– Ты куда? – крикнула я ему вслед.

– К Джеку, – сказал он. – Там скоро все взлетит на воздух.

Одним ловким движением брат поднял за руль велосипед, сел на него и умчался. Я даже не успела спросить, что он имел в виду под «взлетит на воздух». Но когда я вошла в дом, мне это было уже не нужно.

Мама с папой вновь бурно обсуждали в гостиной предложения о продаже дома. Но у меня не было времени, чтобы присоединиться к этой «жаровне», как сказала бы миссис Эулалия, поэтому я прокралась по коридору и рванула наверх. Заперев дверь в свою комнату, вошла на сайт «Восставшего феникса» и улыбнулась, решив, что именно Люк, а не феникс оказался отвратительным. Молясь о том, чтобы была не его очередь присматривать за сайтом, я загрузила фотографию журнала с чеком.

К счастью, на экране появилась только следующая подсказка:

Господи, это займет какое-то время. Я же не могла просто выйти на трассу I-95 и фотографировать номера проносящихся мимо машин. Придется все время смотреть в оба и держать телефон наготове. Особенно дома. Мне не хотелось, чтобы папа, как шпион, похитил мой телефон и, порывшись в нем, нашел фотографии. Возможно, он еще не знал о «Гонке старшеклассников», но вряд ли понадобится много времени, чтобы до него дошли слухи. И он не должен узнать, что во всем этом я тоже участвую.

Я вышла с сайта и удалила из телефона фотографию журнала. Казалось, что шторм внизу поутих, поэтому я как можно быстрее прокралась на кухню. Я надеялась ускользнуть незамеченной, так как из-за любой задержки я могла опоздать на встречу к Таре.

Но на кухне была мама.

– Куда ты идешь? – угрюмо спросила она.

Папы нигде не наблюдалось.

– Встречаюсь с Тарой в городе, чтобы попить кофе.

Странно. Мне казалось, что я вру, хотя это не так. На долю секунды я запаниковала и подумала, что выдала себя. Пятое правило врунишки: никогда не путай, где правда, а где ложь.

– Вернись к ужину, – вот и все, что сказала мама. Она начала рыться в холодильнике и достала бутылку шардоне. – К шести.

– Без проблем, – ответила я.

Затем услышала папины шаги в коридоре. И выскочила за дверь до того, как он загнал бы меня в угол.

Добравшись до города, я припарковалась возле кафе. Но, несмотря на опоздание, не смогла пройти мимо номеров с буквами и сделала несколько снимков. У меня появились А, Е и Т. Я понимала, что какие-то буквы будет отыскать сложнее, чем другие. Кто купит себе номер с буквами X и Z? Оставалось надеяться на блатные номера и собственную удачу.

Я открыла дверь в «Дэйли Гринд» и заметила Тару за маленьким столиком возле окна. Увидев меня, она помахала, и я почувствовала прилив счастья. Я уже позабыла о таких моментах.

– Где ты была, подруга? Уже без четверти пять, – сказала Тара. Затем встала и с улыбкой на лице шагнула ко мне. – Ты никогда не опаздывала. Одна неделя в Эш-Гроув, и весь твой мир летит в тартарары, да?

Я обняла подругу, и она выжала из меня все волнения последней недели.

– Типа того, – ответила я.

– Садись и рассказывай, – улыбнулась Тара.

– Дай только возьму чего-нибудь попить, – попросила я.

Подойдя к стойке, я выбрала горячий шоколад с большим количеством взбитых сливок и шоколадной стружкой. Сегодня определенно шоколадный день.

– Извини, что бросила тебя на этой неделе. – Я присела за столик рядом с Тарой. – Это был сумасшедший дом.

И рассказала подруге об отмене «Гонки старшеклассников», но не сказала, что мы решили провести ее подпольно. Этот секрет находится под замком. Я упомянула про Люка, но не особенно вдавалась в подробности. На мой взгляд, он того не стоил. Именно это я продолжала повторять про себя.

– Так что через два дня все возненавидели меня, – заключила я.

Тара отмахнулась:

– И что? Кого волнует, что эти фрики думают о тебе? Тебе все равно там не место.

– Но я там застряла, Тара, и неважно, место мне там или нет. Ты не понимаешь, что значит не иметь друзей.

К тому же у меня не то что нет друзей, у меня там полно врагов. Я не преувеличиваю, когда говорю, что ребята возненавидели меня. Ты хоть представляешь, каково это, когда тебя презирают и считают лузером? Это отстойно. Это ужасно.

– Ты не лузер. По крайней мере, не в Меритоне.

– Тара, я не в Меритоне.

Почему она не хотела это понять?

– А должна бы быть здесь, – пробормотала Тара, проводя по ободку кофейной чашки пальцем с идеальным французским маникюром.

С одной стороны, было мило, что она цеплялась за мысль, будто я ученица Меритона. С другой стороны, это ни капли мне не помогало.

Тара не понимала, почему я хотела завоевать уважение ребят в Эш-Гроув. Это потому, что она никогда ни с кем не воевала. И не знала, каково это бороться за выживание. Она всегда была такой недальновидной? Или я никогда этого не замечала, потому что была такой же?

Я всегда считала себя достаточно отзывчивым человеком, но, возможно, я сочувствовала только тем, кого замечала. Разве я когда-нибудь подходила к так называемым отбросам Меритона и интересовалась их жизнью? Разве я когда-нибудь высказывалась против, когда кто-нибудь в моей компании начинал обзывать тех, кто не входил в нашу компанию? О, безусловно, мне было легко хвастаться своим волонтерством, но сделала ли я что-нибудь по-настоящему доброе для людей? Да и вообще обращала ли я внимание на них?

Я знала, что Тара не слишком пеклась об окружающих, у которых были проблемы. Ведь одна из них сидела прямо напротив нее. Я любила Тару, и она была моим другом, но сейчас она не могла меня исцелить.

Я перевела разговор на Меритон и некоторое время слушала сплетни. Но затем прямо под окном припарковалась машина, и я увидела, что ее номерной знак начинался с буквы Z. Поэтому свернула разговор и сказала Таре, что мне пора бежать. Мы обнялись, и я ушла, ощущая себя еще более одинокой, чем прежде.

Следующие несколько дней я была похожа на зомби в полном смысле этого слова. Знаете, когда идешь из дома в школу, а потом снова домой и, только лежа в кровати, понимаешь, что даже не помнишь, как очутилась в ней? Именно так прошли оставшиеся дни недели.

Хотя случались и переломные моменты. Родители решили продать дом яппи. Папа наконец сменил гнев на милость, когда те предложили быстро завершить сделку. Наш переезд состоится в день дурака. Смешно-то как!