– Инструкции все слышали? – строго вопросил он.

Никто не подал голос. Злопамятный тиран любил самого болтливого одарить обременяющим поручением. Бросишь словцо, которое не понравится магистру, и два долгожданных выходных просидишь над каким-нибудь охранным амулетом, ревущим голосом рейнсверской летающей коровы.

– Сами выберете лабиринт или мне потрясти? – поторопил Армас.

– Предоставляете дополнительный сервис, магистр? – хмыкнул Илай, с нахальной ухмылкой встречая ледяной взгляд отцовского воспитанника.

На скулах Армаса заходили желваки.

– Я капитан! – заявил Брокс, вклиниваясь в молчаливое противостояние. – Я выберу!

Не сводя глаз с Форстада, выразительным жестом куратор встряхнул шар. В туманной глубине высветился тринадцатый номер. В голову мне пришла ехидная мыслишка, что мы все время оказывались в одном и том же лабиринте. Проще сразу его застолбить за нашей командой и не терять время на жеребьевку.

– Удачи, – магистр кивнул в сторону нужной двери.

– Друг, ты чего на него снова взъелся? – тихо спросил Дживс, когда мы направились ко входу в лабиринт.

– Тебе показалось, – сухо отозвался Илай и вдруг положил теплую ладонь мне между лопаток.

От неожиданности я едва не споткнулась, украдкой оглянулась через плечо. Стало ясно, что посмотреть исподтишка все равно не удалось: Армас провожал нас пристальным взглядом. Точно придумает на выходные какую-нибудь работу на благо академии!

Мы вошли в знакомую комнату с деревянными полами, каменными стенами и высокой подставкой с магическими песочными часами.

– Так! Команда, внимание! – едва закрылась дверь, вдруг хлопнул в ладоши Брокс, вызвав не коллективное внимание, а скорее изумление. – Как капитан, я обязан контролировать прохождение задания! Помните, самое главное – время!

Суетливым движением он полез в карман штанов, вытащил маленькие песочные часы и поставил на ладонь:

– Не беспокойся, команда. У нас есть кому следить за временем!

– Божечки, а я-то гадала, почему у тебя карман все время оттопырен, – со смешком прокомментировала Тильда неожиданное коленце. – Такого уже насочиняла…

– Кэп, переворачивай часы, – скомандовал теряющий терпение Илай.

– Хорошо! – решительно кивнул тот и перевернул крошечные часики в своих руках.

Оставалось только закатить глаза.

– Кретин, – тяжело вздохнула я и шагнула к подставке.

– Куда? Мы еще не установили правила поведения в лабиринте! – воскликнул Брокс.

– Какие правила? – сморщился Дживс.

– Ты не в курсе, может быть, но я-то знаю, что в прошлом году наша новая команда оставила в лабиринте человека. Беззащитную Марлис! И еще избила наблюдателя! – выпалил он, напоминая смертника, решившего перед казнью заложить подельников.

– Не бойся, кэп, ты не останешься в лабиринте, – поддержала товарища по команде Матильда. – В крайнем случае уйдешь через портал.

– И бить тебя никто не будет, – уверила я.

– Не подходи со спины, – коротко посоветовал Бади этим своим веским басом, от которого у любого труса по спине бежали мурашки и начинали дрожать коленки.

Судя по затравленному взгляду, у кэпа и «задрожало», и «побежало». Он примолк – или мысленно молился академическим богам, чтобы выбраться из лабиринта через дверь и если очень повезет, то без синяков. Наверняка новый и единственный капитан проклинал минуту (если еще не успел проклясть), когда Армас легким взмахом пера записал его в команду Илая Форстада-младшего, дружба с которым точно добавляла кучу звездочек в личную грамоту.

– На счет три! – предупредила я.

– Чего? – хлопнул глазами Брокс.

– Три.

Часы были перевернуты. Мгновением позже нас привычно накрыло густой, слепящей темнотой, вызывающей странное ощущение, будто паришь в безвременье, где нет ни стен, ни границ, лишь бесконечное пространство.

– Ты куда поскакал? – зашипела невидимая Тильда. – Оцепеней, парнокопытный! Ногу отдавил!

– В отличие от тебя, у меня два глаза, а не четыре! – огрызнулся Дживс. – И ни один не видит.

– Тишина! – отрезал Бади.

Свет медленно возвращался. Фигуры друзей перестали казаться застывшими силуэтами, проявились очертания пустой комнаты: деревянные стены и дощатый пол. Не сговариваясь, мы начали оглядываться. Стойка и дверь исчезли.

– Найдем проход, – скомандовал Илай.

– Да! Вперед, команда! Время бежит, надо действовать! – словно на утренней разминке в младшей школе, подхватил кэп.

Я щелкнула пальцами, проверяя возможность использовать магию. В разные стороны брызнули золотистые искры. Восторженный энтузиаст испуганно отшатнулся, словно никогда не использовал простой способ проверить магический резерв:

– Демоны мне помогите, напугала! Зачем сыпать искрами?!

– Проверяю, действует магия или нет, – буркнула я. – Вдруг захочется кого-нибудь лишить голоса.

– Кхм, – глубокомысленно согласился кэп, отходя от меня подальше, словно бы не знал, что для прицельного заклятия расстояние – вообще не препятствие.

– Окрасим стены? – немедленно предложил Форстад.

– Окрасим – это как листик на высшей магии? – смешался Дживс и закрутил головой, когда мы разошлись каждый в свой угол, чтобы покрасить гладкие деревянные стены в красный цвет и отыскать очертания пока невидимой двери. – Вы серьезно?

– Дин, ты дерево? – рявкнул Илай. – Шевелись!

– Знаете, у меня некоторые проблемы с заклятием окрашивания… – затараторил Брокс.

Я прикоснулась к стене, сделала глубокий вдох. Голоса друзей отдалились и стихли. В голове появилась приятная пустота – ни одной мысли. Из-под вспыхнувших кончиков пальцев начала растекаться красная лужица, словно из самописного пера пролились густые чернила. От кляксы в разные стороны стремительно разлетелись тонкие ручейки, потекли по углу, замерли на границе с полом и завернули, отчерчивая ровный контур. Полоски расширялись, окрашивая дерево красным цветом, глянцево поблескивающим, словно свежая алхимическая краска. Двери не было.

– Проклятие! – вывел меня из магического транса истеричный вопль Дживса. – Очкастая, остановись, демоны тебя дери!

Со стороны Тильды стена была покрыта мелкими красными крапинками, на пол сбегала узкая тропинка. На пути своевольная магия столкнулась с «деревом», которое было готово орать, но не работать. С обалдевшим видом Дин широко расставил ноги, а под ним пролегала веселая дорожка, тянущаяся до противоположного конца комнаты. Но кэпа безжалостное окрашивание не пощадило – один рукав и плечо покрывала ровная крапчатая полоса.

– Простите, парни, – подняла руку Тильда, прося извинения у покрашенных жертв.