– И что, грыжа ни разу не ущемлялась?

– Ущемлялась, и не один раз. Я уже со счета сбилась. Но всякий раз сама вправлялась. Он бандаж носил. Как забудет надеть, так и ущемится. А тут на дачу решил в этом году пораньше поехать. Это я теперь понимаю, что он решил там расслабиться в одиночестве. Там у Сережи, это у мужа моего, есть изрядный запас спиртного.

– Понятно, – вздохнул Егоров, – дальше можете не продолжать. Вероника, я с вашего позволения откланяюсь: пойду в операционную.

– Конечно, Александр Федорович, конечно! Идите! А то я вас тут совсем заболтала. Мне можно здесь подождать?

Не то, чтоб уж Егоров совсем затягивал с операцией в ожидании областного специалиста. А делал свое дело основательно: еще раз осмотрел на операционном столе пациента, проверил приготовленные операционной сестрой инструменты, согласовал свои действия с анестезиологом, который уже установил подключичный катетер и, прикрепив к пациенту разные датчики, теперь следил за хирургом, готовый в любую секунду начать давать наркоз.

– Что, будем ждать областного хирурга? – выказал свое нетерпение вызвавшийся ассистировать Егорову Гена Заболотный. – Больной уже как тридцать минут на столе лежит.

– Не будем никого ждать, Валентин. – Егоров кивнул смотревшему в его сторону анестезиологу, начинай давать наркоз, мы пошли мыться.

Как и предполагал Александр Федорович, ущемленным в грыже оказался участок сигмовидной кишки. Из-за давности заболевания он почернел, имел неприятный запах и ни у кого из присутствующих не было ни малейшего сомнения, что здесь наступила гибель органа. Требуется его резекция.

Быстро и деликатно Егоров отделил пострадавшую кишку от своего места и отсек мертвую ткань. Гена поразился, как ювелирно он это все произвел. Стенки кишки оказались настолько дряблыми, что буквально «ползли» под пальцами, казалось чудом, что они окончательно не лопнули у хирурга прямо в руках, оросив окружающие ткани зловонным каловым содержимым.

Выполнив основной этап, Александр Федорович начал выводить приводящий участок кишки на переднюю брюшную стенку по типу одноствольной колостомы.

– Операцию Гартмана делаете? – решил проявить осведомленность юный ассистент.

– По типу Гартмана, – улыбнулся Егоров. – Все же сам Гартман применял свою операцию при опухолях ректосимгоидного отдела толстой кишки. А здесь не рак, а банальное ущемление и участок чуть повыше. Но ты прав, сейчас все эти операции называют его именем. Только корректно называть «по типу Гартмана».

– Александр Федорович, здесь какой-то мужик в операционную ломится, – прервала их интеллектуальный диалог санитарка Маша, – говорит, что его к нам прислали из областной больницы.

– Так пропусти, чего спрашиваешь? – оторвал голову от операционной раны Егоров и, прищурившись, попытался разглядеть стоявшую у входной двери санитарку.

– Да, он какой-то странный: в джинсах и кофте прется прямо сюда.

– Дай ему халат, шапочку с маской и бахилы, пускай подойдет к операционному столу.

Разглядеть областного консультанта толком не удалось: тот надвинул хирургическую шапочку на самые брови, а маска довершила его инкогнито.

– Однако, долго вы, коллега, к нам добирались, – предвосхитил его вопрос Егоров, после обмена приветствиями, – почти час.

Да, были проблемы с машиной, – развел руками хирург из областной больницы. – Я же на своей поехал. По дороге сломался. Что тут у вас произошло?

Александр Федорович не только подробно рассказал ему, но и показал удаленную часть кишки и законченный вид оперативного пособия, что он сотворил.

– Ну что ж, тактика верная, я бы сделал то же самое, – кивнул консультант. – Только не понятно: зачем я вам тут нужен? Вижу, вы опытный, квалифицированный хирург, похоже, даже больше меня отработали. Странно?

– Я и сам не понял, зачем, – пожал плечами Егоров. – Главный хирург области в приказном порядке потребовал вашего участия.

– Да, он мне лично позвонил и сказал, что здесь сложный случай, а хирургов в больнице нет. Поезжай, мол, разберись на месте, окажи помощь. А оказывается, здесь хирургов несколько и оперирует такой опытный хирург, как вы.

– Вы будете участвовать в операции?

– А зачем? Вы уже всю основную работу сделали, сделали правильно. Живот и без меня зашьете.

– Как вам будет угодно, тогда оставьте след о своем приезде в истории болезни.

– Хорошо, – кивнула неузнанная личность.

Анестезиолог отдал историю болезни в руки консультанта, тот поблагодарил и, заявив, что напишет в коридоре, вышел из операционной. Больше областного хирурга никто не видел.

Через полчаса Александр Федорович наложил последний шов на кожу, поблагодарил членов операционной бригады за помощь и, стянув с себя мокрый от пота операционный халат, вышел в коридор. История болезни больного Засса покоилась на самом видном месте на подоконнике. Егоров полистал ее и, не найдя записи хирурга областной больницы, немало удивился сему факту. Стоило ехать из Питера за город, чтоб ничем себя не проявить, даже не оставил своей консультации в официальном документе. Странно? Тут в кармане халата зазвони мобильный телефон, и Егоров на время забыл о непонятном инциденте. Звали в приемный покой.

Спускаясь на первый этаж, где располагался приемный покой, Александр Федорович завернул на хирургию, где успокоил изведшуюся от ожидания и неопределенности дочку Засса, заверил ее, что операция прошла успешно, и что для дальнейшего лечения ее папа будет препровожден в отделение реанимации. Отметив про себя, что количество родственников у больного Засса увеличилось прямо в геометрической прогрессии. Теперь вместе с дочкой он насчитал четырнадцать человек. Из которых половина была, мягко сказать, не совсем трезва и смотрели они на него отнюдь далеко не дружелюбно. Депутата среди них не наблюдалось.

Суровая реальность закрутила Александра Федоровича, ввергнув в бурлящий водоворот хирургической работы. Только когда он закончил операцию у бабушки с ущемленной грыжей вспомнил, что обещал позвонить главному хирургу области и доложить про больного Засса. Десять пропущенных от него звонков, красноречиво свидетельствовали, что сделать это нужно было сразу.

– Вы что себе там позволяете?! – с места в карьер начал разговор главный хирург области. – Вы почему выгнали моего человека?

– ???!!

– Чего молчите?! Язык проглотили?

– Я, выгнал? – переспросил изумленный Егоров. – Откуда?

– Из операционной! Мне тут доктор докладывает, что вы его даже не хотели в операционную пускать. Ему чуть ли не силой пришлось в нее входить.

– Простите, Николай Кузьмич, как же я мог не пускать вашего доктора, если я стоял у операционного стола и в тот момент оперировал.

– А почему без него начали, я же сказал.

– Долго очень ехал ваш человек. А представьте, каково мне тянуть время, когда там целая толпа возмущенных родственников рядом стоит?