Хотя Лэни все еще была слабовата после болезни, вчера она уже смогла спуститься к обеду.

– Мелани действительно выглядит намного лучше, но все еще бледна, и потом, она похудела, – заметил Джастин. – За ужином я обратил внимание, как плохо сидит на ней платье. Она уже выросла из своих нарядов, и ей необходима новая одежда.

– Меня удивляет, что вы это заметили, милорд, – негромко проговорила Джорджина. Джастин послал ей чарующую улыбку.

– Уверяю вас, в дамах я замечаю все.

Джорджина почувствовала, как румянец опять заливает ее лицо под его оценивающим взглядом.

– У вас по соседству есть хорошая портниха, которую я мог бы попросить сшить Мелани новые платья?

– Да, – с сомнением произнесла она. – Есть очень хорошая, но ее работа стоит довольно дорого.

Джастин невозмутимо пожал плечами.

– Я могу себе это позволить.

Его реакция удивила Джорджину, помнившую, что мачеха считала его на редкость скупым человеком.

– Лэни будет счастлива, – сказала она. Джорджина нащупала в земле что-то твердое и заработала быстрее, освобождая предмет от камешков. Это оказалась еще одна длинная кость, но не такая большая, как та, что была найдена Джастином. Затем, копая в том же направлении, куда указывала кость, она нашла нечто, что на первый взгляд показалось ей скелетом пятипалой кисти, слишком большой, чтобы быть человеческой.

При внимательном рассмотрении, однако, оказалось, что то, что напоминало большой палец, было скорее странным, заостренным рогом.

– Джастин, идите скорее сюда! – позвала она. Он поспешил подойти и стал на колени возле нее.

– Это явно тот рог, который описывает Гидеон Мантелл. Он торчал на носу игуанодонта, как у носорога, – высказал предположение Джастин, рассматривая находку.

– Но я не вижу на черепе места, откуда он мог бы расти, – возразила Джорджина. – И потом, в этом случае он был бы намного больше. Мне кажется, что доктор Мантелл не прав. Мне кажется, что рог был частью лапы игуанодонта.

Она ожидала, что Джастин начнет насмехаться над ней, но вместо этого он поглядел на нее с видимым уважением.

– Я думаю, что вы правы. Но пять пальцев? И они так отличаются от той ступни, которую вы нашли. Она намного больше, и на ней только три пальца.

Довольная, что он с такой готовностью принял ее теорию, она указала на длинную кость над лапой.

– А это, должно быть, кость, к которой крепилась кисть. Она меньше, чем кость ноги. – Джорджина удивленно посмотрела на него. – Это должно означать, что животное ходило на двух ногах. Иначе, мне кажется, передние и задние конечности были бы примерно одинаковыми.

– Боже мой! – восхищенно выдохнул Джастин. – Учитывая размер костей, это существо должно было быть в три раза выше самого высокого человека.

– Надеюсь, что волокуша и сарай будут готовы к тому моменту, когда они нам понадобятся.

– Будут, не сомневайтесь, – успокоил ее Джастин. – Нам потребуется по меньшей мере пять или шесть дней, чтобы определить размеры скелета и задействовать рабочих.

– Неужели так долго? – воскликнула Джорджина, мечтая поскорее приступить к более тонкой работе – расчистке всех костей скелета.

Но предположения Джастина оказались слишком оптимистичными. Прошло восемь дней, прежде чем Джорджина смогла наконец увидеть блоки камня в своем сарае. Она повернулась к Джастину.

– Ваша идея насчет волокуши была блестящей. Без этого мы не смогли бы доставить сюда камни.

Он недвусмысленно подмигнул ей.

– Вот видите, и от меня есть какая-то польза. – Он посмотрел вокруг. – А куда делась Мелани?

– Приехала портниха, чтобы примерить первое из тех платьев, которые вы для нее заказали. Лэни просто не поверила, когда узнала о вашей щедрости.

– Не поверила? – с недоумением спросил Джастин. – Но почему, интересно?

– Только подумайте, вы полностью игнорировали ее все эти годы, пока она не лишилась деда и бабки. Бедняжка была так несчастлива, живя с ними!

Джастин нахмурился.

– Но в письмах она уверяла меня, что хочет остаться с ними. Почему же она не написала мне, что все обстоит иначе?

– Возможно, если бы вы потрудились отвечать на ее письма, она бы с большим удовольствием доверилась вам.

Джастин выглядел растерянным.

– Но я писал ей четыре раза в год, когда посылал ей деньги на карманные расходы каждые три месяца.

Джорджина впервые слышала о том, что он посылал Лэни письма или деньги.

– Я писал ей, что если она испытывает в чем-либо нужду, чтобы она, не задумываясь, обращалась ко мне. Но она ни разу не ответила мне ни слова и ни единого раза не поблагодарила меня за деньги.

Конечно, потому что, насколько Джорджине было известно, девочка не получила ни одного его письма. И, тем более, не знала она о деньгах, которые брат ей посылал.

Но ведь однажды Лэни уже солгала Джорджине, сказав, что писала брату, как ей тяжело у леди Недлейн. Джорджина решила ничего не говорить Джастину, пока сама не поговорит с Лэни и не выяснит правду о письмах и деньгах.

– Вы не хотите пройтись со мной к пруду перед ужином? – спросила Джорджина Джастина, столкнувшись с ним в коридоре в тот же день.

– Конечно, – ответил Джастин, бросив на нее испытующий взгляд. – Я видел пруд из окна моей спальни, но так и не побывал там.

Они неторопливо шли по извивающейся тропе, проходящей среди дубов, буков и вязов вниз к озеру. По обеим сторонам тропы росли чайные розы, их ярко-желтые головки только начинали распускаться.

Подождав, пока они пройдут половину дороги вниз по холму, Джастин тихо спросил:

– Я так понял, что у вас были причины, чтобы пригласить меня на эту прогулку?

– Да, были. – Последние полчаса Джорджина провела, беседуя с Лэни. – Я хотела бы поговорить с вами о вашей сестре, и так, чтобы нам никто не помешал.

Его губы скривились в ироничной усмешке.

– Вы что, хотите возобновить свою кампанию за то, чтобы я разрешил Мелани остаться здесь?

– Нет, дело совершенно в другом. Я только что имела с ней долгую беседу и хочу обсудить с вами то, что она мне поведала.

– Она сказала вам, почему смотрит на меня как на чудовище? – насмешливо спросил он.

– Мне не пришлось даже спрашивать ее об этом, – прямо ответила Джорджина. – Я и так обо всем знала. Ее мать, дед и бабка много лет настраивали ее против вас.

Джастин остановился и повернулся к ней.

– Проклятие! Чего ради они это делали?