– А если он убьет не меня? – тихо спросила Ирка. А если он убьет… Ирка судорожно замотала головой, отгоняя страшное видение – Танька, бледная и неподвижная, в луже крови, растекающейся по мерзлому асфальту. И воспоминания, неотвязные, точно зубная боль, на всю жизнь – как Ирка была влюблена в убийцу подруги. Ну уж нет! Ирка схватила с тумбочки букетик незабудок – по-прежнему свежий, будто только сорванный. Рванула створку – белый пар клубами заходил по комнате. Незабудки вылетели из окна и упали на замерзшую у крыльца лужу. Крохотные голубые цветы на темном льду. Точно больного котенка из дома выгнала.

– Не выйдет! Я вам больше не верю! – пробормотала Ирка, с грохотом захлопывая окно.

– Вдруг это все-таки не он? – неуверенно предположила Танька. Ирка метнула на нее косой взгляд, и Танька смущенно покивала. – И почему с самыми симпатичными парнями всегда что-то не так?

– Почему всегда? – хватая куртку, бросила Ирка. – Богдан, между прочим, вполне симпатичный, а с ним все так!

– Угу. Только он время от времени выходит из тела и превращается в вихрь, – сбегая по лестнице, ответила Танька.

По крайней мере она уже не спорит, что Богдан симпатичный, – явный прогресс! Ирка решительно влезла в старые сапоги и, не удержавшись, метнула сожалеющий взгляд на новые ботинки, так и оставшиеся валяться посреди комнаты, где она их вчера бросила. А ну, прекратить – нет тебе до них дела, и все! Раздавшийся за спиной едва слышный смешок заставил ее оглянуться. Оксана Тарасовна стояла на пороге кухни, держа в руках блюдце с тертыми яблоками, и насмешливо переводила взгляд с Ирки на ботинки.

– Если б тебе на самом деле не было дела, ты б их носила совершенно спокойно, – сказала старшая ведьма, ковыряя яблоки чайной ложечкой.

– Вроде раньше вы телепаткой не были, Оксана Тарасовна? – фыркнула Ирка и, гордо задрав нос, прошествовала к дверям.

Из туалета вывалился Богдан, принялся торопливо обуваться.

– Я, конечно, понимаю, что теперь мы вроде как все в одной лодке, – неприязненно косясь на Оксану Тарасовну, буркнул он. – Но я б ее все-таки одну в доме не оставлял! А то вернемся, а в каждом шкафу уже по Спиридону засело!

– Приберегите свое недоверие для другого раза, молодой человек, – отрезала Оксана Тарасовна. – Я и сама не люблю задерживаться… в подобных помещениях, – она кинула выразительный взгляд на отошедшие от стен обои. – Хватит, что я тут ночевала!

– Дверь заприте! – буркнула Ирка, кидая запасные ключи Ментовскому Вовкулаке. Оборотень поймал не глядя – его полный совершенно собачьей тоски взгляд был устремлен в глубины пустого холодильника. Чувствуя себя садисткой, морящей голодом людей и волков, Ирка вылетела за дверь вслед за Танькой и Богданом.

Оставшиеся после ночной битвы комья снега полностью заледенели. Оскальзываясь на ледяных катышках, троица проковыляла через двор… в уши ввинтился пронзительный, со счастливым подвизгиванием, скулеж! Неужели Вовкулака нашел какую завалявшуюся котлету? – мелькнуло в голове у Ирки. Она распахнула калитку… и поняла, что визжал вовсе не старый оборотень!

Они припадали на брюхо, суетливо переступая передними лапами. Они умильно заглядывали в глаза. Голые, как веревка, лохматые, длинные и куцые хвосты дружно вертелись, точно готовящееся к взлету вертолетное звено. Позади аж подвывающей от счастья стаи раздался грозный рык, и, раздвинув конкурентов могучей грудью, к Ирке пробился соседский кабыздох, сжимая в зубах… С видом донельзя счастливым и гордым пес водрузил к ее ногам потерянные ночью тапочки! Мокрые от воды и… слюней. И гордо уселся в ожидании похвалы, перегораживая лохматой тушей дорогу.

