Прежде чем трогать он взглянул мне в лицо. Его необыкновенные глаза были чистыми и бесконечно спокойными. Глаза зверя.

— Почему ты вернулась?

Взгляд достал до глубины сердца. Надо уметь так смотреть — чтобы собеседница чувствовала себя центром мира.

— Очень люблю кошек, — соврала я. — А ты почему меня отпустил?

Глава 36

— Побоялся тебя сожрать, если перекинусь, — он усмехнулся и выжал газ.

«Ягуар» рванул с места так агрессивно, словно хотел поскорее вырваться из леса — чужой среды.

— Заедем поесть, — напомнил он. — Надеюсь, ты будешь вести себя прилично?

— Я всегда веду себя прилично, — пробормотала я.

Есть хотелось ужасно. До такой степени, что я пожалела, что не взяла бутерброды, которые настойчиво совала мне мама.

Мы вернулись в город. Вскоре Яр въехал на стоянку незнакомого ресторана и припарковался напротив входа.

В ресторан? Он серьезно?

Да, я переоделась и вместо растянутого грязного платья на мне шорты и футболка, но вид у меня по-прежнему не свежий и больной. А еще от меня сильно пахло земляничным мылом и стоячей водой. И волосы после дешевого мыла были в плачевном состоянии.

— Я не пойду в таком виде, — испугалась я.

— Брось, — Яр приглашающе поднял бровь. — Я очень голоден, Рита… Пойдем, я тебя в обиду не дам.

Он тоже не в идеальной форме. Но держится уверенно, на рубашке нет крови и раненым не выглядит. Он бы мог пойти, но я…

Яр вышел первым, обошел машину и открыл мою дверь, словно я дама из высшего света. Мне не осталось ничего, кроме как покинуть салон.

В ресторане, который он выбрал, я была впервые.

Зал отделан в изумрудно-бежевых тонах, много золота и шика. Скатерть и салфетки оказались кремовыми, с золотистыми вензелями.

Я села за маленький круглый столик, скатерть свисала с него до самого пола. Сидеть было не очень удобно, и я робко поджала ноги. Мои шорты с бахромой совсем не подходили к интерьеру. Ярцев вел себя непринужденно, развалился на стуле, улыбнулся мне — нежно и тепло, словно мы на свидании.

— Тебе надо отдохнуть, — по-светски заметил он, листая меню. — Закажи вина, поешь.

Я пожала плечами и уставилась на скатерть, играя складками салфетки.

Она была сложена бантиком и украшена массивным золотым кольцом посередине. Я впервые была в ресторане, где так делают.

— Сом в сухарях, — услышала я и подняла глаза. У нашего столика парень-официант уже бодро записывал заказ в книжку. — Овощное соте на гриле, «Манхеттен». Дорогая, что будешь кушать? — любезно осведомился Яр и продолжил. — Для нее салат и…

— Не надо, — перебила я. — Мне то же самое. Сом, овощи и «Манхеттен».

— Отличный выбор, — заметил Ярцев.

Несколько прядей выбились из его укладки и упали на лоб. Он убрал их привычным жестом и улыбнулся.

Напитки нам принесли первыми.

Я с интересом пригубила коктейль: сильный алкогольный вкус с оттенком вишни. Терпкий, в нем не было сладости, какую ожидаешь от ягодного, пусть и алкогольного напитка.

К рыбе «Манхеттен» не подходил, зато сам по себе неплох. И даже воспоминания о погибшем в кафе толстяке не испортило впечатление. Я вспомнила про яд и захотела вновь спросить о себе, но интуитивно почувствовала, что для ресторана это неподходящая тема. И еще боялась услышать ответы.

— Ты знаешь, что вишня это вкус любви? — спросил Яр, прищурившись. — С ним поцелуй пьянит. Пикантная нотка для настоящих влюбленных.

— Ты со мной флиртуешь? — я сдержанно улыбнулась. В отличие от приставаний в ванной, в ресторане это не выглядело страшным.

И вообще не выглядело.

С вызовом девушки, которую бесят мужские заигрывания, я вскинула брови. В любое другое время я была бы счастлива, если бы Ярцев пофлиртовал со мной. Еще неделю назад, если бы он сказал мне хотя бы слово из этой фразы, я бы одурела от счастья.

Но это было бы до того, как я зашила его простой ниткой. Сейчас эти намеки неуловимо бесили: он же ведет себя, как ни в чем не бывало. Будто не я ковырялась в нем пальцами, а его не корежило надо мной во время превращения. Не мужчина, а мечта.

От покушения Ярцева спас официант: нам принесли заказ.

Я попробовала рыбу. Кто мог подумать, что сом такой сочный… Мне очень хотелось почувствовать себя на его месте, примерить роль — хотя бы таким способом.

— Не ершись, Рита, — Яр улыбнулся. Бокал «Манхеттена» мягко светился рубиновым в его пальцах. — Нам много времени придется провести вместе. И не делай вид, что тебе это не нравится. Я тебя отпустил. Вернулась ты сама.

Я промокнула губы салфеткой и без улыбки взглянула на него.

Я бы с удовольствием обменялась едкими репликами, но не в этой ситуации. А если Яр постоянно будет об этом напоминать, ничего хорошего не выйдет.

То, что мне пришлось вернуться, испортило настроение. Потому что напомнило, что я одна. Все, кому я была дорога хоть немного — умерли.

Яр заметил перемену настроения.

— Ты расстроена? — он нахмурился. — Ты юна, красива, улыбнись… Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на грусть. Выпей, дорогая.

— Философия подростка, — ответила я, но отпила из бокала.

— Нет, — улыбнулся Ярцев. — Это ты слишком взрослая.

Его не обидел мой сарказм. Похоже, его вообще мало что может обидеть.

Интересные взгляды на жизнь. Нечеловеческие. Или наоборот? Легкомысленность в возрасте Яра не укладывалась в мои представления о правильном.

Яр смотрел прямо в глаза и улыбался.

— Я знаю, почему ты вернулась. Это очевидно. Кроме меня тебе никто не поможет.

Я хотела ответить что-нибудь колкое, а потом передумала. Зачем спорить с очевидным?

— Как и мне, — продолжил он. — В жизни одиночки есть плюсы, есть минусы.

Он сказал это просто — не жалуясь, не огорчаясь. Просто принимал, что легко мог склеить ласты, не окажись рядом меня. Обычное положение вещей.

Но меня, как человека, этот факт заставил заупрямиться.

— Я не поэтому вернулась. Я хочу найти убийцу брата. Как ты ищешь тех, кто убил твоего сына… Прости.

Яр не донес до губ свой бокал и нахмурился, словно я выдала что-то неожиданное. Лицо осталось неподвижным. Дело в том, что мужчины сдержанно выражают скорбь или он еще не смирился со смертью сына?

— А ты боевая, да? — вдруг усмехнулся Яр.

— Нет. Но кто-то убил моего брата и пытался убить меня, — я подумала, стоит ли открывать рот, но уверенно продолжила. — Он нас обоих лишил семей. У тебя есть подозрения, кто это?

— Нет, — признался он.

Яр