Даже те из Пацци, кто не участвовал в заговоре, были осуждены на изгнание или заключение в тюрьме Стинке либо в крепости Вольтерра. Галеотто Пацци, переодевшись женщиной, укрылся в Санта-Кроче. Но его обнаружили, как и Джованни Пацци, спрятавшегося в монастыре дельи Анджели. Лоренцо пощадил только своего зятя Гильельмо, попросившего убежища во дворце Медичи. Разлучив с женой и детьми, его выслали в окрестности Флоренции, где ему было велено жить не ближе пяти и не дальше двадцати миль от города, чтобы в случае чего без труда арестовать и судить. Затем ему дали возможность незаметно бежать, и Гильельмо удалось добраться до Рима в надежде, что супруга выхлопочет ему прощение.

Все подозреваемые в помощи заговорщикам были наказаны: братьев Якопо Браччолини отправили в изгнание, а Пьеро Веспуччи, обвиненного в том, что помогал бежать Наполеоне Францези, посадили в Станке.

В течение месяца было вынесено множество приговоров, в том числе около ста смертных. Проявив жестокость, Лоренцо и его друзья восстановили спокойствие. Кондотьеру Монтесекко, после того как его признательные показания были записаны, отрубили голову. Немногочисленные солдаты, сопровождавшие его, разбежались. Другие папские кондотьеры, Лоренцо ди Кастелло, находившийся в Валь ди Тевере, и Джанфранческо де Толентино в Романье, готовились вторгнуться во Флоренцию, чтобы утвердить власть Пацци. Узнав о провале заговора, они немедленно от этого намерения отказались. Но папа и король Неаполя решили не отступать. Неаполитанская армия вторглась в Тронто, а папская расположилась в окрестностях Перуджи.

Угроза окружения флорентийской территории привела к возобновлению террора. Началась долгая война между Сикстом IV и королем Фердинандом, с одной стороны, и Лоренцо — с другой, ставшая воплощением флорентийского сопротивления.

Лоренцо устроил любимому брату пышные похороны при большом стечении народа. В церкви Сан-Лоренцо на всеобщее обозрение в открытом гробу было выставлено тело, пронзенное двадцатью одним ударом кинжала, как тело Цезаря. Незадолго до убийства молодой Медичи зачал незаконного ребенка от женщины из семьи Горини, соседки архитектора Сангалло. Через несколько месяцев после смерти отца родился мальчик, получивший имя Джулио. Лоренцо воспитал его вместе со своими детьми не как племянника, а как сына. Пацци же после всех казней были наказаны публичным бесчестьем. 22 мая было постановлено, что их славный герб, полученный в первом Крестовом походе — пять крестов и два дельфина, — будет сбит со всех зданий, где он до тех пор красовался.

Перекресток, с давних пор именовавшийся Канто деи Пацци, утратил это название. Переименовали и древний, весьма популярный обычай «тележка Пацци». С тех пор как предок этого рода, некий Паццо, в 1099 году участвовал во взятии Иерусалима, в ночь на Светлое воскресенье по городу возили телегу с тремя камнями, привезенными им от Гроба Господня. Из этих камней высекали искру, от которой зажигались огни для иллюминации храмов. Обычай не упразднили, но запретили любые упоминания о проклятом семействе.

Тем, кто остался в живых, пришлось сменить фамилию и герб. Всякий, взявший в жены кого-либо из потомства Андреа Пацци, навечно лишался права занимать государственные и почетные должности. Наконец, преступников заклеймили еще одним обычным в то время знаком позора: синьория поручила Сандро Боттичелли за 40 флоринов изобразить их повешенными на окнах Дворца синьории. Беглый Бернардо Бандини, до времени избежавший наказания, на картине удостоился подписи:

Памфлетисты упражнялись в поношениях осужденного семейства. Оппозиция благоразумно молчала. Только Аламанно Ринуччини в начале 1479 года посмел тайно сочинить трактат «О вольности», где объявил Пацци мучениками свободы наравне с убийцами герцога Миланского. Их бунт он представил как восстание против тирана — Лоренцо Медичи. Но в действительности Пацци, как и убийцы Сфорцы, тщательно подготовив внешнеполитическую почву своего переворота, ничего не сделали, чтобы заинтересовать в нем народ. Во Флоренции, как и в Милане, простые люди быстро поняли, что заговорщики хотят лишь занять место существующей власти, заменить одну диктатуру другой, а обездоленные слои населения от этого ничего не получат. Поэтому они решили остаться верными Медичи и, в частности, Лоренцо, которого хотя бы уважали за внешний блеск.

После всеобщего траура по Джулиано было предписано принести благодарственные обеты небесам за чудесное спасение старшего брата. Синьория приказала выставить в церквях его изображения. Три таких портрета были заказаны Андреа Верроккьо. При помощи модельщика Орсино скульптор выполнил три восковые фигуры в натуральную величину на деревянном каркасе, скрепленном тростинками и склеенном навощенной тканью. Голова, руки и ноги кукол были окрашены масляной краской в телесный цвет. Сходство получилось поразительное. Одну из этих фигур в той самой одежде, что была на Лоренцо в соборе во время покушения, выставили у августинцев на улице Сан-Галло, другую, в «лукко», длинном плаще высокопоставленных флорентийцев, — в церкви Благовещения, третью — в Санта-Мария дельи Анджели.

Оборотная сторона медали с профилем Джулиано Медичи,где изображено убийство

Кроме того, дабы оставить память о событии и дать знать о нем в дальних краях, Лоренцо велел скульптору Бертольдо выбить медаль со своим профилем на одной стороне и профилем Джулиано на другой. Над портретом Джулиано была надпись "Luctus publicus" («Всеобщая скорбь»). Ниже изображены соборные хоры в тот момент, когда священник оканчивал мессу, а убийцы пронзали юношу кинжалом. На другой стороне над портретом Лоренцо было выбито: "Salus publicus" — «Общественное благо». Здесь изображено неудачное покушение злоумышленников на Лоренцо. Таким образом, медаль свидетельствовала о продолжении правления Медичи на благо государства. Спасшись от смерти, Лоренцо получил легитимность, которой ему прежде недоставало. Народ встал на его сторону, защитил и приветствовал так, словно он был законным государем Флоренции, а Пацци — цареубийцами. Именно так толковал случившееся и французский король Людовик XI в соболезновании, посланном синьории 12 мая 1478 года. В этом послании король извещал также о прибытии во Флоренцию своего ближайшего советника и канцлера Филиппа де Коммина, владетеля Аржантона и сенешаля Пуату, для обсуждения того, как лучше наказать ответственных за злодеяние - пришла пора нанести удар по тем, кто из Рима и Неаполя направлял кинжалы убийц.

Сикст IV объявляет войну Лоренцо и Флоренции

В Риме неудачу Пацци сочли катастрофой. Узнав о ней, разъяренный Джироламо Риарио с тремя сотнями алебардщиков отправился в дом флорентийского посла Лонаго Аччайуоли. Он схватил дипломата, отвел его в Ватикан и чуть было не бросил в замок Святого Ангела. Аччайуоли потребовал аудиенции у папы. Он заверил Сикста IV, что его внучатого племянника кардинала Сансони Риарио отпустят, и выразил сожаление по поводу гибели архиепископа Сальвиати. Его коллеги, послы Венеции и Милана, проявили с ним солидарность. Папа уступил и отпустил Аччайуоли, но зато арестовал и некоторое время держал в заключении флорентийских купцов, добиваясь у них обещания не покидать город: он брал заложников.