– Почему-то все хотят тебя обуть, – задумчиво сказала Танька.

– Ирка, мы сейчас в школу опоздаем, – опасливо разглядывая молотящего хвостом по асфальту кабыздоха, влез Богдан.

– Х-хороший пес, – пробормотала Ирка, совершенно не представляя, как пробиться через стаю – ну не рвать же клыками тех, кто смотрит на тебя полными любви и преданности глазами! Она протянула руку и потрепала пса по кудлатой башке.

Он взвыл и… кинулся на Ирку. Тяжеленная мохнатая туша навалилась ей на плеч – и шершавый язык мгновенно смахнул помаду с губ. Стая зашлась ревнивым лаем. К девчонке метнулись со всех сторон: холодные носы тыкались в пальцы, гладкие и лохматые головы прижимались к ладоням, умоляя почесать, приветить, обратить внимание… чьи-то нетерпеливые когти прошлись по коленке…

– Колготки! – не хуже псов взвыла Ирка.

– Бежим! – откликнулся Богдан. В высоком прыжке, как через барьер, Ирка перескочила ближайшего пса и рванула следом за Богданом.

Псы возмутились. Псы даже не залаяли – заорали гневно и беспорядочно – и ринулись в погоню. Мелкая шавка прыгнула на Богдана сбоку и рванула за штанину.

– Ирка, рявкни на них! – завопила Танька.

Да уж, тут не до деликатности! Ирка резко развернулась навстречу стае – и с мгновенно вытянувшейся морды в несущихся следом собак вперились горящие мрачной яростью глаза. Подрагивающие в недоброй усмешке черные губы приоткрыли внушительные клыки, а в горле заклокотал лютый рык. Мчащийся впереди стаи длинноногий дог испуганно завизжал… и принялся тормозить, упираясь в лед всеми четырьмя лапами. Стая разразилась горестными воплями.

– Вот так, – возвращая лицо в нормальное состояние, пробормотала тяжело дышащая Ирка и попятилась от остановившейся стаи. – Вот там и стойте…

– Мотаем отсюда, – стягивая пальцами порванную штанину, точно надеялся, что она срастется, скомандовал Богдан, и все трое припустили к проспекту.

Ирка оглянулась на бегу и сдавленно охнула. Стая выглядела смущенной – опущенные головы, прижатые уши, заправленные между ног хвосты… Покорно и виновато собаки тихонько трюхали следом, не пытаясь приблизиться.

– Какие навязчивые у тебя поклонники, – хрипло выдохнул Богдан.

Танька вдруг встала как вкопанная, переводя испуганно-недоуменный взгляд с Ирки на переминающуюся в отдалении стаю и обратно.

– Чего встала? – нервно рявкнул Богдан.

– Думаю… – пробормотала Танька, кончиками пальцев проводя по лицу, точно смахивала невидимую паутину.

– А на ходу думать ты никак не можешь? – подпихивая девчонку в спину, завопил Богдан.

– Лучше сидя… – буркнула Танька, первой выскакивая на проспект, и, размахивая руками, кинулась чуть не под колеса проезжающей мимо машины. – Такси!

– Не надо, зачем… – перепуганно охнула Ирка, но Танька с Богданом в четыре руки уже заталкивали ее на заднее сидение.

– Пусть они потеряют наш след! – Танька заскочила следом… из-за угла уже выворачивала торопливо семенящая лапами стая.

Такси отвалило от бордюра – вывернув голову, Ирка сквозь заднее стекло видела, как псы мечутся по тротуару, обнюхивая асфальт и бросаясь под ноги прохожим. Такси свернуло к Иркиной школе. Буркнув: «Дома рассчитаемся!», Танька отмахнулась от разыскивающей деньги Ирки и укатила дальше, Ирка и Богдан остались у ворот.