– семеро против трёх! Бронепалубную мелочь рассматривать не станем, так как в линейном сражении принимать участие их капитаны поостерегутся. После боя с первой Тихоокеанской эскадрой японцы понесли несомненный урон. Самое важное – у них имеется убыль в артиллерии, в том числе от детонации собственных снарядов. Сию убыль я оцениваю на треть минимум. И не спрашивайте меня, чёрт побери, откуда такие умозаключения!

При этом Рожественский бросил дежурный взгляд на своего доверенного флаг-офицера Коломейцева, с которым они перед этим приватно спорили – не следует ли увеличить потери японцев, посчитав, что Витгефт в этот раз мог доставить большие неприятности врагу. Однако здраво сошлись во мнении, что если даже и так, то времени у противника было предостаточно – как минимум на восстановление разбитых орудийных станков, как и на заделывание пробоин… в той же степени и на локализацию затоплений.

В общем, не стоит недооценивать узкоглазых.

– Что касается наших действий, – вдохновенно продолжил адмирал, – первое, что мне видится. Профилактика котлов и прочего машинного хозяйства показала, что суда наши в хорошем техническом состоянии и способны развивать заявленный полный ход. Действие отрядной «тройкой» позволяет активно маневрировать, выбирая выгодные позиционные положения и углы против более неповоротливого противника. Что скажете, господа?

На установку командующего немедленно посыпались замечания собравшихся:

– Три против семи?!

– Против нас будут концентрировать бой семь кораблей, в то время как нам придётся либо обратное – рассредоточение огня, либо оставлять какие-то из вражеских судов в исключительном состоянии необстреливаемых.

Кто-то из молодых мичманов тут же сделал расчёт:

– Если предположить у японцев убыль артиллерии в треть, всё равно у них будет двойное преимущество.

– А ежели противник умело использует против нашей манёвренности скоростные качества своих броненосных крейсеров, разделив собственную эскадру на два отряда? Тем самым, кстати, избежав путаницы во всплесках, что должна быть при стрельбе сразу из семи единиц строя.

– Значит ли это, ваше высокопревосходительство, – вдумчиво и официально испросил командир броненосца «Император Александр III» капитан 1-го ранга Бухвостов, – что если в скором времени обнаружится эскадра Того, мы вступим в бой, не дожидаясь соединения с Витгефтом? Риск – столь малым выходить против всей эскадры Того… большой и неоправданный.

И вот сейчас, выводя корабли, адмирал вспоминал основные аргументы, что он высказывал в пользу генерального сражения, не дожидаясь подхода Витгефта.

– Риск?! Согласен! Но не настолько. Несомненно, выгодное численное преимущество у нас будет только при соединении с первой Тихоокеанской (уж опустим состояние некоторых кораблей эскадры, возможно, что не самое боеспособное). Но если мы хотим иметь господство на море (а мы хотим!), то будем вынуждены принять бой и в конфигурации «три на семь»! Нам нельзя упускать шанса добить подраненного противника. Хочу ещё добавить к положительным факторам. Расход боеприпасов у Того – раз! Выгодные погодные условия – два! Так как на японских броненосных крейсерах нижние казематы со всей очевидностью будет заливать водой, что вынудит вывести их из действия. Итак! В данных условиях я бы по-прежнему настаивал на манёвренном бое, на больших дистанциях, при активных эволюциях с частой сменой позиции, тем самым сбивая пристрелку противнику.

Нам это, замечу, грозит в меньшей степени, так как секретные электронные дальномеры позволят быстро определять данные по неприятельским целям.

Могу лишь с огорчением добавить, что ничего однозначного не бывает, а все бравые схемы имеют свойство рушиться после первого же выстрела. И тогда придётся ориентироваться в быстроменяющейся ситуации на глазок и на удачу. Поэтому в планировании следует исходить из наихудшего сценария.

Командную игру, конечно, провели. Но никто из присутствовавших так до конца и не поверил, что адмирал поведёт отряд в баталию со столь сомнительным раскладом. Когда же утром проорал сигнал тревоги и примчавшиеся на мостик офицеры встретились с бешеным взглядом своего командующего, все почему-то сразу поняли, какой именно бой их ждёт, вспомнив вчерашнее штабное заседание.

* * *

Снявшись с якоря, с поднятыми сигнальными флагами «Суворов» двинул вдоль береговой черты. Громада железа, утюжащая взъерошенное крупной зыбью море, пока ещё медленно и тягуче набирала ход. В кильватере пристроился мателот, не менее угрюмым носом поднимая бурун. На четыре румба позади траверза «Александра» тянулась короткая (всего из четырёх), прижатая к воде цепочка миноносцев.

– Итак! Прошу внимания! – Рожественский опёрся руками в стол с расстеленной картой. – Того следует курсом девяносто градусов. С выходом из пролива Чеджу он по расчёту повернёт на Сасэбо.

То бишь на восток-юг-восток. Зона боевого контакта с противником окажется в пятидесяти милях за юго-восточной оконечностью острова! Но только из «тени» Квельпарта нам выдвигаться не менее двух часов. Позиция «Осляби» впереди в часовой форе. Я намерен выйти наперерез вражеской эскадре и дать бой! Готовимся, господа!

Готовились!

Боевые посты занимали по штатному расписанию. Элеваторы подавали заряды к орудиям. Главного и среднего калибра. Порты бесполезных на больших дистанциях трехдюймовок были наглухо задраены. Как и задраены двери, иллюминаторы и все другие технические отверстия. Прислуга малого калибра оставалась внизу. На крыльях мостика сигнальщики, что те рыцари средневековья – в шлемах и тускло лоснящихся сталью кирасах. Пожарные расчёты отсиживались за бронёй в полной готовности… в полной, в том числе панцирной экипировке – глядя друг на друга под скупым светом потолочных плафонов, матросы невольно крестились, шепча молитвы Николаю Угоднику – заступнику на море.

Доклады стекались на ходовой мостик, покуда адмирал временил с уходом в боевую рубку.

Накануне, вчерашним же днём, собрав штабных и судовых офицеров, командующий устроил разнос.

Давно Рожественский, в известной своей вспыльчивости, не срывался на подчинённых… но вот, пожалуйста! Для начала Зиновий Петрович безадресно заложил круто просоленным матросским матом, чтоб прониклись (офицеры невольно втянули животы, выпячивая подбородки).

Затем уж перешёл к теме своего недовольства:

– Господа! Я давеча сидел над бумагами, в том числе одолевая отчёт по материальной части эскадры, и… – Адмирал намеренно приостановился – тяжёлая пауза буравила строй не выспавшимися глазами. – Всё бравируем, господа? Шлемы вам не по нраву пришлись? А когда японский снаряд разбился о броню боевой рубки и завизжали осколки, видел я, как повжимали дурные головы в плечи! Но если вам приспичило марку друг перед другом держать, то подумали бы о нижних чинах! Матроса-сигнальщика на носилках унесли. Двое убитых из пожарного расчёта. И ещё двое тяжелораненых, не считая мелких порезов.

А вы? Всё боитесь, что засмеют вас на флотах?

Сговорились? И ревизор помалкивал. И боцман…

Командующий извлёк списки, зачитав:

– Для личной защиты в довесок к шлемам… панцири Бенадитти количество двадцать штук на судно. Следуя названию – италийской