король в это время не отказывался от совращения тех английских ноблей, что внешне казались поддерживающими его отца, посулами, тайными письмами, и даже угрозами, что может причинить им ущерб силами своей партии. По этому поводу говорили, что в это время в Англии осталось лишь несколько знатных людей, которые не колебались в своей верности королю, и были готовы следовать за ним в любое время, если бы была необходимость быстро проверить их намерения.

Глава 32.

О прибытии короля в Англию и о том, что сделали там шотландцы.

Поэтому, на второй год после начала войны, она была с новой силой возобновлена против старого короля Англии его могущественными врагами — королем Франции, графом Фландрии и королем Шотландии, вместе со всеми их войсками. Граф Фландрии (уже забывший о смерти своего брата и притязающий теперь на английское графство Кент, за которое он и в самом деле уже принес оммаж Генриху Молодому) приготовил флот, чтобы переправиться в Англию вместе с молодым королем и его войсками. Король Франции намеревался вторгнуться в Нормандию и также подготовил армию, которую собрал со всех уголков своей страны. Когда об этих приготовлениях стало известно, старый король, предпочитая, чтобы скорее его заморские владения оказались в опасности, нежели, таковая будет угрожать его собственному королевству Англии (и еще он принял тщательные меры, чтобы усилить укрепления в этих владениях), и поскольку он предвидел, что если его не будет, то в его отсутствии, никто в Англии не станет противится тому, кто, как ожидалось станет его наследником, то упреждая маневры врагов, он с небольшим числом всадников и одним отрядом брабантцев быстро отплыл в Англию.

Тем временем, король шотландцев, с бесчисленным числом варваров из своего собственного народа и с сопровождающей его наемной конницей и пехотой из Фландрии, вторгся в английские пределы и овладел Бургом и Эпплби (Appleby), двумя королевскими крепостями в Уэстморленде, в которых не оказалось гарнизонов. Уйдя оттуда, он намеревался вновь начать осаду города Карлайла, но напуганные горожане заключили с ним соглашение, что сдадут город в назначенный день, если к этому времени король Англии не пришлет им достаточный гарнизон, и он со своей армией отправился осаждать одну крепость на реке Тайн под названием Прадхо (Prudhoe). Тогда к нему туда пришел Рожер де Моубрей, о котором мы упоминали выше, и потребовал помощи, поскольку две его крепости были смело атакованы и взяты Жоффруа, побочным сыном короля Англии, который позже стал выбранным епископом Линкольна, и он с трудом удерживал третью, под названием Тирск (Thirsk). Этот Роджер, задолго то этого, отдал своего четвертого сына в заложники королю Шотландии, который в то время замышлял вторжение в провинцию Йорка, и он взялся помогать и повиноваться ему во всем, и в свою очередь, получил заверения, что никогда не останется без помощи, если в ней у него когда-нибудь возникнет нужда. Но после того, как шотландский король потратил без результата много дней и сил под Прудхо, что чрезвычайно плохо сказалось на его людях, и услышав о том, что против него поднялась вся военная сила графства Йорк, он пересек Тайн и вторгся в графство Нортумберленд. Шотланды забирали все, для них никой вид еды не кажется гадким для их жратвы, даже тот, что пригоден в еду одним собакам, и пока они собирали свою добычу, самым большим удовольствием для этого нечеловеческого народа, более дикого, чем дикие животные, было вырезать глотки у стариков, резать маленьких детей и выпускать наружу кишки у женщин и совершать в том же духе такие деяния, о которых ужасно даже упомянуть. Поэтому, пока эта армия наипозорнейших грабителей залила несчастную провинцию, и варвары упивались своей бесчеловечностью, сам шотландский король, сопровождаемый более благородной и цивилизованной частью воинов, которые несли около него караулы, казался ничем не занятым и оставался вблизи от очень сильного замка, называемого Элнвик (Alnwick), для того, чтобы находившейся там отряд воинов не имел возможности выходить из него и тревожить грабителей, что грабили и убивали все вокруг.

Глава 33.

О пленении короля шотландцев.

Пока такие вещи происходили в северных частях Англии, нобли королевской стороны из графства Йорк, справедливо негодуя, что шотландцы должны кишеть в английский пределах, собрались в Ньюкасле-апон-Тайне с сильным отрядов конницы. Дело было столь срочное, что у них не было времени собрать еще и пехоту, и они отправились в ту сторону в пятницу, в шестой день недели, уставшие от долгого и трудного марша. Когда они совещались между собой о том, что надо делать, более знающие люди говорили, что большая часть дела уже сделана — поскольку король Шотландии, услышав об их приближении, отступит прочь, и что этим и надо удовлетвориться до лучших времен, принимая во внимание малочисленность их сил, и что они не обезопасят сами себя и не принесут пользы королю Англии, если двинутся еще дальше, и что они не должны выставлять напоказ малочисленность исвоих сил такому огромному множеству варваров, которые могут проглотить их как кусок хлеба, и что у них имеется не более 4 сотен лошадей, тогда как вражеская армия насчитывает более 80 тысяч вооруженных людей. На это более нетерпеливые отвечали, что эти наизлейшие враги должны быть атакованы любыми средствами, и что они не должны отчаиваться в победе, которая, несомненно, будет на правой стороне.

В конце концов, мнение этих последних возобладало (раз Бог решил так, то это следует скорее приписать Божественной воле, нежели человеческому разуму или человеческой власти), и доблестные мужи, первыми среди которых были Роберт де Стутвилль (Stuteville), Ральф де Гланвилль (Glanville), Бернар де Бальол и Уилльям де Весей (Vesey), немного освежились после ночного отдыха, рано утром сели в седла и поспешили вперед с такой стремительностью, как будто ими двигала какая-то неведомая сила — ведь они проскакали 24 мили за 5 часов — вещь едва-ли возможная для людей отягощенных весом доспехов, и говорили, что пока они скакали, их окутывал такой плотный туман, что они едва соображали куда едут. Тогда, наиболее благоразумные их них, имея в виду рискованность пути завили, что им будет грозить неведимая опасность, если они не повернут и не вернутся назад. На что Бернар де Бальол, муж благородный и великодушный сказал: "Пусть вернутся те, кто этого хочет, но я пойду вперед, даже если за мной не пойдет никто, ибо я не хочу сам себя заклеймить вечным позором".

Пока они, таким образом, продвигались вперед, туман внезапно