Кайла притащила шезлонг и села рядом за компанию:

— Так чего с этим делать, в цистерну лить?

— Нет, прямо в бачок.

— Хм. — Кайла задумалась, потом покачала головой. — У нас, наверно, не сработает. У нас очень крутые толчки.

— Унитаз… он всегда унитаз…. Залей воду — он смоется.

— Как?

— Гравитация.

Кайла не стала уточнять и наклонилась вперед, нахмурившись:

— Джен, можно тебе кое-что рассказать?

Тон голоса соседки заставил Джен насторожиться.

— Конечно, — сказала она, надеясь, что Кайла не собирается делиться интимными фактами о своем браке.

— Мне очень страшно.

— По поводу?

— Да всего. Что вообще происходит?

Бак наполнился достаточно, так что Джен перестала черпать воду и повернулась к своей миниатюрной соседке.

Кайла сгорбилась и смотрела на нее жалобным взглядом.

Слишком жалобным. Наполовину пьяная, наполовину с похмелья, с огромным списком срочных дел, Джен не могла предоставить соседке эмоциональную поддержку. Тем более что, похоже, поддержки понадобится бесконечно много.

Поэтому Джен просто улыбнулась:

— Все будет в порядке!

— Правда?

— Да! Пара дней — и все станет по-прежнему.

— Ты совсем не переживаешь?

— Ну, немного. Все будет хорошо. Смотри, сколько у тебя воды! Не беспокойся, красотка.

Джен покатила бак обратно к дому, но совесть заставила ее остановиться. Кайла выглядела так, будто сейчас расплачется.

— Но если тебе правда плохо…

— То?

— Выпей успокоительное.

Кайла погрустнела еще сильнее:

— Я уже.

— О! Ну, выпей еще. Спасибо за воду!

Несколько раз чуть не опрокинув бак из-за головокружения и неровной земли, Джен все-таки докатила его до дома.

Она пристроила бак в гараже, набрала ведро и потащила его наверх. В ванной она как можно быстрее, но очень осторожно вылила воду в бачок унитаза, а потом с удовольствием понаблюдала, как происходит смыв.

Затем Джен прошагала по коридору до комнаты Хлои и постучала в дверь. Когда дочь открыла, Джен улыбнулась:

— Убрано!

— Спасибо.

— В гараже есть бак с водой. — Джен показала Хлое пустое ведро. — Оставлю рядом с ним. Так что, если нужно будет смыть, набери половину и вылей в бачок. Хорошо?

— Хорошо.

Хлоя выглядела почти что дружелюбно. Джен решила, что настало время второй попытки извиниться:

— Милая, мне очень неловко насчет вчерашнего вечера…

— Я знаю…

— Я перебрала, и мне не нужно было лезть к тебе со своими…

— Все нормально, мам.

— И мне стыдно насчет комментария в твоем сочинении…

— Все нормально! — Хлоя пыталась перебить мать.

— Я написала ужасную вещь. Я хотела помочь, но прозвучало это ужасно грубо и…

— Я все понимаю! Все нормально!

— Все совсем не…

— Все хорошо! Правда! Извинения принимаются.

— Точно?

— Да!

— Хорошо. Люблю тебя!

— А я тебя.

— Так куда ты собираешься сегодня?

— В гости к Эмме. А потом на теннис.

— Хорошо. Удачи! Надери всем задницы.

— Обязательно.

— Люблю тебя!

— А я тебя.

Хлоя закрыла дверь. Возвращаясь к лестнице, Джен позволила себе улыбнуться. Разговор прошел на удивление удачно.

Настало время показать, кто здесь по-настоящему крут. Решение туалетной проблемы — это только начало. Джен собралась исправить все свои предыдущие грехи.

Что следующее?

Питьевая вода.

В голове уже назревал план. Сложноватый, но Джен была уверена, что справится.

Когда ситуация с питьевой водой уладится, она займется едой и финансами. А потом придумает, что делать с душем.

