Произнеся это, пилот попросил об отдыхе. Ди Марцио встал; впервые в жизни ему хотелось сказать врагу какие-то ободряющие слова, но он сомневался, что тот поймет его правильно. И он промолчал.

– Скоро я узнаю, – произнес пилот на прощанье.

И через час умер. Как, почему – врачи не знали. Сделали, конечно, вскрытие, развели руками – от старости. Старший патанатом, перевидавший три сотни мертвых эсис, заметил, что у данного экземпляра чрезвычайно изношена система воспроизводства, странно даже, что он умудрился протянуть так долго.

– Счастливая была мамаша, – хмыкнул он, подписывая для Ди Марцио заключение.

Генерал с трудом поборол в себе желание плюнуть ему прямо в середину жизнерадостной розовой лысины. В эту минуту он вдруг с ужасом вспомнил, что не поинтересовался, как звали старого пилота – речевые аппараты эсис и хомо не слишком различались, и он, возможно, смог бы произнести тот набор звуков, который был его именем. В протоколах же, доставленных вместе с пленным, значился лишь тип корабля, координаты встречи и должность, которую тот сообщил спасателям: первый пилот. Ничего больше.

Во втором эпизоде Ди Марцио, к сожалению, непосредственного участия не принимал, что не удивительно – а ну-ка, сфера событий суть не в сто световых лет, десятки звездных систем, сотни операций, огромные флоты, то атаки, то оборона. Правда, он вдумчиво работал и с людьми, и с материалами. Дело было так: за полтора года до окончания боевых действий патрульный линкор, болтавшийся в приграничье на «ничьей» территории в направлении на Антарес, повстречал легковооруженный исследовательский корабль горган, болтавшийся в дрейфе по причине отказа маршевого двигателя. К великому счастью, экипаж линкора состоял в основном из молодых, но достаточно опытных ребят, которые быстро сообразили, что к чему: будь командиром закаленный восьмидесятилетний дуб, он просто расстрелял бы безобидных чужаков к чертовой бабушке и пошел себе дальше, тем более, что когда-то очень давно, вскоре после Бифортского завоевания, люди уже имели с горган небольшие проблемы. Но линкором командовал умный парень, хорошо учивший в академии военную историю, и сразу же вспомнивший – а ведь горган-то живут где-то недалеко от эсис, но тем не менее, кажется, не являются «воспитуемыми». В общем, он решил попробовать.

К войне людей и эсис горган не имели решительно никакого отношения, границы они не нарушали, а никакой из известных межрасовых кодексов не запрещает оказывать помощь тем, кто в ней нуждается.

На всякий случай командир сообщил о встрече на базу, но там было не до него, крыло готовилось к выходу в составе большой колонны, и его попросту послали к черту, приказав заниматься своими делами самостоятельно. Потом, кстати, кое-кто получил за это крепкий фитиль, но это было уже потом. Канал связи ребята подобрали не сразу, а на световую сигнализацию горган не реагировали никак. Как выяснилось, увидев подползающую к ним махину с давно знакомыми черно-золотыми крестами на броне, несчастные астрофизики собрались в кают-компании, и принялись вспоминать молитвы.

Но обошлось. В конце концов с ними удалось связаться и объяснить, что главный моторист линкора уверен (корабль горган, естественно, был довольно легко «прошит» боевыми сканерами излучения) – мотор можно отремонтировать на месте. Кое-что подкрутим, кое-что свое поставим. В общем, заведем ваше сердечко и потопаете себе домой. Командир горган, конечно, ожидал подвоха, но что, собственно, он мог сделать? Скажи «нет» – а на тебя сотни пушек смотрят, вот они, прямо перед носом. А так хоть помучаемся…

Главмех оказался большим оптимистом. Банда инженеров и техников долго шаталась с корабля на корабль, сперва вспоминая принцип работы гиперреактивного двигателя со сверхсветовой скоростью истечения потока, а потом думая, как и, главное, – чем вернуть в чашки ионообменника точку отражения антивещества, и все это время командир линкора и его первый пилот сидели у командира горган, пили виски (горган тоже пили!!! Когда Ди Марцио прочитал это в отчете, он решил, что над ним смеются. Оказалось – отнюдь. Метаболизм у нас с ними одинаковый. Какого, спрашивается, мы когда-то вовевали?) и беседовали на заранее оговоренные темы. Это было платой за ремонт и расход запчастей. Главной темой были эсис.

Выяснились удивительные вещи.

Во-первых, впервые точно обозначилось число «воспитуемых» (горган презрительно говорили «деток» или «недоносков») – шесть. Всего шесть, а не несколько десятков, как думали раньше. Координаты двух столиц – джеров и куатто – горган дали тут же, правда, в горганской сетке, но это уже частности, потому что привязка к ориентирам была понятна, а световой год одинаковый у всех навигаторов. Остальные координаты они, видимо, действительно не знали. По их словам, именно джеры и куатто представляли из себя сколько-нибудь значимую силу, остальные же играли для эсис роль полурабов-полуживотных. С куатто была связана какая-то темная история: один из ученых-горган заявил, что по давней легенде, они приняли руку эсис после того, как те уничтожили их конкурентов во внутренней системе. Уникальный случай, две планеты с разумной жизнью возле одной звезды…

О войне с Конфедерацией они оказались наслышаны, хотя раса горган в силу различных не очень понятных причин последние пятьсот лет находится в полной изоляции.

– Для них это первая фаза краха, – сказал командир. – С такими убийцами, как вы, лучше в драку не влезать, это мы поняли еще тогда, когда вы слегка надрали нам задницы. Спасибо за урок.

– Но почему вы никак не дали о себе знать позже, ведь все обиды давно забылись? – удивился командир линкора, расслабленный невероятной адекватностью собеседников. – Мы могли бы торговать, это было бы выгодно и нам и вам.

– Ну да, – зафыркал горган, – и завалили бы наши несчастные три планеты дешевой техникой. У вас сверхмассовое производство, сверхнизкая себестоимость продукта, а мы научились контролировать рождаемость и живем в своих прекрасных лесах, обходясь, в основном, натуральными вещами. Промышленность, разумеется, у нас тоже имеется, но… мы не такие, как вы, понимаете? Мы похожи, да, но все же нам лучше в одиночестве.

Командир линкора пожал плечами и раскупорил очередную бутылку.

– Почему же эсис не захватили вас?

– Когда они нашли нас, мы были уже слишком зубастые, а они трусливы. К тому же мы для них… постные. А вы казались им жирными и аппетитными, и еще слабыми. А о Корваре эти тупицы вообще ничего не знали, как будто его и нет. То, что они, эти недоумки, полезли на вас, хомо – это свидетельство конца. Они никогда ничего не умели, только заимствовать: наверное, они хотели, чтобы вы научили их воевать. Никто из встреченных нами рас не умел воевать так хорошо, как вы. Но научиться они просто не успеют, это видно. Наверное, вам и производить ничего не нужно – только учите других, как надо воевать, и средств хватит на все что угодно.

Последнюю фразу командир линкора пропустил мимо ушей.

– Что вы имеете в виду, говоря об эсис, что они ничего не умеют, а только заимствуют?

Горган, и особенно ученые, ответили ему утробным фырканьем, являвшимся эквивалентом человеческого смеха.