В 2009 году военно-воздушные силы создали новую профессиональную классификацию для пилотов БПЛА, получившую название 18Х, с новой формой специализированной подготовки, которая, как предполагалось, со временем поможет пополнить людьми львиную долю экипажей. Остается только гадать, станет ли это новое разграничение законным в военной иерархии, организованной вокруг пилотируемых аппаратов.

В феврале 2013 года, как бы в ответ на предложение Блэра, уходящий со своего поста министр обороны Леон Панетта объявил о новой награде – медали «За отличие в боевых операциях», для получения которой не требовалось проявлять героизм в реальных условиях и рисковать в бою. Она была учреждена специально для тех, кто управляет дронами или ведет войну в киберпространстве и не имеет права получать другие награды. Новая медаль была призвана отмечать «особые достижения, оказавшие непосредственное влияние на исход боевых или других военных операций и не предполагавшие физического участия в них». В иерархии наград она должна была располагаться над «Бронзовой звездой», присуждающейся за героизм на поле боя, и ниже летного креста «За заслуги».

Такая иерархия вызвала гнев ветеранов, которые назвали медаль «За отличие в боевых операциях» «медалью Nintendo». «Как может награда за непосредственное участие в бою, – возмущались ветераны, – оказаться ниже по положению, чем награда какого-то удаленного оператора?» «Они вносят вклад в успех боевой операции, – отвечал Панетта, – несмотря на то, что физически находятся далеко от места действия». Награжденные орденом «Пурпурное сердце» также присоединились к осуждающим, заявив, что «ставить то, что в целом является наградой за довольно хорошую службу, выше награды за героизм – это унизительно и оскорбительно для любого американского строевого солдата, летчика, моряка или морского пехотинца, рискующего своей жизнью и переносящего ежедневные тяготы в боях во враждебной обстановке». В ответ на эти возражения преемник Панетты Чак Хэйгел приказал упразднить медаль практически сразу же, как принял пост. Через несколько недель эта награда прекратила свое существование.

В 1862 году члены экипажа нового бронированного военного корабля США «Монитор», глядя на свой новый, зловещий стальной плавучий дом, интересовались: «Не окажется ли он настолько безопасен, что лишит нас славы?» Новая техника со своей очевидной способностью защитить от артиллерийского огня противника изменила само определение героизма. Герман Мелвилл во время посещения «Монитора» интересовался, не стали ли теперь «воины всего лишь ремесленниками» или фабричными рабочими. Пилоты «Предейтора» получили в наследство те же заботы, осовремененные в мире глобальных информационных сетей, когнитивных систем и наукоемкого труда.

Кабина пилотов «Предейтора» – нечто большее, чем место, откуда пилоты управляют самолетом. Это узловая точка, которая собирает воедино людей и информацию, необходимые для сражения в современной войне, начиная от конструкторов летательных аппаратов, программистов, пилотов, операторов средств обнаружения, солдат наземных войск и аналитиков, работающих с данными. Все это делается в контексте удаленной войны с меняющимися целями, которые диктуются хрупким политическим консенсусом. Президентская власть, надзорные органы конгресса, агенты разведки и общественность – все это части информационной сети «Предейтора». Ведение войны всегда было связано с социальным опытом, и даже враги и гражданское население, с которым они смешивались, играли свою роль. Работа экипажа «Предейтора» – классифицировать эти конфликтующие друг с другом представления, социальные программы и профессиональные особенности, чтобы достичь своих целей, которые зачастую бывают неясными. Через мерцающие экраны они попадают в совершенно иной мир.

Тем не менее, как выразился пилот «Предейтора» во время одной из конференций военно-воздушных сил на тему «операторов будущего», «пилоты и операторы БПЛА проходят через кризис самоопределения». С одной стороны, над ними смеются и обзывают их «диванными солдатами», которые не способны рискнуть своей жизнью в героическом бою. С другой – они пребывают в состоянии стресса, поскольку их работа пользуется высоким спросом и позволяет им, оставаясь вдали, окунуться в ужасы нового, неизвестного доселе вида войны. Как и экипаж «Монитора», они задаются вопросом: не лишатся ли они славы, если будут ограждены от опасности?

В гражданской жизни вопросы опасности и славы стоят не столь остро, как на войне. Но профессиональное уважение, социальный статус и меняющиеся задачи играют роль и на современном рабочем месте. Сталкиваясь с новой техникой, мы все становимся операторами «Предейтора».

Рассматривая космос как среду с экстремальными условиями, мы видим, что он чрезвычайно враждебен по отношению к человеку – вакуум, радиация, холод и сами масштабы космического пространства превосходят границы известного нам из земного опыта. Вне космического корабля или скафандра человек просто-напросто замерзнет, сгорит или взорвется. Это мир гигантских расстояний и чудовищных условий, а кроме того, любая деятельность в нем связана с высокими политическими рисками. С тех пор как в XX веке началась эра полетов в космос, возник и вопрос о том, какой тип присутствия посредством каких машин мог бы обеспечить нам наиболее эффективное пребывание в его глубинах.

Почти 50 лет назад, когда Нейл Армстронг сажал свой лунный модуль, у него была и система автоматической посадки, и аналог индикатора на лобовом стекле. Это был индикатор пассивного типа, еще совсем простой конструкции: он представлял собой серию угловых отметок, нанесенных на стекло кабины Армстронга. Бортовой компьютер демонстрировал число на экране, наподобие ЖК-дисплея, и, если Армстронг правильно держал голову, он мог совместить соответствующую этому числу угловую отметку на иллюминаторе с той точкой лунной поверхности, в сторону которой компьютер вел их лунный модуль.

Если бы Армстронгу не понравился вид поверхности в этом месте из-за наличия там крупных камней или кратеров, он мог бы одним толчком джойстика в руке «переназначить» зону посадки, сместив точку дальше, ближе, правее или левее, почти так же, как управляют курсором на экране компьютера при помощи мыши. После этого компьютер перерассчитал бы необходимую траекторию и выдал бы пилоту новое число, показывающее, куда следует смотреть теперь. Армстронг имел возможность переназначать зону посадки сколько угодно раз, работая в человеко-машинном информационном цикле, позволявшем обоим его участникам прийти к согласию по поводу идеальной зоны, в которой автоматическая система выполнила бы безопасное прилунение.

Однако Армстронг так и не воспользовался автоматикой. В реальном полете «Аполлона-11» все произошло так: Нейлу не понравилась выбранная компьютером зона посадки, поскольку в ней были и кратер, и камни. Но вместо того, чтобы назначить новую зону, Армстронг отключил автоматическую систему и с высоты несколько десятков метров повел модуль на посадку в полуавтоматическом режиме (его действия послужили прообразом того, как поступил Люк Скайуокер в самом первом фильме «Звездные войны»: он тоже отключил компьютер и положился на свою мистическую Силу, чтобы взять верный прицел для уничтожения «Звезды смерти»).