Что бы сейчас ни происходило (террористическая атака? вторжение пришельцев? тотальное отключение электричества?), Джен не могла позволить этому сокрушить ее дух. Она вытащит свою семью из этого кризиса, поможет Хлое поступить в Дартмут.

И пить она тоже бросит.

Просто не сейчас.

Дэн

Горел дом.

Большой викторианский особняк на перекрестке Кроуфорд-стрит и Харрис-стрит, на пару кварталов южнее Фэйрмонт-авеню. Из окон на втором этаже валил дым. Оранжевый язык пламени выскакивал наружу, облизывая фасад до самой крыши.

С замершими от холодного осеннего воздуха пальцами Дэн ехал вниз по Кроуфорд-стрит к месту пожара, желая помочь, но смутно представляя как. Вспомнилась вчерашняя отсылка Пита Блэквелла к «Монти Пайтону».

Что ты хочешь сделать, кровью их залить?

В любом случае, помощи там было достаточно. На улице и близлежащих лужайках стояло человек двадцать. Все смотрели на пожар с самыми разнообразными эмоциями на лицах. На тротуаре две старушки успокаивали рыдающую подругу. Рядом с ними полукругом стояли несколько мужчин, наблюдая за женским горем с молчаливой озабоченностью.

Дэн остановился рядом с мускулистым мужиком в красном свитере. Он сидел на горном велосипеде неподалеку от происходящего.

— Может, стоит оповестить пожарных? — спросил Дэн.

— Они уже здесь. — Мужик в свитере указал на двух мужчин, стоящих метрах в десяти и одетых в темно-синие куртки с надписью «ЛИНКОЛЬНВУД ПО» на спинах.

Они стояли и смотрели на горящий дом, как и все остальные зеваки.

— Они ничего не могут сделать?

Мужик в свитере мрачно усмехнулся:

— Могут, конечно. Могут молиться, чтобы огонь не перекинулся на соседние здания.

Несколько мгновений они молча смотрели на пламя.

— Вы… мм… не знаете, что происходит? — спросил Дэн.

— Все разваливается, вот что происходит.

— Да, но… почему? Что случилось?

Мужик в свитере покачал головой:

— Наверняка китайцы. Мы самые крутые парни на дворе. Им нужно было что-то с нами сделать. Вот и устроили нам второй Перл-Харбор.

Пока Дэн размышлял над геополитическим смыслом этой теории, мужик в свитере нагнулся и подобрал стоящий рядом с его ногой бумажный пакет из «Хол Фудс», который Дэн до этого не заметил. Из пакета выглядывали две пачки органических хлопьев.

Дэн уставился на это богатство с надеждой и неверием:

— «Хол Фудс» открыт?

И принимают ли там чеки?

Мужик в свитере хохотнул, пристраивая пакет на руль:

— Смотря что ты понимаешь под словом «открыт». — Он выпрямился, готовясь уезжать, и посоветовал напоследок: — Главное — успеть, пока копы не приехали!

Дэн отъехал от пожара на квартал и уже стремительно приближался к «Хол Фудс» на Фэйрмонт-авеню, когда вдруг решил, что стоит обдумать моральные последствия своих действий.

Люди правда грабят «Хол Фудс»?

И я тоже буду грабить «Хол Фудс»?

Мысль была неприятной. За всю свою взрослую жизнь Дэн никогда сознательно не нарушал закон, если не считать превышения скорости.

Но опять же, он никогда не оказывался в такой ситуации, как сейчас. Положение становилось отчаянным. И хотя Дэн был обязан повиноваться законам гражданского общества, у него было столь же непреодолимое обязательство кормить свою семью.

Сворачивая на Фэйрмонт-авеню за два квартала до продуктового магазина, он решил, что в соответствии со своими моральными принципами пока не будет принимать никаких решений.

Я не еду мародерствовать. Я еду посмотреть.

Подъезжая к магазину, Дэн проехал мимо человека, которого смутно знал: Скотт-что-то-там, отец одного из