- А она точно осталась нетронутой? – в ужасе переспросила я, вспоминая могучую фигуру Демьяна, его мощные плечи, большие руки. Как моя сестрёнка от такого вырвалась?

- Вроде бы, точно. Тане не было никакого смысла говорить мне неправду. Она, когда решилась, заговорила со мной о событиях той ночи очень откровенно.

- И что она рассказала?

- Ну… Как только кузнец начал её трогать под юбкой - сама понимаешь, где именно - она опомнилась, очень сильно испугалась, вырываться начала.

- Ей же всего шестнадцать! - я представила то, о чём рассказывала Даша, и содрогнулась.

Хотя, чему я удивляюсь? У нас с сестрой меньше года разницы, не особо я старше получаюсь, но и меня Федя в ту ночь, тоже, нет-нет да и ласкал слишком откровенно. Лапал грудь и попу… через все слои одежды, конечно. Целовал открытую шею, возле уха, в губы, сжимал и поглаживал коленку под юбкой. А разок, медленно так, повёл между бёдер ладонью, выше, выше… Я тогда резко поднялась со скамейки, строго выговорила ему, пригрозила, что уйду, и он покладисто вернулся к поцелуям и к уже завоёванной коленке.

От этих воспоминаний мне стало стыдно. Собственно, из нас троих только Лиза оказалась глубоко приличной девушкой. И то, подозреваю, что только благодаря Кузьме. А я, кстати, хуже всех. Таня пошла с Демьяном в укромное местечко, хотя бы, давно зная его, а я Федю в ту ночь впервые увидела и уже позволила столь многое. «А ведь я старшая! Должна быть примером для младших», - покаянно вздохнула.

А Даша, тем временем, продолжала рассказывать:

- Демьян разгорячился, распалился. Сестра говорила, что прямо мелко дрожал весь. Злиться начал, что Танька вдруг резко его ласкам воспротивилась. Стал требовать, чтобы не ломалась. Грубо припомнил ей, как она перед ним задом вертела не один месяц, глазками стреляла, завлекала, - здесь Даша приостановила рассказ и спросила меня, - Правда, что ли, Маш?

- Не знаю… Нравился он ей. Очень. Это точно, - задумчиво ответила я.

- Ага… В общем, Таня тоже грубить кузницу начала, отталкивать, брыкаться. Я думаю, что, скорее всего, попала, наверное, куда-то в чувствительное место. Но это я только предполагаю… Потому, как, Демьян ударил Танюшку. В живот. Один раз. Кулаком. Может, ему казалось, что не сильно, но кулаки у парня пудовые, даром, что он ещё всего лишь подмастерье у отца.

- Ударил?! – ахнула я. – В живот?!

- У Таньки нашей всю любовь разом и выбило. Действенный метод прекращения дурной влюблённости.

- Ага… Да… - я была шокирована.

Сразу подумала о том, что моя глупая младшая сестра страдала и плакала, пока я сладко целовалась и обнималась под шиповником. Появилось колющее чувство вины. В груди запекло знакомое пламя. Нет! Только не это!

- Закончилось тем, что в их укромный уголок ещё какая-то парочка забежала потискаться. Демьян отвлёкся на помеху, зацепился с парнем, прогоняя зашлых. А Танька, пользуясь этим, собралась с силами, вырвалась и убежала. Неслась домой так, что только пятки сверкали. До рассвета в сарае, на мешках с гречневой шелухой проплакала, там и уснула. Теперь говорит, что, вообще, замуж ни за кого не пойдёт.

Как жжет…Нет! Нет! Нет! Нельзя! Я нужна детям! Мы только начали обустраивать нашу жизнь. Я, наконец-то, вернула всех братьев и сестёр под родную крышу. Все Кузнецовы достойно одеты, обуты, накормлены лучше многих на нашей улице, а, возможно, и лучше некоторых господ. И спят мои младшие на кроватях, а не на лавках или на полу. Я гладила ладонью свою грудь, сама себя успокаивая, уговаривая, что не стоит из-за дурного кузнеца рушить нашу жизнь.

