Она подняла к Фину лицо и со смехом воскликнула:

– Ты все-таки это сделал!

– Что я сделал?

– Устроил прием года. Учти, теперь от тебя будут ждать того же и на следующий год, и через год.

Слегка шокированный, он огляделся по сторонам.

– Я думал передать эстафету Айоне с Бойлом.

– Ну, нет, у них будет свой праздник. А Новый год, мне кажется, теперь твой. Смотри, вон ваш Шон, в колпаке, выплясывает так, что только каблуки начищенных сапог сверкают. А вон ассистентка Коннора, Кайра, со своим бойфрендом – теперь уже женихом, – тот даже рубашку подобрал под цвет ее платья! А на голове у него картонная корона, глянь! А вон и моя Эйлин танцует с мужем, как будто им по шестнадцать лет, а все годы семейной жизни и дети у них еще впереди. Ты построил дом, где может уместиться чуть не вся деревня, и вот теперь ты полдеревни и пригласил.

– Никогда об этом не думал.

– Ты и так сильно затянул. А вон и Элис. Стреляет в тебя шаловливыми глазками – видимо, смирилась, что Коннор для нее навсегда потерян. Ты должен с ней потанцевать.

– Я лучше потанцую с тобой.

– Уже потанцевал. Слушай, Финбар, ты должен исполнить свой долг хозяина дома и станцевать с девушкой. А мне тут надо кое с кем переговорить.

Она сделала шаг назад и повернулась идти. Если она пойдет танцевать с ним снова, да еще не раз, понесутся кривотолки, а ей ведь с людьми дело иметь.

– Здорово, скажи? – Айона подхватила ее и быстро покружила. На ней была розовая диадема с блестящими цифрами «2014». – Замечательный вечер! Сейчас сбегаю по уборным и вернусь.

– Сбегаешь… по уборным?

– Ну да, туалеты проверю, не кончилась ли бумага, одноразовые полотенца и все такое…

– Отныне назначаю тебя ответственной за каждую вечеринку в моем доме.

– Для тебя принимать гостей или просто собрать друзей – дело привычное, – хмыкнула Айона. – А Фину это в новинку. Мне вообще-то тоже, но, мне кажется, у меня к этому есть способности.

– Упаси боже! – вздохнул Бойл, целуя ее в макушку.

Брэнна в свое удовольствие наслушалась музыки, наобщалась с гостями. Потом улизнула наверх, где вкусила деликатесов и провела некоторое время в гостиной, в обществе любителей более спокойного времяпрепровождения.

За это время она лучше познакомилась с жилищем Фина, прониклась его атмосферой. А заодно получила возможность выглянуть в окна, раскрыть свои чакры и поискать малейший намек на Кэвона.

– Он не явится.

Она стояла у высоких застекленных дверей библиотеки с выходом в сад и оглянулась на голос. В комнату входил Фин.

– Ты так уверен?

– Наверное, тут слишком много света, слишком много людей, голосов, мыслей, звуков… В любом случае сегодня он сюда не придет. Возможно, просто залег в свою нору и ждет, когда год закончится. Но сегодня его точно не будет. Напрасно ты беспокоишься.

– Быть настороже не значит беспокоиться.

– Ты беспокоишься. Это видно.

Брэнна машинально поднесла руки ко лбу и потерла складку между бровями, которая в такие минуты всегда обозначалась глубже. Он улыбнулся.

– Ты очень красивая. И это ни от чего не зависит. Тревога у тебя в глазах.

– Раз ты говоришь, он сегодня не придет, я перестану тревожиться. Знаешь, эта комната мне особенно нравится. – Она провела рукой по спинке широкого кресла, обитого кожей шоколадного цвета. – Сюда приходишь за тишиной и за вознаграждением.

– Вознаграждением?

– Когда работа закончена, хорошо устроиться в таком вот кресле подле камина, с хорошей книгой. И чтобы за окном стучал дождь, или гудел ветер, или всходила луна. Стаканчик виски, чашка чаю – что кому нравится – и собака у твоих ног…

Она повернулась к нему и протянула руку.

– А книгу выбирай любую, вон их у тебя сколько! И цвет стен мне нравится, хороший, теплый и красиво оттеняется темным деревом. Славно ты здесь потрудился.

Фин усмехнулся, и она наклонила голову набок.

– Что?

– Когда я оформлял эту комнату, я думал о тебе. Помнишь, когда мы с тобой мечтали, какой построим себе замок мечты, ты всегда говорила, что в нем должна быть библиотека с камином и большими креслами, с окнами, в которые может стучать дождь или светить солнце. И что у нее должны быть стеклянные двери, второстепенные в сад, чтобы в ясную погоду можно было просто выйти и устроиться с книжкой там.

– Я помню. – Теперь она поняла. Он превратил ее мечту в явь.

– И еще ты говорила, что должна быть отдельная комната для музицирования, – добавил Фин. – Музыка будет звучать по всему дому, но должна быть специальная комната, где у нас будет стоять пианино и все такое. Чтобы дети могли там заниматься.

Он повернулся.

– Она вон там.

– Да, я знаю. Я ее уже видела. Она замечательная!

– В глубине души я думал, что если я все это построю и если я буду иметь в виду тебя, ты придешь. Но ты не пришла.

Сейчас Брэнна видела ясно: дом был именно такой, о каком они тогда и мечтали.

– Я пришла теперь.

– Ты пришла теперь. И что это для нас означает?

Господи, неужели так бывает, что все ее сердце занято одним человеком? Именно это она сейчас чувствовала, находясь в этой комнате, в которой он воплотил ее мечты.

– Я твержу себе о том, что это для нас означать не может. С этим все понятно и все резонно. Я не вижу, что это может для нас означать.

– Тогда скажи, чего ты хочешь?

– То, что я хочу, сбыться не может, и теперь это еще тяжелее, чем раньше, потому что я теперь понимаю, что в этом нет ни твоей, ни моей вины. Было легче, когда я могла винить тебя или себя. Таким образом я могла воздвигнуть стену, которую лишь укрепляло разделяющее нас расстояние, ведь ты проводил здесь всего несколько дней или недель и уезжал опять.

– Ты мне нужна. Все остальное вторично.

– Я знаю. – Она вздохнула. – Я знаю. Нам надо возвращаться. Не следует так надолго бросать гостей, Фин.

Но ни один не сдвинулся с места.

Она слышала крики, шум голосов, обратный отсчет последних секунд года. Где-то за спиной стали бить каминные часы.

– Наступает полночь.

Какие-то секунды, подумалось ей, между тем, что было, и тем, что есть. И тем, что будет потом. Она шагнула к нему. Ближе.

«Пошла бы она с ним? – спросила она себя, когда он притянул ее к себе. – Нет. Нет, не сейчас. Может быть, когда-нибудь в другой раз, только не сейчас».

Вместо этого она обвила руками его шею, заглянула ему в глаза. И с последним боем часов прильнула к нему губами.