Еще одним менее очевидным социальным последствием распространения печатных книг на родном языке стало изменение положения женщин в обществе. В Средние века очень немногих девочек учили читать. Даже если женщина умела писать, она знала, что подавляющим большинством ее читателей будут мужчины, и, если им не понравится написанное, они смогут легко заставить ее замолчать, уничтожив рукописи. Книгопечатание покончило с этим: если книга выходила достаточным тиражом, то полностью уничтожить его было практически невозможно. Кроме того, книгам все равно, кто их читает: многие учителя, конечно, даже не задумывались о том, чтобы брать девочек в обучение, но вот книга может оказаться в руках как у мужчины, так и у женщины. Умные женщины быстро поняли, что могут учиться по книгам с таким же успехом, как и мужчины. Более того, у женщин был еще и совершенно конкретный повод научиться читать. В течение столетий им твердили, что они с юридической, биологической, духовной и социальной точек зрения стоят ниже мужчин, а причина этому – яблоко, которое Ева предложила Адаму в Эдемском саду. Теперь же, когда появилась возможность научиться читать самостоятельно, они могли сами истолковать для себя библейскую историю и сформировать собственные взгляды на неравенство полов. Более того, они могли выразить эти взгляды в печати, будучи уверенными, что их слова прочитают другие грамотные женщины. Соответственно, не стоит удивляться, что в Англии, где доля грамотных мужчин за век увеличилась более чем вдвое, примерно с 10 до 25 процентов, доля грамотных женщин увеличилась еще значительнее: менее чем с 1 до 10 процентов[77].

Не удовлетворившись простым пониманием «почему существует предрассудок», многие женщины попытались исправить дисбаланс между полами. В Италии Туллия д'Арагона написала «Диалоги о бесконечности любви» (1547), заявляя, что в сексуальном влечении нет ничего безнравственного, а ассоциация женщин и полового акта с грехом – это женоненавистничество и само по себе аморально. Гаспара Стампа (ум. 1554) написала серию страстных и трогательных лирических поэм после того, как ее бросил возлюбленный, продемонстрировав литературный талант и аргументационное остроумие, каким могли похвастаться очень немногие мужчины. Отношения полов стали горячей темой в Италии в последнее десятилетие века, и на аргументы писателей-мужчин ответили несколько одаренных женщин. Лукреция Маринелла жестко выступила против писателей-женоненавистников прошлого в трактате «О благородстве и совершенстве женщин и недостатках и пороках мужчин» (1600). В диалоге Модераты Фонте «Женское правосудие, в котором ясно демонстрируется их благородство и превосходство над мужчинами» (1600) семь венецианок обсуждают, почему мужчины и брак приносят женщинам одни несчастья и насколько лучше сложилась бы их жизнь, если бы они остались незамужними.

В Англии тоже шли похожие дебаты. Изабелла Уитни стала первой английской поэтессой, издавшей свою книгу, выразив искреннюю горечь, пусть и довольно простыми языковыми средствами, в «Копии письма, написанного в стихотворном размере благородной женщиной своему непостоянному любовнику» (1567). Джейн Энгер в 1589 г. опубликовала весьма желчную «Апологию женщин», в которой спрашивала: «Был ли когда-либо [кто-то], кого так же обижали, оговаривали, ругали или с кем так же незаслуженно ужасно обращались, как с женщинами?» Замечательная Эмилия Леньер выразила мысли весьма многих, утверждая в поэме «Апология Евы в защиту женщин» (1611), что главную вину за вкушение яблока в Эдемском саду должен нести Адам. Бог сделал его сильнее, чтобы он взял ответственность за Еву, а он этот долг не выполнил – почему тогда виновата только она? И в Англии, и в Италии образованные женщины начали издавать переводы античных текстов. В 1613 г. Элизабет Кэри, леди Фолкленд, издала первую оригинальную пьесу на английском языке, написанную женщиной, – «Трагедию Мариам».

Все вышеперечисленные произведения – всего лишь вершина огромной волны женских произведений, опубликованных и неопубликованных: писем, религиозных трактатов, дневников, мемуаров, рецептов. К концу века тысячными тиражами печатались и перепечатывались книги по самопомощи, написанные женщинами для женщин – а стоили они не дороже, чем ежедневное жалование умелого работника. Они помогли женщинам сформировать свою идентичность и подкрепить растущее чувство индивидуальности. Таким образом, книгопечатание стало катализатором совершенно новых отношений между женщинами и знаниями – и, соответственно, между женщинами и мужчинами.

Не стоит удивляться, что Реформация началась в немецкоговорящем княжестве – Саксонии. К 1517 г. Библия была доступна на немецком языке уже более пятидесяти лет, и благодаря ее различным редакциям многие люди стали читать и обсуждать слово Божье в приватной обстановке. И прочитанное их обеспокоило. Они увидели, насколько большая пропасть лежит между ранней церковью, какой ее изображала Библия, и современной им римской католической церковью. Например, в начале XVI в. вы могли купить индульгенцию – листок бумаги, который якобы отпускал некоторые или вообще все ваши грехи. Чем больше денег вы платили церкви, тем больше грехов вам отпускали. Но обоснования подобной процедуры в Библии не было. Действительно ли грехи будут отпущены, если купить листочек бумаги? Кое-кто начал подозревать, что недобросовестные священники просто выбирали те стихи из Библии, которые подходили для их целей – и скрывали те, которые им не подходили. А что насчет тех аспектов церкви, о которых в Библии вообще ни слова? В библейских текстах ничего не говорится о выплатах приходским священникам, не считая расплывчатых упоминаний десятины. Не говорится там ни о монастырях, ни о священниках-землевладельцах. В учении Христа нет ничего о какой-либо иерархической структуре церкви. Что же касается четок, обручальных колец, гимнов и священных одеяний – откуда вообще взялась эта религиозная атрибутика? К вящему недовольству многих, все эти вещи казались ненужными для настоящего предназначения религии – помогать людям жить сообразно слову Божьему на Земле.

В этой обстановке духовного недовольства на историческую сцену вышел Мартин Лютер, монах и доктор богословия из Виттенбергского университета, возмущенный поведением продавца индульгенций, который требовал огромных денег с горожан за листки бумаги. Деньги в итоге шли на строительство собора Св. Петра в Риме. Лютер решил поставить под сомнение законность действий папы. 31 октября 1517 г., по преданию, он прибил гвоздями список из 95 тезисов к дверям церкви Виттенбергского замка. В этих 95 пунктах, по сути, говорилось, что торговля индульгенциями – это просто уловка папы, который хочет получить больше денег. Лютер настаивал, что папа римский не имеет права освобождать людей от наказаний, кроме тех, что наложил сам: прощать грехи и решать, что произойдет с душами в чистилище, может только Бог. Он задал несколько острых вопросов по поводу власти папы. Если папа действительно имеет власть спасать души из чистилища, почему же он тогда просто не выпустит все души грешников вместо того, чтобы оставлять их там мучиться? Почему люди должны оплачивать мессы и за своих умерших родственников? И, прежде всего, если папа так богат, почему бы ему просто не построить новую церковь на собственные деньги?