Голубь забрался в кабину машиниста. Кряхтя и по-собачьи фыркая, мальчишка начал жать на кнопки и вертеть рычаги. Со стороны эти действия походили на игры обезьяны с микроскопом. Уже не только Бугай стал сомневаться в том, что Голубь сможет сдвинуть с места железную махину.

– Ну? Ну? – торопил его Порох, поглядывая на дверь. Голубь что-то нечленораздельно мычал. – Бугай, ты как, готов?

– Готов.

– Давай, Голубок, давай, родимый! Если не поедим, то нас тут заживо сожрут!

В звуках работающего механизма ощущался какой-то сбой. Натужное уханье со стороны мотора не вселяло надежд.

Голубь рванул какой-то рычаг на себя, и тепловоз дернулся. Из-под колес раздался скрежет, от которого хорошо пробрало до самых костей, под ногами что-то зажужжало, потом глухо бабахнуло, поезд медленно тронулся. Мы даже не сразу сообразили, что машина поехала. Когда колеса стукнули, проехав платформу, Порох недоверчиво спросил:

– Едем?

– Едем, – кивнул Голубь, улыбаясь своими лошадиными зубами.

– Едем! – запрокинув голову, Порох искренне, от души, рассмеялся. – Едем!

– Радио, Алик! Готовсь! – крикнул Бугай. – Эй, Голубь! Разгоняй свой паровоз!

– Там же дверь, – испуганно сказал машинист.

– Тарань ее, не время для вежливости!

Тепловоз протащился до ворот, въехал в шкафы, которыми мы завалили проход. Те от мощного напора смялись, наполняя бокс жутким скрежетом. Следом затрещали деревянные балки двери. Из щелей тут же показались синюшные руки покойников.

– Поднажми! – крикнул Бугай, приготовившись к стрельбе.

Поезд уперся в дверь. Хрустнули горизонтальные балки, одна из щепок, размером с ладонь, со свистом пролетела мимо меня. В образовавшуюся дырку просунулась голова мертвеца. Санька вскрикнул, отступая назад. Радио пустил две пули в сторону твари, за что получил от Бугая нагоняй.

Противостояние ворот и поезда было долгим. В гнетущем молчании мы наблюдали, как тепловоз медленно и неотвратимо побеждает ограждение, а в образовавшиеся дыры всё лезут и лезут мертвецы. В какой-то момент дерево затрещало, дверь сорвало с петель, и она повалилась на поджидающую нас толпу покойников. Локомотив пополз по рельсам, вылезая из своего многолетнего укрытия на божий свет. В лицо ударил освежающий поток морозного воздуха. Подминаемые колесами, покойники захрустели, словно саранча под сапогами.

Открывшаяся снаружи картина нас неприятно поразила. Ожившие мертвецы – сотни оживших мертвецов! – терпеливо поджидали нас, и теперь, когда добыча сама вышла из своего укрытия, с голодным урчанием начали остервенело наползать на тепловоз.

– Стрелять только по тем, кто… – Бугай не успел договорить. Один зомби, вскарабкавшись по спинам сотоварищей, запрыгнул на узкую площадку тепловоза и бросился на бойца. Выстрел размозжил голову мертвеца, как тыкву, ударная волна откинула покойника в сторону. – Экономить патроны! – только и смог сказать Бугай, выискивая взглядом очередного врага.

Мертвецы лезли всем скопом, цепляясь друг за друга, порой мешая самим себе, словно слепые грешники в аду, которым спустили с небес паутинку надежды на вызволение из царства тьмы.

Изрыгая проклятия, на другой стороне локомотива с нападавшими трупами боролся Санька. Один из зомби висел, уцепившись за поручни, отчаянно извивался, клацал зубами и верещал после каждого Санькиного удара фомкой. Под градом атак у покойника хрустели синюшные пальцы, но разжимать он их не собирался.

Я только и успел глянуть в его сторону, как сразу же прямо на меня поползли два мертвяка. Удар кувалдой сбил обоих с ног, покойники повалились на помост, но тут же поднялись, как неваляшки. Второй свой удар я обрушил сверху вниз, разрубая одного из мертвецов пополам. В утробе покойника забулькало, он осел и, стаскиваемый руками сотней других тварей, исчез под колесами локомотива. Второго мертвеца этот урок ничему не научил, и он отправился следом за своим собратом.

Краем глаза я увидел, что Наука тоже борется с подступающей нечистью. Ученый лупил разводным ключом тело ожившего мертвеца так, что свист стоял!

– Сзади! – коротко крикнул мне Бугай. Я успел обернуться – пуля срезала половину лица зомбака, и он завалился на спину. Кивком головы я отблагодарил бойца, предупредившего меня об опасности.

Твари шли нескончаемым потоком. Клацанье их челюстей и скрежет ногтей по обшивке локомотива заглушали шум двигателя. Перемалываемые колесами поезда, они продолжали лезть и, даже разрубленные надвое, цеплялись зубами за части тепловоза, надеясь добраться до столь желанного человеческого мяса.

– Давай, Голубь! Подбрасывай угля! Или что там у тебя кушает эта железяка? – подгонял мальчишку Порох, отстреливаясь. Голубь, завидев покойников, весь побелел, вжался в угол и лишь изредка давил на какие-то кнопки, вытирая зеленые пузыри соплей с носа. Порох не унимался: – Да что он у тебя как черепаха ползет-то, ей-богу?! Радио! Радио!

– Что? – отозвался боец, шпигуя очередного мертвеца свинцом.

– Давай гранатку! У тебя же осталась одна?

– Осталась! Сейчас!

Радио извлек из наручного кармана снаряд, выдернул чеку и с криком «берегись!» швырнул в толпу зомби. Раздался хлопок, мертвецов расшвыряло в стороны, что на какое-то время задержало общий поток погони.

– Так вам, гады! – довольно процедил Радио, перезаряжая автомат. – Долго еще скорость набирать будем?

Ему не ответили – начала подступать новая волна покойников. Быстро вытерев взмокшие руки о штаны, я перехватил удобнее кувалду, приготовившись вновь отбивать атаку. Тепловоз заметно набрал скорость, бодро стуча на стыках рельс колесами, но все равно этого еще было недостаточно – зомби успевали зацепиться за поручни, а самые резвые мертвецы – запрыгнуть на платформу.

– Наука, осторожнее! – раздался Санькин голос.

Я обернулся. Упустив момент, ученый оказался в западне, окруженный с двух сторон черными тварями. Они тянули к нему свои руки, готовые схватить жертву и разорвать в клочья. Одного мертвеца я вырубил мощным ударом в темя. Второго – того, что был на другой стороне прохода, – обезглавил Санька. Наука лишь энергично закивал головой, не в силах что-либо произнести.

– Не зевай! – кинул ему я, возвращаясь на исходную позицию.

Махать кувалдой, хоть и небольшой, было тяжело. Вскоре предательски заныли плечи, но я не мог себе позволить отдохнуть ни секунды. Твари наползали стаями, и только мы отбивались от одних зомби, как на смену им тут же вставали другие. В какой-то момент мне показалось, что мы так и погибнем на этом плетущемся паровозе, обглоданные до костей ожившими мертвецами, и будем катиться, словно на корабле-призраке, до тех пор, пока у тепловоза не кончится горючее. Станем очередной байкой Пади, которую будут травить у костра подвыпившие сталкеры. Поезд-призрак с мертвым экипажем.

Чавканье молота сократилось. Погрузившись глубоко в себя, дав полную волю грубой силе, я понял это не сразу. Выстрелов тоже стало заметно меньше. Радостный клич Радио прояснил ситуацию: