Беспечный ленивый Левушка обрел цель — восстановить прежний вид и даже, по возможности, его улучшить, подобно Майклу Джексону. Занятие оказалось увлекательное, и Лева погрузился в него с головой, медленно, но верно двигаясь к успеху. В качестве побочного бизнеса Левша предложил брату заняться судебными разборками по поводу автомастерской, которую нагло продал Пушкин, лишив обоих доли, и Лева тут проявил баранье упорство. Пока внешность его все еще производила на окружающих столбняковый эффект, этим следовало пользоваться. Спорить с Левой не отваживались, старались отделаться побыстрее, а отделаться побыстрее удавалось лишь, если Лева достигал цели. Добивался он того, чтобы сделку купли-продажи автомастерской признали недействительной, прежние владельцы вступят в свои права, а обманутый покупатель, вероятней всего, предъявит Пушкину иск о мошенничестве. Дело поставили в какую-то очередь, и Лева часами маячил в судебных коридорах, настойчиво привлекая внимание, жалуясь и действуя всем на нервы. Грубо говоря, за ним обнаружились сутяжнические таланты.

В остальных делах Левша возлагал стратегические надежды на полковника. Как бы дерзко ни выглядели его брачные проекты, Ирина ему не отказала, а просила подождать, это раз. Во-вторых, с первого взгляда на бровастого, как Брежнев, полковника Левше стало ясно, что за невесту придется давать калым, и неслабый. Значит, много конкурентов не будет, несмотря на ее красоту. Левша собирался вложить деньги в любом случае, независимо от того как решит Ира. С ней или без нее, полковник в напарники годился, хотя договариваться будет тяжело. Не исключено, что его попытаются надуть, со связями папаши это легко.

Левша, пару раз видев полковника, ни разу не усомнился, что именно он «уходил» зятя, и сделал это не из жадности, а по идейным соображениям, которые у таких людей сильнее любви к деньгам. Полковники совершают антиобщественные действия, когда что-то кажется им сильно несправедливым. Левша готовился к отъезду в Ейск — обустраивать дом с мансардой и задним двориком, где в тени винограда хорошо жарить шашлыки в мангале, приводить в порядок старую ферму, покупать лицензию на автомастерскую. Приятные хлопоты. А при воспоминании об Ире, немедленно всплывало «Ах, какая женщина, какая женщина…». В любом ресторане, пристани загулявшего, любой поэт лопнет от зависти.

Письмо № 17.

«Дорогая Танюша, отчего ты не отвечаешь? Может быть, что-нибудь случилось? Как твое здоровье? Хочешь, я пришлю тебе гранатов? Они хорошо помогают от малокровия, а ты всегда такая бледная. Еще лучше было бы, если бы приехала меня навестить, тем более что скоро мой день рожденья и еще потому, что ты единственный человек, с которым я могу быть откровенной.

За последние полгода я стала подозрительной, и даже Павел внушает мне всякие дурные мысли. Во-первых, он на мне не женится, хотя обещал. Во-вторых, мы поссорились из-за машины. Здесь маленький поселок, и чувствуешь себя, особенно после большого города, на обочине жизни. Чтобы ездить в город, за шестьдесят километров, например, в ресторан или супермаркет, нужна машина. Павел хочет взять подержанную восьмерку, а я прошу недорогую иномарочку. Пока спорили и я пыталась его убедить, он обозвал меня „нахрапистой“. Я обиделась страшно, даже плакала. Неужели я не заслужила какой-то машины, металлолома этого? Потом обнаружила в ящике стола документы на наш дом. Он записан на какого-то Разумовского. Когда я стала спрашивать, что все это значит, он ответил, что это фамилия агента, а сам разнервничался. Как тут не вспомнить тетку Нюру, которую Павел обвел? Подумай сама, если я ему чем-то не угожу, он и меня облапошит, потому что способный. Раньше я ему верила безоговорочно, между нами не было никаких споров, мы были любовники и были счастливы. Но жить вместе совсем другое дело.

Тут сразу началось. Рыбалка бесконечная, какие-то заплывы, в город ни ногой — ни в театр, ни в ресторан. Посуди сама, что за жизнь. И дурацкая приговорочка из фильма: „Хорошая жена, хороший дом, что еще нужно человеку, чтобы спокойно встретить старость!“ Когда он успел состариться, не пойму. Раньше таких разговоров не было. О душе да, любил поговорить, а теперь про старость. Я думаю, это он, чтобы я отстала. Стихи читает злонамеренные, типа „Кто любил, тот не полюбит вновь“. А иногда и вовсе помирать собирается и выясняет, как я без него буду жить и, главное, с кем. Ничего себе вопрос?

А есть еще одно, самое нестерпимое. Это когда Павел со стеклянными глазами говорит, что он лжец. Что это его природа. Что он не хочет, но всех обманывает. Представляешь, каково это слушать? Совершенно невыносимо, я сразу начинаю выпытывать, кого он обманул, кроме Лео и тетки Нюры, а он с обреченным видом говорит, что всех. Что лучше бы я спросила, кого он еще не обманул. Это его, мол, крест такой — не хочет обманывать, а все равно, помимо воли, получается. Я, конечно, кричу: „А меня? Меня тоже?“ — „Тебя тоже, — говорит, — обещал жениться, а не могу, значит, обманул“. Все документы, мол, утрачены, а по тем бумажкам, по которым живет, брак недействителен. Что это за разговоры такие? Как будто он кайф ловит дважды — первый раз, когда обманывает, а второй — когда признается. И главное, наговорит ужасов и успокоится, как после исповеди, сидит с благостной рожей. А я потом ночь не сплю, думаю, все ли он мне сказал и что еще у него в уме затевается.

Он все время что-то обдумывает, а в голову не влезешь и живешь в вечных опасениях. Но я себя уговариваю, что чему быть, тому не миновать, а следить за ним я не стану, еще не хватало кровь себе портить. Если случится что, тогда и поволнуюсь один раз, а так, что изматывать себя. Ведь если человек решил провести, все равно обведет и препоны преодолеет. Тем более, ума ему на всякие махинации не занимать.

Приехала мама с Марусей, и тоже началось. Мало того, что мы весь дом перестроили по американскому типу, сделали газон и внутри делаем ремонт практически собственными силами, так она хочет еще работать. Работа тут только сезонная, летом, когда есть курортники, а зимой не устроиться. Но ей свое существование надо отработать, как она говорит, „на чужой шее сидеть не привыкла“. И это после десятичасового выкладывания плитки в ванной, а вразумить невозможно. В общем, она уже ездила в город, нашла мужика — за домом его смотреть, огород разводить и дважды в неделю приборку делать, а Павел стал возражать против ее отлучек. Что женщины болтают и прочее. В общем, Павел с мамой несовместимы, хоть и ровесники, и ночами она плачет, скучает по Белорецку и собирается назад. Почему назад нельзя, я втолковать не могу — не понимает, хотя Лео ее пугал, грозил отнять Марусю, если не даст моего адреса, отчего мы их и перевезли сюда в срочном порядке, но охота пуще неволи.

Раньше я думала, Танюша, что мои проблемы в бедности, а теперь думаю, что счастье не в деньгах. Они есть, и достаточно, даже муж, хоть и беззаконный, имеется, а все равно ни покоя, ни счастья не прибыло, зато забот, хоть отбавляй. Я утром встаю и представляю огромную кучу дел, которую до вечера надо разгрести, и до полночи я пластаюсь, а наутро передо мной вырастает новая гора, и все начинается сначала. Так и молодость пройдет без всякой радости и удовольствий. Может, хоть ты приедешь, поболтаем, погуляем у моря, отпразднуем день рожденья? Деньги на дорогу займи, а я тебе потом отдам. Пока, жду тебя и крепко целую. Надеюсь скоро увидеть. Юля».