— Не тяни, говори, — поторопила я.

— Слушай: Юля приходила к врачу на следующий день после происшествия. Я как раз ее тогда видела. Помнишь? Так вот, она представилась дальней родственницей. Но больше всего ее интересовало: сколько он сможет еще прожить и не случится ли так, что он придет в сознание. Самое интересное, что никаких координат эта «родственница» не оставила. Сказала, что сама будет звонить и узнавать его самочувствие.

— И что, звонит?

— Звонит, но не она.

— Кто же?

— Алексей Борисович сказал, что каждый день звонит директор Фонда «Забота» и справляется о состоянии больного.

— Алексей Борисович — это врач?

— Конечно, кто ж еще?

— А он случайно имя звонившей не называл?

— Называл, — гордо подтвердила Натка, — Изольда. А «родственница» эта так ни разу больше и не звонила. Врач вообще в недоумении.

— Отчего? Оттого, что «родственница» не навещает и не звонит? — усмехнулась я.

— В том то и дело, Изольда сказала ему, будто у старика нет никаких родственников, ни дальних, ни ближних. Он уже давно находится под опекой этого Фонда «Забота». Ты что-нибудь понимаешь? — с надеждой спросила подруга.

— Натка, ты молодец! — вместо ответа воскликнула я, — береги старика, не давай ему умирать. И никого чужого к нему не подпускай. Слышишь!?

— Что же я могу сделать? — растерялась Натка.

— Я не знаю, придумай что-нибудь.

— Так, что тут? — пропыхтел Андрей, вылезая из-под дивана и вытягивая на свет небольшой коричневый чемоданчик.

Пока я разговаривала с Наткой, он закончил осмотр всех ящиков и шкафчиков, имеющихся в комнате. Выслушивая пересказ Наткиного отчета, он старательно заглянул за заднюю стенку шкафа, под кресла и добрался до дивана. Чемодан, который он извлек, никак не вписывался в интерьер стариковской квартиры. Если судить по тому, как было обставлено жилье, старик представления не имел, сколько стоит новая современная мебель. Он спокойно довольствовался той, которая была приобретена еще во времена застоя, когда шкаф или диван можно было купить, заняв очередь в мебельный магазин в ночь накануне завоза. А вот чемодан, мирно покоившийся под диваном, явно попал туда не так давно. Вполне современная модель, выполненная из натуральной кожи, по карману не каждому клерку, поэтому предположение, что вещь принадлежит хозяину квартиры, даже не выдвигалось. И еще один момент свидетельствовал о том, что чемодан попал в квартиру Худорожкова совсем недавно. На нем отсутствовала пыль, покрывающая густым слоем все имеющиеся в квартире предметы.

Андрею не пришлось взламывать замки на чемодане по той простой причине, что их на нем не было. Каждое и двух отделений чемодана закрывалось на застежку-молнию. Не долго думая, Андрей расстегнул верхнюю молнию и заглянул внутрь. Я присела рядом на корточках, и с любопытством наблюдала за его действиями.

Аккуратно, как самую ценную реликвию, Андрей извлек несколько целлофановых файлов, в каждом из которых были какие-то листы бумаги. В первом файле «сыщики» обнаружили ксерокопии паспортов Худорожкова Ивана Степановича и Куляповой Юлии Ивановны. В другом — расписку, выданную в регистрационной службе, где было отмечено какие документы приняты от граждан Худорожкова и Куляповой для регистрации сделки. Но основную ценность представлял третий файл. В нем лежал документ, на поиски которого мы потратили больше двух часов.

— Что это за договор? — недоумевала я, далекая от юридических терминов и тонкостей, — «Рента» — слово-то какое! Ты что-нибудь понимаешь?

Андрей продолжал изучать документ, перечитывая условия договора. Наконец он оторвался от него и с серьезным видом уставился на меня.

