к тому же Шилу этого не было. Он вполне нормально общался с остальными. Что тоже намекало на то, что попал он в секцию не случайно.

Надев утяжелители на руки и на ноги, я вместе со всеми принялся бегать по залу. На этот раз технически паркур давался мне гораздо легче, но вот физически, несмотря на то что я был Юниором, приходилось тяжелее. Проблема была даже не в весе, а в том, чтобы приспособиться к нему. Единственный плюс в том, что опыта бега с препятствиями у меня было не так много и адаптировался я гораздо легче. Это опытному спортсмену тяжело изменить заученное тысячей повторений движение. А я лишь примерно знал, как его исполнить, так что был у меня дополнительный вес или нет, на результат это особо не влияло.

Зато неожиданно хорошо получился тот самый прыжок, похожий на лягушачий, который я увидел во сне. Пусть выглядел он немного странно, но, используя его, я взлетал, словно выпущенный из катапульты, и удостоился удивленных взглядов всех без исключения ребят. А вот тренер выглядел скорее задумчивым, но очень быстро перестал обращать на меня внимание. Впрочем, остальные тоже, потому что тем, кто отвлекался, Михалыч мог накинуть пару-тройку кругов, и это действительно было страшно.

Несмотря на кажущуюся легкость утяжелителей, они выматывали. А наказания тренер раздавал щедро, от души. Так что в итоге все пробежали раза в полтора больше, чем было запланировано, а кто-то типа меня и в два, а то и в два с половиной. Причем, когда разминка перешла в саму тренировку, я даже не понял. Но как только Выгорский объявил перерыв, рухнул прямо там, где стоял. Остальные от меня недалеко ушли, тоже дыша как загнанные собаки. За что тут же получили люлей, и нас дружною толпой погнали на дыхательную гимнастику.

И вот тут в отстающих остался я один. Остальные сразу же после окрика тренера уселись во что-то, напоминающее позу лотоса, и принялись дышать. А я остался стоять как дурак, не понимая, что делать. Но именно сейчас Михалыч и показал класс наставника, занявшись мною лично и буквально за каких-то десять минут подробно все рассказав и показав так, чтобы даже я, полный профан в этом вопросе, понял абсолютно все. И даже смог сам, без посторонней помощи, это повторить. Вдох всей диафрагмой, затем задержать дыхание и длинный выдох через нос. Это только со стороны кажется, что просто, а на деле есть масса нюансов.

– Похоже на то, как монахи буддийские мантры поют, – буркнул я, когда немного разобрался, за что заработал еще один непонятный взгляд и поспешил объясниться: – Я в «Клубе кинопутешественников» видел, когда про Индию показывали.

– Ага. – Было непонятно, прокатила моя отмазка или нет, но больше Михалыч никаких вопросов не задавал.

Я тоже заткнулся и постарался внимание к себе не привлекать. Тем более что время дыхательной гимнастики довольно быстро закончилось, и мы вернулись к бегу, а точнее, к паркуру. Теперь двигаться предстояло если не по самой крайней дорожке, то по второй с гарантией. Да и то по ней бегал только я, остальные, видимо, чтобы показать, какие они крутые, выбрали самую сложную. Далеко не у всех это хорошо получалось, та же София несколько раз здорово навернулась, после чего бросала на меня злобные взгляды, будто я был в этом виноват. У меня же своих проблем хватало, чтобы еще спорить с вредной девчонкой, так что ее стрелы прошли мимо цели.

Возможно, у нее был план отыграться во время спарринга, но и тут Сикорскую ждала неудача. По идее, в прошлый раз я показал себя с худшей стороны. Меня били все, даже София. Так что казалось логичным поставить нас с ней в пару, или со второй девчонкой, раз уж парни настолько сильнее меня. Это, конечно, коробило, но я понимал, что кидаться голой грудью на амбразуру глупо. Нетренированное тело было бесполезно против опытного бойца. Но почему-то в этот раз моим первым противником оказался Шило.

Юркий пацанчик покрутился передо мной, наметил пару ложных замахов и, внезапно атаковав, нарвался сначала на мой встречный джеб, а затем уже по падающему телу я чисто на автомате пробил ногой, отправляя противника в нокаут. И замер, сам опешив от случившегося. Я действовал чисто на рефлексах, не думая. И будь я в старом теле, это бы меня даже не удивило. Но в новом, никогда не занимавшемся спортом, этого просто не могло быть! Однако факт оставался фактом, я двигался и ощущал себя так, словно лет десять не выходил из зала.

И опять, пока все стояли с открытыми ртами, Выгорский словно и не удивился совсем. Кивнул каким-то своим мыслям и отправил отдыхать до следующего боя. И это напрягло даже больше, чем если бы он пристал с расспросами. Потому что создавалось впечатление, будто он обо мне что-то знает. Да, возможно, Тихомиров рассказал ему про сны и все такое, но эта легенда не могла объяснить внезапно возникшее на пустом месте мастерство, причем не в самом распространенном у нас боевом искусстве.

Сават – это все же достаточно экзотический для наших краев стиль. А тут вдруг я не просто показываю какие-то движения, а вполне технично работаю. И ведь даже отмазаться не получится. Вот кто просил меня бить ногами? В савате они очень характерные, что не дает спутать его с другими стилями. И пусть мой тренер тяготел не к спортивному направлению, а к старой школе, гораздо более жесткой и разнообразной, но удар стопой был слишком приметным.

Хорошо еще долго рефлексировать мне не дали. Во втором раунде мне достался отдыхавший по жребию Эмин. Горец сразу попытался пройти в ноги, но нарвался на жесткий прием, отхватил пару ударов, однако сумел закрыться, устоять и перевести бой в жесткую рубку. Причем, несмотря на то что Керимов являлся ярко выраженным борцом, удар у него был поставлен неплохо. Правда, теперь я давил его опытом, не давал перевести бой в партер и в итоге подловил, пробив шикарный хук прямо в челюсть. Эмин поплыл, и тренер тут же остановил бой.

Так, неожиданно сам для себя, я оказался в финале. Данила Карпов, второй финалист нашего мини-турнира был ошарашен не меньше, но быстро пришел в себя. А вот я ничуть не удивился его появлению. Здоровяк был крупнее и сильнее всех в нашей группе и, казалось, не имел слабостей. Обладая мощной фигурой, он не выглядел перекачанным и неуклюжим. Двигался мягко, словно зверь, и