— Признаться, дон Агапито, я целиком доверяю вам как другу и порядочному человеку. Отнеситесь к этим бумагам ответственно. — Он говорил медленно и тихо, чувствуя, что его слова подействовали на Карселеса. — Вы можете дать мне слово?

Карселес торжественно поднес руку к груди.

— Да, да, конечно. Даю вам слово.

Внезапно у дона Хайме мелькнула тревожная мысль: не совершал ли он роковую ошибку, столь легковерно доверяя свою тайну этому человеку? Но отступить он уже не мог: бумаги лежали на столе.

— Я не могу рассказать вам, как документы попали ко мне, потому что это чужая тайна… В них содержатся какие-то важные сведения; их суть от меня ускользает, но я во что бы то ни стало должен ее понять. — На лице Карселеса отразилось напряженное внимание. Он не дыша слушал дона Хайме, продолжавшего с некоторым усилием:

— Похоже, все дело в том, что я плохо знаю политические события в нашей стране. О многом у меня нет ни малейшего представления, и я попросту не в силах разгадать смысл, который здесь наверняка есть… Вот я и решил обратиться к вам, ведь вы неплохо разбираетесь в такого сорта делах. Пожалуйста, прочтите эти письма, постарайтесь понять их содержание и сообщите мне, что вы думаете обо всем этом.

Некоторое время Карселес неподвижно смотрел на дона Хайме; он был крайне взволнован. Потом он провел кончиком языка по губам и бегло осмотрел документы, разложенные на столе.

— Дон Хайме, — произнес он, с трудом скрывая восхищение. — Я и представить не мог, что вы…

— Я тоже не мог себе этого представить, — перебил его дон Хайме. — Более того: должен признаться, эти бумаги оказались здесь вопреки моей воле. Но выбора у меня нет: мне надо разобраться, что в них скрыто.

Карселес снова осмотрел документы, не решаясь к ним прикоснуться. Чутье подсказывало ему, что в них содержится нечто крайне важное. Наконец он сел за стол и взял в руки одно из писем. Дон Хайме стоял рядом с ним. На этот раз ему пришлось поступиться своими принципами: он спокойно перечитывал содержание бумаг, стоя за плечом друга.

Увидев первые же имена и печати, Карселес остолбенел. Он растерянно взглянул на дона Хайме, на лице его выразилось недоверие и замешательство, но он не произнес ни слова. Он читал молча, аккуратно переходя от страницы к странице, иногда взгляд его задерживался на каком-нибудь имени, упомянутом в одном из многочисленных списков. Прочитав приблизительно половину, он вдруг выпрямился и замер, словно в голову ему пришла какая-то мысль, и поспешно вернулся к первым страницам. На его небритой физиономии мелькнула робкая улыбка. Он вновь погрузился в чтение. Боясь помешать ему, дон Хайме напряженно ждал.

— Ну как, вам что-нибудь понятно? — спросил он наконец, не в силах ждать далее. Карселес кивнул.

— Кажется, да. Но пока это всего-навсего догадки… Мне надо убедиться, что мы на верном пути.

Нахмурив брови, он опять ушел в чтение. Мгновение спустя он медленно покачал головой, как будто его внезапно осенило. Потом вновь замер и поднял глаза к потолку, что-то напряженно припоминая.

— Что же тогда произошло?.. — мрачно пробормотал он про себя. — Не помню точно, но, по-моему, это было… в начале прошлого года. Да, конечно, шахты. Это касалось кампании, которую вели против Нарваэса. Говорили, что он был замешан в деле… этого… Черт, не могу вспомнить имени…

Дону Хайме показалось, что он никогда в жизни не чувствовал подобного напряжения. Внезапно лицо Карселеса просияло.

— Ну конечно! Какой же я идиот! — воскликнул он, стукнув по столу кулаком. — Но мне нужно проверить имя… Неужели это… — Он опять торопливо листал страницы, отыскивая первые письма. — Боже мой, дон Хайме! Так вы ничего не поняли? Ведь это же неслыханный скандал! Клянусь вам!..

В дверь постучали. Карселес внезапно умолк, испуганно глядя в прихожую.

— Вы кого-то ждете?

Дон Хайме отрицательно покачал головой, встревоженный не меньше, чем его приятель. Взяв себя в руки, Карселес собрал документы, огляделся и, проворно вскочив, сунул их под диван. Затем он обернулся к дону Хайме.

— Кто бы это ни был, гоните его прочь! — зашептал он ему на ухо. — Нам с вами надо срочно поговорить!

Смущенный дон Хайме машинально поправил галстук и пересек прихожую, направляясь к двери. Тайна, которая привела в его дом Аделу де Отеро и стоила жизни Луису де Аяле, вот-вот должна была раскрыться; эта мысль словно околдовала его, придав всему происходящему оттенок нереальности. В какой-то миг ему почудилось, что он вот-вот проснется и все эти удивительные события окажутся лишь наваждением, плодом его собственного воображения.

За дверью стоял полицейский.

— Дон Хайме Астарлоа?

Дон Хайме почувствовал, как волосы у него на затылке зашевелились.

— Да, это я.

Полицейский покашлял. У него было смуглое, как у цыгана, лицо и куцая, небрежно подстриженная бородка.

— Меня послал старший комиссар полиции, дон Хенаро Кампильо. Он требует, чтобы вы проследовали за мной.

Дон Хайме молча смотрел на него.

— Ничего не понимаю, — пробормотал он, стараясь выиграть время.

Полицейский уловил его замешательство и улыбнулся, чтобы его успокоить.

— Не волнуйтесь, это чистая формальность. По-видимому, появились новые сведения по делу сеньора маркиза де лос Алумбрес.

Дон Хайме опустил глаза; несвоевременный визит начинал его раздражать. Но полицейский намекал на какие-то новые улики, быть может, это было что-то важное. Вероятно, нашли Аделу де Отеро.

— Вы можете подождать?

— Конечно. Сколько угодно.

Он оставил полицейского в дверях и вернулся в гостиную, где его с нетерпением поджидал Карселес, слышавший весь разговор.

— Что будем делать? — спросил его дон Хайме шепотом.

Журналист ободряюще похлопал его по плечу.

— Поезжайте, друг мой, — сказал он ему. — А я подожду вас здесь и спокойно перечитаю эти бумаги еще раз.

— Вы что-нибудь обнаружили?

— Кажется, да, но я пока не уверен. Мне надо еще раз хорошенько подумать. Поезжайте и ни о чем не беспокойтесь.

Дон Хайме кивнул. Другого выхода все равно не было.

— Я вернусь как можно быстрее.

— Не беспокойтесь. — В глазах Агапито Карселеса мерцал огонек, немного встревоживший дона Хайме. — Ваша поездка как-то связана с тем, что я только что прочел?

Дон Хайме покраснел. Происходящее ускользало из-под контроля. На него навалились усталость и апатия.

— Пока не знаю. — Солгать Карселесу в такую минуту показалось ему низостью. — Хочу только сказать, что… Поговорим, когда я вернусь. Мне надо привести свои мысли в порядок.

Он пожал приятелю руку и в сопровождении полицейского вышел на улицу. Внизу его ждал казенный экипаж.