- Просто забудем и станем счастливо жить дальше. А его пусть Богиня Судьбы наказывает! – решительно произнесла я вслух, и себе, и Даше.

Еле успокоилась.

После разговора с Дашей о том, что случилось с Таней, я, чтобы сестричка не зацикливалась на своих печальных мыслях, на целую неделю вытянула её под навес, в наш с Лизой цех по производству хвороста и конфет. Во-первых, я искренне верю, что сладкое помогает при стрессе, во-вторых, мы отвлечём её, ибо вместе веселее, а в-третьих, мне хотелось лично присмотреться к Тане и убедиться, что с ней всё в порядке.

Само собой, Дашка не осталась плести коврики в одиночестве в нашей спальне и присоединилась к нам, тоже стала учиться карамель варить и меренги сушить. К слову, взбивать белки с сахаром мы приладили мальчишек. Они охотно соглашались - все, даже Сашка - всего за одну готовую конфету.

Афанасия, когда пришла пора очередную партию готовых ковриков забирать, чуть кондрашка не хватила.

- Один кругляш за целую неделю! – заорал он на всю Сорокину. - Маша! О чём, маг тебя забери, ты думаешь?

Я только недовольно скривилась, но промолчала. Ссориться с зятем не хотелось, но что он себе позволяет? Конечно, жена беременна, Лиза маленькая, Таня – основной производитель, а на меня, получается, можно и поорать?

- Мне в торговый день стоять за прилавком с одним ковриком, который, к тому же, нельзя продавать, так как, его заберут по записи согласно очереди? Думаешь, так торговая пошлина лучше будет окупаться? Или нам больше не нужно место на рынке? Так, я откажусь от него. Почему твои ученицы дурака валяли и мух считали всю неделю?

Даша виновато опустила голову и начала нервно мять фартук, который прикрывал уже немного заметный животик.

- Успокойся. Без товара не останешься, - примирительно пробормотала я.

Ух! Я бы ему ответила. Но, глядя на Дашу, не стала скандалить. Пришлось отдать ему на продажу все конфеты, что Таня и Даша за неделю сделали.

- Всё равно, придётся объясняться с клиентками, которые ждут свои коврики! – всё ещё недовольно бурчал зять, очень аккуратно располагая два короба с конфетами в повозке.

- Афанасий! Вот! Это мы сделали, - раздался звонкий голосок Надюши. – Ты же сможешь продать?

Мы с ней говорили, что она, как старшая и ответственная за мастерскую игрушек, сама попросит зятя торговать их работами.

О! Заметно, что наша пятая сестрёнка с младшими мальчишками зятя неожиданно и очень сильно порадовали. Оно и понятно! Мало того, что девочка сделала ещё несколько красивых украшений для волос с розочками, которые вручила ему на продажу, так ещё и Максим с Никитой, вдвоём, поднесли и вручили Афанасию вместительный короб, полный мягких игрушек.

Игрушек на рынке продавалось много и очень красивых. Было в городе и несколько лавок, которые торговали исключительно товарами для детей. Куклы в их витринах выглядели, как живые маленькие знатные барышни, медвежата и зайцы были средних размеров, очень качественные, часто, наряженные в штанишки и рубашечки. Деревянные, глиняные, соломенные игрушки поражали разнообразием, яркой раскраской, мастерством исполнения. Из продающихся мягких игрушек маленькими были только куклы-амулеты, часто даже без нарисованного лица, вместо глаз, носа и рта – белая ткань, зато одежда на них была очень старательно расшита бисером или просто цветными нитками. Всё это детское роскошество продавалось, или дорого, или очень дорого, особенно куклы и мягкие игрушки, чаще всего медвежата. Например, в нашем доме было двенадцать детей, а я не нашла ни одной красивой игрушки из лавки. Так, валялись в углу сарая несколько выцветших, глиняных и деревянных цацек. Похоже, что самодельные. В приюте на Садовой, тоже, видела всего несколько штук. Тот факт, что из-за, не спорю, очень красивой, деревянной лошадки разгорелись страсти, словно, она была сокровищем, говорил сам за себя.