Элина начала быстро подниматься по лестнице, надеясь скрыться в своей комнате до того, как мужчины выйдут из гостиной, но дошла только до середины лестницы, когда услышала шаги в коридоре и поняла, что Рене с судьей стоят внизу, у нее за спиной. Она пошла дальше, ступая очень осторожно, когда Рене окликнул ее:

– Элина! Мне надо сказать вам пару слов. Девушка остановилась, досадуя, что ее поймали с поличным, когда она подслушивала их разговор.

Элина остановилась и ждала, пока Рене поднимется. Если бы она могла заставить себя взять у него деньги и уехать! Но это было выше ее сил, ведь она знала, что имеет полное право остаться. К тому же ей некуда идти. Куда бы она ни пошла, ее всюду будет преследовать боль от сознания того, что сделал отец. Ей никогда не узнать, почему он так поступил. Зачем женился сразу на двух женщинах? Почему не позаботился о ней и об Алексе? Она не может уехать, не узнав всей правды о нем.

Не может покинуть этот город, пока Алекс не отомщен, а она не доказала свое происхождение. Для нее стало вопросом чести доказать Рене, что она действительно дочь Филиппа Ванье, а не какая-то интриганка, подружка карточного шулера.

У нее осталась единственная возможность – убежать и самой найти доказательства. В Противном случае ей никогда не освободиться от своего прошлого. Когда Рене, приблизившись, схватил ее за руку, девушка поняла, что ни за что не возьмет у него денег.

– Полагаю, ты нас слышала, – небрежно произнес он и повел ее вверх по лестнице.

– Конечно, слышала, – ответила она с напускным безразличием. – Вы слишком громко говорили.

– Я думал, ты уже наверху, в своей комнате, дуешься из-за пережитого тобой сегодня разочарования. Но я вижу, что недооценил твое упорство. Узнала что-нибудь интересное?

Хотя слова Рене и раздражали девушку, куда больше ее беспокоило присутствие его руки на ее локте.

Почему так происходит, что от простого прикосновения ее бросает в жар? Элина держалась прямо, с равнодушным видом, но внутри вся кипела от ярости. Больше всего она боялась, что он тоже это знает.

– Да. Оказывается, ты и дальше собираешься держать меня в заточении. Однако меня это нисколько не удивило. Ведь вы с судьей друзья, он готов выполнить любую твою просьбу.

– Он не захотел повесить меня на основании сомнительной истории, рассказанной сообщницей шулера, если ты это имеешь в виду. Но он справедливый человек. Если бы он решил, что ты говоришь правду, то настоял бы на том, чтобы я тебя отпустил. Он честно предоставил тебе возможность уладить это дело. И ты могла бы его убедить, если бы более тщательно продумала свою историю.

Элина понимала, что Рене ссылается на ее собственные слова о причинах их с Алексом поспешного отъезда из Миссури. Ее объяснения по поводу этих событий не принесли ей ничего хорошего. Судья ей не поверил. И теперь Рене получил дополнительные основания не доверять ей. Она сама должна найти выход из затруднительного положения, в котором оказалась.

Когда они поднялись по лестнице, девушка попыталась вырвать руку, которую держал Рене, но он повернул ее лицом к себе и обнял за плечи.

– Знаешь, мое первоначальное предложение все еще в силе, – сказал он, остановив на ней холодный взгляд. – Почему бы тебе не признать, что ты лгала? Ведь судья тебе не поверил. Так стоит ли цепляться за выдуманную тобой историю? Обещаю сделать тебя достаточно богатой, если ты откажешься от своей затеи.

– Я не приму твоей подачки. Никакие деньги не заставят меня отступиться и забыть, кто я такая.

Тут она вспомнила, что судья посоветовал Рене соблазнить ее, тогда она станет более сговорчивой.

По тому, как изменилось выражение лица Рене, Элина поняла, что он тоже вспомнил об этом. В его взгляде она прочла горькую правду. Нет смысла отрицать, что их влечет друг к другу. Ни один из них, судя по всему, не способен предотвратить неизбежное. До сих пор им удавалось сдерживать себя, но если они и дальше будут оставаться под одной крышей, страшно подумать, что может случиться.

– Ничто не заставит меня передумать! – крикнула она в ярости. – Что бы вы ни делали!

– Ничто? – Он прижал пальцы к нежной коже над вырезом ее платья, нащупал местечко, где ощущалось биение пульса, и почувствовал как сильно забилось ее сердце от одного лишь его прикосновения. – Ты в этом уверена?

– Ничто, – прошептала она.

– А это мы еще посмотрим, милые глазки, – едва слышно произнес он.

Рене ласково пробежал пальцами по щеке девушки. Затем повернулся и ушел. А она осталась дрожащая, с единственной мыслью: как, во имя Господа, показать ему свое безразличие? Хотя знала, что это невозможно.

Правда, как масло, всегда всплывает на поверхность.

Испанская пословица.

Нахмурившись, Элина водила по холсту кусочком угля. Стоило ей поверить, что Рене может быть сносным и даже приятным, когда захочет, как он вновь проявил себя полным невежей!

После встречи с судьей девушка не знала, что ее ждет. Последние несколько дней Рене, казалось, избегал ее. Он то и дело совершал поездки в город, часами беседовал с торговцами лошадьми и банкирами, запершись в кабинете, или выезжал верхом разбираться с работниками на полях.

Элина была уверена в том, что Бонанж пытается загладить свою вину. Он больше не позволял себе непристойных заигрываний. После встречи с судьей Элина оставалась безучастной, но Рене изо всех сил старался заслужить ее расположение. Во время их совместных утренних и вечерних трапез он рассказывал ей о Новом Орлеане и о здешних обычаях, вызывая ее на разговор. Слушая, как он описывает чарующие картины жизни интересного, но незнакомого ей общества, она забывала, кто он и что собой представляет.

Более того, Элина с удивлением обнаружила, что Рене очень остроумен и любезен, когда захочет. Это открытие повергло ее в смятение. Быть может, она несправедлива к нему. Но в Новом Орлеане все убеждены, что именно Рене убил Алекса. Однако Элина все чаще и чаще сомневалась в этом.

Девушка то и дело ловила на себе его взгляд. Его темные глаза горели огнем. Они манили к себе, завораживали. И когда он уходил, ее еще долго преследовал его тихий горький смех.

В эти редкие мгновения он не пытался снова предлагать ей деньги. И между ними установилось в некотором роде перемирие. Бонанж занимался своими делами, а Элина рисовала родителей и Алекса.

Так было до сегодняшнего дня.

Элина поверх холста всматривалась в лицо Рене. Она выполнила свое обещание и согласилась рисовать его портрет. Этим утром, когда он объявил, что они могут приступить, она расстроилась. Ее не радовала перспектива часами смотреть на него. Не так ей хотелось проводить свой досуг. После первых дней пребывания в Новом Орлеане, тяжелых и беспросветных, она нуждалась в передышке, чтобы восстановить силы для предстоящей борьбы.