по лицу было видно: чего-то подобного она ожидала. Не хотела, но всё же ждала. И во всей острой реакции, в злобном шипении, слышалось облегчение. Тогда, скрываясь, она будто нырнула под воду, пытаясь спастись от мыслей, подозрений, упрёков. А вот сейчас вдруг вынырнула. Жадно отдышалась, приходя в себя после затяжного анабиоза. Расправила плечи, вскинула подбородок, зажглась изнутри, загорелась. Она хотела быть свободной и готова была дорого за эту свободу заплатить.

На какое-то мгновение их взгляды пересеклись. «Я всё о тебе знаю» – прочёл в её глазах Магницкий и ухмыльнулся. «Ну да, как же!» – так и подмывало ответить ей на этот вызов. Вот только вопреки желаниям разбираться, казнить, миловать, обвинять, он улыбнулся. Так широко и откровенно, что Анита мгновенно покраснела. Она не сводила с него взгляда и тяжело дышала. Магницкий, это отмечая, насмешливо вскинул брови и Ани сцепила зубы, будто проклиная себя за подобную реакцию. Ему вдруг стало интересно. Вот только это уже был иной интерес. Откровенный, вызывающий. И это было желание. Только желание не как тогда в электричке, когда из элементарного озорства, баловства он зажал Ани в углу, наслаждаясь её возмущённым сопением. Этот интерес был настоящим, желание казалось естественным, а вызов во взгляде… вызов был опасным. В горле тут же пересохло, по телу прокатил знакомый жар. Он хотел её. Прямо сейчас, здесь, наплевав на обстоятельства и возможные последствия. Смотрел на неё и видел всё, подмечал малейшие детали. Следы усталости на лице – она была вымотана своими мыслями. Едва заметные веснушки… у Аниты Езерской их не было и в помине, просто не могло быть! А вот у этой девчонки… Вздёрнутый носик, полные губы. Так странно, все эти годы казалось, будто он забыл её, а сейчас смотрел и понимал, что не позволил себе с этим образом расстаться. Видел его во сне, ловил в бесконечном множестве окружающих его женщин. Искал, но увы, не находил. А сейчас не мог напиться откровенным искушением. Словно вернулся на много лет назад. Когда хочется прикоснуться, а нельзя, когда хочется впиться пальцами в податливое тело и впитывать в себя его тепло, его свет.

Тогда бы она позволила ему всё. Тогда… А сейчас? Сейчас в её глазах отражается пламя зажжённой свечи, делая их ведьмовскими. В теле сквозит заметное напряжение. Движения осторожные, слова редкие, многократно обдуманные. Она чувствовала это внимание и опасалась его. И это заводило покруче провокационного кружевного белья, круче кожаной плётки в длинных тонких пальчиках. Потому что не было игрой. Всё настоящее. Её страх, волнение, сомнение, смешанные с откровенным вызовом. Магницкий коротко улыбнулся, цепляясь за эту мысль: ведь не близости боится, нет. Она боится того, что поддастся. Более сильному, более уверенному. Поддастся вожаку. Ведь привыкла держать хвост по ветру. Не прогибаться, ни от кого не зависеть. Даже мысли подобной не допускала. Именно это он безошибочно улавливал в образе молоденького следователя: неприступная. Она выбирала – не её.

Теперь ситуация изменилась. Образ жизни накладывает отпечаток. Услужливость, показательная вежливость, ведь она имела дело с капризными клиентами. Видимо, именно тогда и появился этот её парень. В мозгах Магницкий по новому кругу прокручивал информацию из весьма скромного и явно недоработанного досье. Ничего общего. Она не могла выбрать его. Ни одной точки соприкосновений. Гуляка, прожигатель жизни, бабник. Нигде не работает, ничем не занимается, но при этом деньги у парня водятся. Ни учёбы, ни внятных увлечений. Гуляет, бухает, трахает чужих баб. На лето запланировала свадьба с дорогой сучкой. Дочкой одного из министерских. Пожалуй, будь у Магницкого больше терпения и времени, он бы сам занялся поганцем. Но не мог больше ждать и задыхался в неведении, в нескромном желании проникнуть в жизнь Ани, в её голову. А вот сейчас он хотел ещё и её тело. Хотел, чтобы подчинилась и доверилась. «Чёрт… и звучит-то как!» – как в программке одного из закрытых клубов по интересам. «Подчинилась и доверилась»… Пожалуй, сейчас Магницкий дорого бы отдал за возможность быть ближе. От грешных мыслей потяжелело в штанах. Пришлось сменить позу, чтобы ничего не стесняло. Анита зло клацнула зубами. Будто читала все его желания. Или, может, он позволил их прочесть?

Старуха всё не замолкала. Сейчас это откровенно бесило. «Запереть бы её где-нибудь в сарае» – эхом прокатилась по сознанию подлая мыслишка. «Интересно даже, сможет ли он с Анитой договориться, если ничто не будет отвлекать? И в какой момент его вдруг заинтересовал исключительно секс с ней… об этом тоже стоит поразмыслить. Или секс не больше, чем побочка в их непростых отношениях?»

Диалог с самим собой вконец раздолбал нервы и Магницкий выровнялся за столом, устроил перед собой сомкнутые в замок руки. В один миг из измученного дорогой гостя он превратился в подавляющего окружающих диктатора. Старуха тут же притихла, Анита бросила взгляд исподлобья и поджала губы.