— Ну и дела! Похоже, осиное гнездо, которое мы с тобой разворошили, еще опаснее, чем… Лучше бы мы банду фальшивомонетчиков разоблачили.

— Не пугай меня, — встревожилась я, — если ты что-то понял, объясни.

— Позже. Сначала посмотрим, что в другом отделении.

Андрей расстегнул вторую молнию и, едва откинул верх чемодана, мы оба просто ахнули. Чемодан был наполнен пачками сторублевых купюр, каждая из которых была аккуратно перетянута тоненькой резинкой. Только одна пачка была из купюр достоинством в одну тысячу рублей.

— Боже! Сколько их? — Я отпрянула от чемодана, как от заразного больного.

Андрей тоже смотрел на деньги без восторга. Он бегло пересчитал пачки.

— Восемьсот тысяч, — объявил он сумму, — не этот ли чемодан видела Натка в руках Худорожкова за минуту до того, как его сбила машина? — печально вздохнул он.

— Как он сюда попал? Получается, мотоциклист выхватил из рук старика чемодан, чтобы вернуть его Юле. А может быть, даже она видела, как на старика совершался наезд, и хладнокровно наблюдала за этой картиной. Натка ведь не видела когда та отъехала, ей-то как раз не до этого было. Какой ужас!

— Так, — Андрей сложил обратно деньги и бумаги и решительно закрыл чемодан, — все, что нужно, мы нашли. И даже больше. Пора убираться отсюда.

Так же аккуратно, как открыл, Андрей закрыл дверь стариковской квартиры и, не рискуя воспользоваться лифтом, пошел вниз по лестнице. Он настороженно прислушивался к каждому шороху, нагоняя еще большую тревогу на свою спутницу, то есть на меня. Я ступала следом, стараясь производить как можно меньше шума. Я не совсем понимала, почему Андрей так осторожничает, но полностью доверяла ему. Слышно было, как где-то внизу открылся лифт и, спустя несколько секунд, механизм загудел, поднимая вверх кабину. Андрей остановился на площадке между третьим и четвертым этажом. Я замерла рядом, и, казалось даже, перестала дышать. Шум приближающегося лифта сначала нарастал, а потом также плавно удалялся, увозя пассажиров на верхние этажи. Я и Андрей перевели дыхание и двинулись дальше вниз.

Мы спустились до первого этажа.

— Подожди здесь, — распорядился Андрей, — я гляну что там во дворе.

Я послушно отступила, а он вышел в тамбур подъезда и осторожно выглянул. Сумерки давно сгустились, и город погрузился в темноту. Фонарь горел только у соседнего подъезда, его света не хватало, чтобы осветить весь двор. Андрею пришлось долго приглядываться, пока он стал различать предметы в темноте. Не отвлекаясь от наблюдения, он нащупал в кармане брелок с ключами от машины и привычным движением нажал кнопку. Его серебристая десятка, оставленная предусмотрительно у самого крайнего к дороге подъезда, приветливо мигнула фарами, сигнализация отключилась. Тем же движением Андрей нажал на другую кнопку, и в вечерней темноте двора слышно было, как заработал двигатель машины, прогревая ее.

— Ну, что там? — волнуясь, шепотом спросила я.

— Вроде тихо, — Андрей сохранял спокойствие, — сейчас еще минуту подождем и бегом в…

Не успел он договорить фразу, как где-то совсем рядом раздался оглушительный взрыв. Я чуть было не завизжала от дикого испуга, но вовремя зажала рот рукой. Во дворе что-то взорвалось. Клубы черного дыма вздымались вверх, подпитываясь яркими языками пламени. Обрывки искореженного металла разлетелись по всему двору. Запах гари и копоти ударил в нос. От взрывной волны сработали сигнализации на автомашинах, стоящих не только в этом дворе, но и на соседней автостоянке. Пронзительно завизжала сигнализация в витрине продуктового магазина, расположенного неподалеку.