сжав мою ладонь, мне стало еще хуже. В голове проносились картинки избиения Эдгара и то, как он забирается в машину и, окровавленный, слабый, ведет машину… Вот безумец, ну почему он никому не позвонил?!

С другой стороны, что бы это изменило? Самое главное, что он здесь, под присмотром специалистов, всё должно быть хорошо. Ведь правда же?

С грохочущим от волнения сердцем слушала дальше.

— Внутренних повреждений, к счастью, нет, как и сотрясения мозга. Но гематомы по всему телу, наложили гипс. Правда, он уже рвется на выписку. Уж вы его уговорите, чтобы проявлял благоразумие, — посмотрел он на нас, видимо пытаясь понять, с кем имеет дело и кто из нас является супругой пациента.

— Его можно увидеть? — не вытерпела Белла.

— Конечно, — кивнул врач, открывая дверь палаты.

Белла стремительно влетела в проем, а я поспешила за ней. Но была остановлена врачом и его беспристрастным видом:

— Простите, не могли бы вы подождать тут?

— Но я…

— Простите, а вы кто? — поинтересовался он явно без заднего умысла, просто пытался понять, кем я прихожусь Эдгару. Посмотрел на дверь, произвел какие-то мыслительные процессы. — Я так понимаю, к пациенту уже зашла супруга.

Супруга… А я тогда кто?

Отступила на шаг, сжав губы, чтобы ничего не сказать. Не произнести какую-то глупость. Ведь мужчина не виноват, что в моей жизни всё настолько запутано, что я сама толком не знаю, кем прихожусь Эдгару.

Да, он сделал мне предложение, я его отвергла, а он не очень-то и старался понять мои поступки, да еще и исчез с горизонта. Но я угомонила в себе первый порыв убежать, спрятаться где-то, чтобы зализывать раны.

Теперь я стала другой. Сильнее, выдержаннее, умнее. Я надеюсь…

Не тот уже возраст, чтобы убегать сверкая пятками, скрывать ребенка. Воспитывать его где-то одной. Нет, я посижу, подожду, пока Белла выйдет и скажет, что с Эдгаром.

И все-таки до чего она странная. И связь у них чудная. Порой девушка кажется вполне осознанной, а порой поступает вот так опрометчиво, не замечая, что обижает. Эдгар говорил, что она лишена эмпатии, даже по отношению к родному отцу. Пришлось ее убеждать, чтобы не уезжала куда глаза глядя и помирилась с ним.

Но что это было сейчас?

Она так рвалась к Эдгару. А вдруг она его любит? Вдруг он тоже ее любит? Может, они развлекаются подобным образом, находят любовников, поддерживают огонь затухающей страсти? Белла же художница, вдруг она таким образом ищет вдохновение?

Ревность говорила во мне слишком громко, заглушая голос разума.

Хватит, Рита! Хватит выдумывать за других!

Пойди и спроси прямым текстом. Русским языком.

Но сперва я должна была позвонить виновнику сегодняшней ситуации.

Глава 17

Рита

Олег взял трубку через пару гудков, и по телу мгновенно пошла оторопь. Омерзение, заставившееся передернуться.

— Как ты быстро позвонила, — сказал он глумливо, с чувством собственного превосходства, — надо было сразу проучить твоего пижона, чтобы ты уделила мне пару минут своего драгоценного внимания.

— Как ты смело про это говоришь по телефону, Багрянцев. Не боишься, что я разговор записываю и передам в полицию?

— Что ты передашь, а? Не смеши меня, я ничего не сказал. А что случилось-то вообще? — косил он под дурака.

— Я тебя смешить не намеревалась, прекрати свои попытки меня достать, слышишь? Ребенком своим займись, ты уже забыл про него?

— Мой ребенок теперь не твоя забота, ты же от него отказалась, я няню нанял. Няню-медсестру, она шарит, как с такими детьми справляться.

— Поздравляю, Багрянцев! Жаль, что отец из тебя не получился, но хорошо, что хватило ума хоть как-то позаботиться о ребенке. Зато, я вижу, у тебя стало много времени, чтобы творить всякую фигню. Не думай, что тебе ничего не будет. Мы снимем побои…

В трубке раздался глухой звук, Олег смеялся, насмехался над попытками воззвать к его совести.

— Рита-Рита, ничего ты мне не сделаешь…

Спокойно нажала на кнопку отбоя и завершила откровенно бесполезный разговор. Багрянцев просто безнадежен, нужно прекратить любые контакты. У меня не выйдет с ним ни о чем договориться. Лишь глухое раздражение на этот раз ощутила, все яркие эмоции относились к мужчине, находящемуся в палате с законной супругой.

Позади скрипнула дверь…

Эдгар стоял в дверях палаты, подпирая собой косяк. Опираясь на него не только плечом, но и коленом, пытаясь удержаться на месте и не свалиться. Да что же он делает? Неужели пошел за мной?

Кинулась к нему, чтобы удержать, за спиной замаячила Белла. Сейчас я на нее даже злилась. Что же она за жена такая, если позволила Эдгару в таком изможденном и слабом состоянии подняться с постели и добраться до двери?

— Зачем ты встал? — ухватила его за плечи, с ужасом глядя на перебинтованные ребра и загипсованную руку. Касаться его боялась, причинить боль. — Пойдем скорее в постель.

Сильно сжатые зубы были мне ответом, он даже говорить не мог, до того перенапрягся. К счастью, Белла догадалась мне помочь, мы доволокли Эдгара до постели и помогли ему улечься. Она, бегло извиняясь, побежала за врачом, а я примостилась на краешке кровати и схватила с тумбочки полотенце в желании промокнуть взмокший лоб Давыдова.

— И зачем ты на ноги встал, я тебя спрашиваю? — включила я строгую мамочку, отняв ото лба Эдгара полотенце, и нахмурилась. Пыталась быть строгой, хоть сердце буянило в груди. — Мог бы Беллу послать.

— Хотел тебя догнать, — посмотрел он своим привычным взглядом из-под бровей. Выглядел он, конечно, ужасно. Бледное лицо щедро покрыли ссадины и кровоподтеки.

— Догнал, — проворчала я, — так, что еще хуже себе сделал.

— Я думал, ты уйдешь.

— Куда бы я ушла? Меня просто не пустили, — сникла я, стараясь не показать обиды. Его избили, а я тут ношусь со своим статусом, пытаясь понять, кто я Эдгару.

— Я так и понял, — поморщился он, снова сжав челюсти, и я заметила, что любое движение причиняет ему боль.

Но, видно, желание объясниться было сильнее. Он протянул руку и взял мои пальцы в свои.

— Рит, ты не выдумывай лишнего, между нами ничего не поменялось, Белла… Она… Черт, она не со зла, она…

— Не надо, Эдгар, ты не должен мне объяснять.

— Нет, я должен, — твердо сказал он, настаивая на своем. — Белла — она такая. Мы с Феликсом привыкли, знаем ее с самого детства, но для других ее поведение может выглядеть странно.

— Я знаю, ты меня предупреждал, успокойся, я понимаю.

И я правда понимала. Не стал бы он меня догонять и что-то