Орма разбросал монеты под ногами, словно кормил кур; квиги засуетились, замерли на секунду, а потом принялись роиться вокруг Базинда.

— Ничего подобного, — сказал тот в замешательстве. — Оставьте меня в покое.

Я таращилась на новоперекинувшегося, не догадываясь, что задумал Орма, пока он не схватил меня за руку и не вытащил из-за стола.

— Я знаю квигскую систему жестов, — прошептал он. — Я сказал им, что у Базинда дома сокровища. Если есть новости, выкладывай скорее.

— Я показала Киггсу монету и рассказала о твоих опасениях.

— И?

— Где-то за городом заметили дракона. Двое рыцарей явились во дворец сообщить об этом. Я их допросила. Они говорят, что у дракона была примета на левом крыле — дыра в форме крысы. У твоего отца были подобные…

— Когда-то он поранил крыло льдом, но его восстановили. Однако за шестнадцать лет можно было заработать и новую дыру.

— Другими словами, это мог быть Имланн, а мог и не быть. — Я досадливо вздохнула. — Так ты можешь рассказать мне о его истинной форме? Как Киггсу его узнать?

Орма описывал саарантрас отца настолько расплывчато, что я никак не ожидала той лавины деталей, которую он на меня вывалил теперь. Оттенок шкуры (меняющийся в лунном свете), до какой остроты он обычно натачивал когти, точная форма и цвет глаз (меняющийся при закрытом третьем веке), изгиб рога и позиция сложенных крыльев (описанная с математической точностью), сила серного дыхания, привычка делать отвлекающий финт влево и нападать справа, обхват мышц на шпорах.

Орма помнил драконий облик отца так ясно, словно тот был сокровищем. У меня появилось ощущение, будто он описывает кучу золотых монет, которые мне предстояло отличить от других куч монет по одному лишь виду. Не было никакого смысла спрашивать дальше. Интересно, а драконам описания людей тоже давались с трудом? И они только со временем учились отличать нас друг от друга?

— Я уже вижу, что ты ничего этого не удержишь в памяти, — сказал Орма. — У тебя сейчас такой же пустой взгляд, каким ты смотрела на учителей истории. Можешь поискать Имланна…

— Ты же сам сказал, что не надо!

— Дай договорить. Можешь поискать у себя в голове, среди материнских воспоминаний. Не может быть, чтобы Линн не оставила тебе образа нашего отца.

Я открыла рот и закрыла обратно. Не хотелось снова копаться в той коробке, если этого можно было избежать.

Рыцари упомянули какого-то сэра Джеймса, который был специалистом по опознаванию драконов. Вот его-то мне и нужно было найти — то есть не мне, а Киггсу. Хорошо бы, если бы тем временем Киггс уже поговорил с Эскар, не откладывая встречу в надежде, что я добуду какие-нибудь важные сведения.

Базинд с помощью бармена и метлы избавился почти ото всех квигов. Времени оставалось мало.

— Повернись к Базинду спиной, — прошептал Орма. — Не хочу, чтобы он видел, что я отдаю тебе это.

Поздновато было строить из себя законопослушного саара.

— Что «это»?

Не отрывая глаз от новоперекинувшегося, Орма притворился, что чешет голову. Когда его рука опустилась, к моей ладони прижался холодный металл. Это была одна из его сережек. Ахнув, я попыталась сунуть ее обратно.

— Цензоры не узнают. Один квиг переделал их для меня.

— А они не заметят, что не могут больше тебя подслушивать?

— Уверен, уже заметили. И проследят, чтобы я получил новые. Такое уже случалось. Включи ее, если окажешься в беде, и я появлюсь, как только смогу.

— Я же обещала, что не стану искать Имланна.

— Беда может сама тебя найти, — сказал он. — В данной конкретной проблеме я заинтересован непосредственно.

Я сунула серьгу в лиф платья, и мы двинулись обратно к столу. Одежду Базинда покрывали грязные пятна отпечатков; его ужин пропал, но непонятно было, сам ли он его съел. Вид у него был сбитый с толку — лицо словно немного подтаяло.

— Нам нужно вернуться в Иду, — сказал Орма, протянув мне руку, чтобы показать Базинду, как это делается. Я приняла ее, пытаясь скрыть веселье. Мы с дядей никогда пожимали друг другу руки.

Следом попробовал и Базинд, но, взяв мою руку, никак не мог ее отпустить. Когда я наконец отлепила его ладонь, он посмотрел на меня взглядом, который невозможно было идентифицировать.

— Тронь меня еще! — прохрипел он. У меня в животе все перевернулось.

— Домой, — скомандовал Орма. — Тебе надо упражняться в медитации и разделении.

Базинд захныкал, потирая руки так яростно, будто пытался воспроизвести мое прикосновение, но последовал за учителем вверх по ступеням, послушный, как ягненок. Я удостоверилась у бармена, что Орма заплатил за обед — с ним всегда можно было ожидать, что он что-нибудь такое забудет, — в последний раз обвела взглядом этот диковинный, вонючий оплот межвидового сосуществования, безумную мечту соглашения, воплощенную в облезлую реальность, а потом двинулась к лестнице.

— Девушка? — робко раздалось за моей спиной. Обернувшись, я увидела румяного молодого студента с припорошенными мелом волосами. В одной руке у него была зажата очень короткая соломинка, позади него за столом сидела компания молодых людей. Они притворялись, что не смотрят.

— Вы спешите? — Речь у него была гладкая, но он умудрялся заикаться взволнованными жестами и нервным хлопаньем глазами. — Не угодно ли присоединиться к нам? Мы тут все люди — ну, кроме Джима — и мы приличная компания. Можно совсем не говорить про математику. Просто… мы не видели в Квигхоле человеческой девушки с тех пор, как запретили вскрытия!

Почти все за столом расхохотались, только саарантрас озадаченно оглядел остальных и спросил:

— Но он же прав, разве нет?

Не сумев удержаться, я рассмеялась вместе с ними; если честно, его предложение манило меня куда сильнее, чем недавнее приглашение Гантарда в «Веселую макаку». Эти обсыпанные мелом ребята, которые спорили о тригонометрии и исписывали стол уравнениями, почему-то казались родными, словно коллегия святого Берта притягивала к себе всех самых саароподобных людей. Я дружески похлопала студента по плечу.

— Честно говоря, я бы очень хотела остаться, но не могу. На будущее: не стоит недооценивать силу обольщения, которой обладает математика. Если вдруг окажусь здесь снова, сама буду строчить на столе, не отставая от вас.

Компания за столом встретила вернувшегося криками и восхвалениями его храбрости. Я улыбнулась себе под нос. Сначала пожилые рыцари, а теперь и эти. Я явно пользовалась успехом у всего Горедда. Такое заключение меня рассмешило, а смех придал храбрости нырнуть в ночную тьму, оставив за спиной тепло этого тайного сборища.

До замка Оризон я добралась в такое время, что уже не знала, где искать Люциана Киггса. Мне пришло в голову, что можно проверить голубой салон, где почти наверняка принцесса Глиссельда устраивала свой игрушечный прием, но я побоялась, что пахну таверной — или, еще хуже, квигами — а к тому времени, как переоденусь и умоюсь, уже будет слишком поздно, и все давно лягут спать.