– Слышала. А на прошлой неделе трое не вернулись… Нас осталось так мало. Наверное, скоро на остров привезут новых чужаков.

– Если бы только мы могли сбежать, – вздохнула подруга.

– И слышать об этом не хочу. Сама знаешь, что будет с теми, кто войдет в океан. Знаешь, кто живет в воде. Отсюда никак не выбраться.

– Но мы могли бы угнать лодку… Охотники постоянно уезжают на Большую землю за чужаками. И ничего с ними не случается. Потому что они в лодке. Мы сильные. Пока они опомнятся, за версту угребем уже. И мы знаем, где лодочный пляж.

– Ну всё, хватит! – Раздосадованная По поднялась с бревна. – Я не хочу слушать твои глупости. Если тебя поймают на пляже, тебе всё равно придется отправиться в лес. Только уже не на своих ногах, а в корзинке.

– По, но ты хотя бы знаешь, кто там? – Подруга ухватила ее за рукав и жалобно заглянула в лицо. – Тебе хотя бы рассказали, кого мы идем кормить?

По ничего не ответила, только ускорила шаг.

Сначала они почувствовали запах Кровавого леса и лишь спустя сотню метров увидели первые деревья, скрюченные корни которых увязли в торфяной жиже.

Отвратительный запах разлагающихся трупов. Густое мясное зловоние, которое перемешивалось с обычными лесными запахами.

Теперь По поняла, почему их обеих на целый день лишили еды. Никакая еда не удержалась бы в желудке.

Подруга снова остановилась и ухватила По за подол платья – да так цепко, что треснула ткань, а По чуть не повалилась навзничь. В ярости она обернулась, но осеклась, увидев побледневшее лицо подруги и выступившие бисеринки пота на ее лбу. Девчонка не шутила и не привередничала – путь давался ей непросто. По ласково прикоснулась к ее плечу. Сама она по-прежнему оставалась спокойной. В ее крови не было страсти к сопротивлению, она спокойно принимала любые дары судьбы. Может быть, поэтому и выжила в лесу – единственная из многих, кто пытался. Быть Хранителем Леса – почетная обязанность. Хранителя берегли, подкладывали в его тарелку лучшие куски, прощали ему провинности, позволяли вольности. Многие добровольно шли на то, чтобы попробовать отнести мясо в лес. Они были бесстрашными, они верили в свою счастливую звезду… Но они пропали. Были разорваны и сожраны.

А По выжила. Лес выбрал именно ее. Возможно, причиной тому были спокойствие и умиротворенность на грани безразличия. И ее готовность умереть. Не триумф она искала, просто выполняла порученную работу.

– Мне очень страшно. Очень.

– Я не знаю, что тебе сказать. Хочешь, подожди меня здесь. Я схожу одна.

– А если кто-нибудь узнает? Что, если за нами наблюдают? Сама знаешь, что здесь у каждой скалы есть глаза и уши.

– Если кто-нибудь узнает, тебя бросят в клетку, а потом убьют, – честно ответила По.

Подруга чуть не заплакала.

– Как я тебе завидую. Твоему спокойствию.

– Нечему тут завидовать. Спокойствие – это не красота лица и не золото в кошельке. Любой может научиться владеть своими чувствами.

– Ладно. Я пойду, – решилась подруга.

– Старайся держаться так, как будто тебе всё равно. – По вовсе не была уверена в том, что ее советы дельные, однако наличие рядом слабого испуганного человека словно делало сильнее ее саму. – Дыши ровно и глубоко. У нас получится. Мы вернемся в деревню обе.

– Никогда не слышала, чтобы Хранителей было двое, – вздохнула подруга.

И они пошли дальше. По – чуть впереди, подруга – за ней. По затылком чувствовала ее страх.

Девочки имели смутное представление о том, с чем именно им придется столкнуться в лесу. Ведь никто, кроме Хранителя, никогда там не бывал. Все только знали, что дважды в неделю в лес относят несколько корзин парного мяса, а каждое субботнее утро приносят из лесной чащи дивные белые цветы с полупрозрачными огромными лепестками. Эти цветы – жертва огненной богине. Говорили, что там, на болотах, живет кровожадное чудовище, в красной зловонной пасти которого – восемь рядов острых, как у аллигатора, зубов. И Хранителем становится тот, кто сможет взглянуть в глаза зверя без страха, кому тот покорится, сядет у ног, точно домашний кот.

Девочки сразу поняли, где начинается граница Кровавого леса, и не только отталкивающий запах гнили был тому виной. Деревья здесь были необычными. Черные стволы, перекрученные, похожие на рога горных баранов. Ветви почти голые и тоже черные, и на каждой огромные шипы. Все деревья невысокие, примерно в человеческий рост. На каждом дереве, почти у самой верхушки, зрел странный плод – огромный, размером с упитанную тыкву. И эти плоды пульсировали будто огромные драконьи сердца.

По рассматривала лес точно завороженная. Она была настолько изумлена, что забыла и о гнилостном запахе, который еще минуту назад заставлял ее желудок сжиматься, и о собственных страхах, и о корзинке мяса, которую она ловко разместила на голове, и о подруге, которая всё еще жалась за ее спиной. Как будто ее выбросило в иную реальность, и больше ничего, кроме нее и этих деревьев, не имело значения.

– Ты только на это посмотри… – не то с отвращением, не то с восхищением прошептала По.

– Это отвратительно. – Подруга зажмурилась и слабеющими руками поставила на землю свою корзину.

– Надо идти туда. Мы должны.

И не дожидаясь ответа, По сделала первый осторожный шаг навстречу своей судьбе. На подругу она больше не оглядывалась.

При ее приближении пульсирующие плоды начали пухнуть, точно упитанные болотные жабы. С приглушенным чавканьем распахнулись кожаные лепестки, и По увидела разверзшееся склизкое жерло, наполненное полупереваренным мясом вперемешку с едко пахнущим растительным соком. Лес ожил, зашелестел ветвями, которые стали похожи на подрагивающие рыльца огромных насекомых. Ветра не было, но ветви колыхались. Завороженная этим зрелищем По словно вросла в землю.

Дерево наклонило к ней гибкий ствол, трепещущие лепестки потянулись к мясной корзине. Они были животными, эти деревья. Не существовало никакого болотного чудовища – парным человечьим мясом удобряли сам лес. Кожица кровожадного плода была похожа на живую плоть. Под ее маслянистой толщей пульсировали жилы, а древесный сок был темным, точно венозная кровь.

Одним шлепком упругого темного листа корзина была сбита с ее головы, и чья-то отрубленная рука, вокруг которой роились мухи, исчезла в зеве плода. По услышала утробное урчание и булькающий глухой стон – дерево переваривало добычу.

Только когда лепестки-щупальца потянулись за следующим куском, она спохватилась, ринулась вперед и подхватила корзину с земли.

По с детства учили, что существует лишь три чувства, достойные внимания. Любовь к огненной богине, преданность острову и готовность отдать жизнь за его нужды и всепоглощающее счастье, ради которого и стоит жить.

Поэтому о собственной сохранности она не задумывалась, как большинство тех, кто хотя бы раз почувствовал вкус вечности на кончике языка, ценность собственной жизни не была для нее слишком великой. Поставив корзину на голову, она храбро переходила от одного дерева к другому, следя за тем, чтобы мяса досталось всем поровну. Иногда ей казалось, что деревья пытаются атаковать и ее, и тогда она резко отскакивала в сторону – ноги ее были быстрыми и сильными.