– Нет, правда. Вот чего ты хотел добиться? – настойчиво спросила я, лежа на животе и глядя на переливы теплого огня в камине. – О чем ты мечтал, когда был маленьким? Хотел стать доктором? Или космонавтом?

– Я решил стать врачом, когда у меня аппендицит вырезали. Мне было лет десять, и мне было так страшно, просто мама дорогая! И потом – сирена, мелькающие огни в окне «Скорой», и носилки, на которых меня выносили.

– Все так романтично, – усмехнулась я.

– А ты сама когда-нибудь попадала в больницу? Вот так, чтобы было страшно до ужаса? – спросил Архипов, проведя ладонью по моему обнаженному плечу.

Все стало одновременно и проще, и сложнее после того, как два тела, сплетенных вместе, совершили падение, которого я так боялась и так желала. Мы лежали вдвоем на пледе, постеленном перед камином. Мы разговаривали и целовались. Вот уж не думала, что можно получать такое невероятное удовольствие от разговоров. За окном было темно, а в комнате тепло. И он, совсем рядом, близко, я могу уткнуться носом в его плечо.

Я вспомнила, как лежала в больнице – нога в перетяжке, внутри какие-то спицы, стальные устройства, чтобы скрепить разломанную кость, и я полна ужаса и не могу найти никакой точки опоры. Кто-то спрашивает, кому позвонить, но я только мотаю головой – никого у меня нет. Никого, кто бы сказал мне, как же жить дальше. «Главное, чтобы вы смогли нормально ходить», – говорят мне, пожимая плечами. Вот так и разваливается мир на две части. И все на свете – только моя проблема, от этого дня и до конца моих дней.

– Нет, в больницах я не была, но однажды занималась йогой и у меня было это… люмбаго, кажется. Любмаго? Есть такая болезнь, да?

– Да, неприятная штука, – нахмурился Архипов. Он присел и провел рукой по моему позвоночнику. Сильные пальцы совсем не романтично, по деловому перебрали все позвонки один за другим, задержались на парочке, как раз там, где в свое время пряталась самая острая боль.

– Ай, осторожнее.

– А ты вообще чем лечишься? К специалистам обращалась? – спросил он, и в его голосе появились те властные и вместе с тем заботливые нотки, которые меня всегда раздражали. Все мужчины постоянно норовят взять все в свои руки, независимо от того, насколько мне этого хочется, насколько я хочу и готова отдавать себя в эти добрые или не очень добрые руки.

– Я лечусь подорожником. И зеленкой. – Я рассмеялась и села. – И еще заговорами. Дружу с шаманами.

– Эй, ты с этим не шути. Позвоночник – штука нужная. Осыплется – обратно не соберешь. Слушай, у меня есть хороший мануальщик…

– А сам-то ты не хочешь мной заняться? – спросила я, томно закатывая глаза.

– Сам я по этой части не очень. Надо будет, конечно, купить разогревающую мазь. Слушай, так тебе тогда на лыжи вставать и не рекомендуется.

– Вот и славно. Слушай, Архипов, что же ты за человек-то такой? Женщина тебе намекает, намекает, а ты… – Я сделала вид, что обижаюсь и выгнулась кошкой, подставив губы для поцелуя.

Он побледнел и вдруг, обхватив мое лицо ладонями, страстно, даже грубо поцеловал меня и прижал к себе.

– Больше всего я боюсь, что настанет завтра и ты исчезнешь, – прошептал он, когда за окном уже стало немного светлее, а дрова в камине полностью прогорели.

– Завтра я не исчезну, – заверила я его.

– Обещаешь?

– Я обещаю, – кивнула я и нежно погладила его по голове.

Он уснул, сон его был спокоен и безмятежен. Я присела на краю кровати и долго, долго смотрела на его немолодое усталое лицо, такое одновременно детское и красивое. Я исчезну послезавтра. Я уже знаю, как это будет. Я скажу, что уезжаю в командировку в другой город, что я буду звонить. Возможно, что я не смогу удержаться и позвоню несколько раз на самом деле. Как сделать так, чтобы оставить его сердце целым, уберечь его от меня. Меньше всего я бы хотела хоть в чем-то повредить ему, нарушить его спокойный и мирный ход жизни. Он заслуживал чего-то лучшего, чем я. У него должна быть жена и трое детей, и шумные споры о том, кто будет первый играть в Play Station, и блинчики по выходным, и море друзей, которые бы приезжали, чтобы играть в «Мафию».

Камин остыл, и стало ясно, что отопительная система в комнате не справляется даже с небольшой нагрузкой в минус пять градусов. Я достала из встроенного шкафа дополнительное одеяло и тихонько укрыла Архипова. Он не проснулся, только завертелся и положил свою большую ладонь на мою подушку. Пока в комнате не стало слишком холодно, я оделась и вышла во двор. Сегодня – Новый год, праздник. Я решила не думать ни о чем плохом. Как говорят психологи? Надо жить сегодняшним днем. В моем случае это было все, на что я могла рассчитывать. Сегодняшний день и половинка завтрашнего. Буду ими жить.

Я гуляла долго, наверное, несколько часов. Я ушла куда-то далеко, в поселок и еще дальше, в какие-то деревни. На меня смотрели с подозрением, моя странная худая фигура, блуждающая без определенной цели самым ранним утром тридцать первого декабря, была нелепа и неуместна. Я даже не могла вспомнить, где именно я гуляла и что видела, потому что смотрела на окружающий мир невидящим взглядом. Все, что было важно, происходило внутри меня. Невозможный, неразрешимый конфликт, возникший в ту минуту, когда я вдруг перестала быть собой и стала самой обычной глупой влюбленной женщиной, отчаянно желающей, чтобы случился хеппи-энд. Когда я возвращалась, замерзшая (все-таки эти жилетки – вообще не выход в морозы) и измотанная, Архипов уже бегал по всему отелю, стучался в номера и спрашивал обо мне у всех подряд, давая повод для шуток.

– Ты что, уже настолько достал ее, что она ушла в горы? – подтрунивали над ним друзья.

– И даже чайку не попила?

– Дураки вы, – обижался Архипов.

– Да вон она. Нашлась пропажа. Наверное, искала, где можно выпить «приличного мокачино»! – высказался, имитируя мой капризный тон, Костик.

Он, кажется, лучше других понял, что я такое. А поняв, моментально стал дразниться. Но Архипов, увидев меня, просиял и бросился ко мне. Все же с ним было что-то не так. Никакого инстинкта самосохранения. Он не должен был, не имел права вот так радостно улыбаться и доверяться совершенно незнакомой женщине в песцовой жилетке. Он должен был быть осторожнее со своим сердцем.

– Ты где была? Я думал, ты сбежала!

– Сбежала? – усмехнулась я. – Нет. Я просто… мне стало скучно. Я не знала, чем заняться.

– А спать ты не пробовала? – Архипов покачал головой и взял меня за руку. – Мы тебя уже два часа тут выискиваем. Ладно, пойдем, будем тебя кормить.

– Кормить? Я не голодна.

– Да что ты говоришь. Ты себя в зеркало видела? Ты просто обязана начать что-то есть. Вот сестра у тебя, видно сразу, питается нормально.

– Нормально? – рассмеялась я, направляясь следом за ним в какую-то малоприятную столовую с клеенками на столах. – Сейчас она ест все подряд. У нее в одной тарелке может оказаться даже маринованный чеснок с мороженым. Но больше всего она предпочитает плюшки с вареньем. Если я начну так питаться, я скоро в дверь не пройду.