class="p">Затем, пытаясь рассеять смутные подозрения, настала очередь моих вопросов о тяготении. Оказывается, закон Ньютона здесь действовал прямо наоборот. И ежели бы не было молекулярного сцепления, то все тела давно бы разлетелись мельчайшей пылью. Вот почему тросы-улицы натянуты, а шары не падают друг на друга — они разлетаются, как галактики нашего мира. Химические процессы подобны нашим, а о времени у них только начались теоретические наработки. Мои часы поставили многие точки над «и» в знаниях академиков. Время, как я понял, все же текло, если и неодинаково, то подобно.

За сдвинутых изобретателей нас больше не принимали. Мы с Грохом рассчитывали на доброжелательное отношение ученой братии и признались от куда мы сюда попали.

Новость ошарашила, так и чувствовалось, как шевелится серое вещество под ермолками, как напряжены извилины. Но привычные к самым неожиданным, даже несуразным теориям мозги быстро переваривали сообщение, а одна из черных ермолок выдвинула гипотезу:

— Может быть, в их пространство проваливается материя сквозь Неумолимую Воронку?!

— Неумолимую Воронку!? — с надеждой переспросил Грох.

— Да, она все в себя заглатывает и ничего не возвращает, как ни проси. Ей в давние времена даже поклонялись, словно Богу.

Мы сразу предложили исследовать Воронку. А вдруг, чем черт не шутит, это лазейка домой. Мне, правда, и здесь не надоело. Но Грох совсем затосковал, так не отказываться же от спасительной соломинки.

— Путь туда неблизкий, — охладил надежды чужестранцев президент. — А чем дальше от Города, тем больше грабителей неба и меньше полиции.

Президент с состраданием глядел на не удержавшего слезу Гроха, и не сдержалось доброе сердце — осветил вконец приунывшего туриста лучиком надежды:

— Возможно, Совет Города согласится отправить экспедицию к Воронке. Мы постараемся убедить Совет.

Настало время ожиданий. Президент пригласил нас к себе. Пока жили у гостеприимного академика, я вынашивал проект двигателя внутреннего сгорания, а президент пробивал в Совете средства на экспедицию.

Идею двигателя разъяснил президенту. Он уловил суть и своей властью организовал исследовательскую группу, под моим управлением. Даже Грох подбросил пару дельных советов. Но одной идеи мало, еще необходимы материалы. Залежей руд здесь нет и быть не может, а значит, и металлов у ирреальной природы не возьмешь. Тогда я загорелся возможностями глины. Ведь делают японцы керамические двигатели.

Я набросал эскизы задумок. Инженеры из исследовательской группы приступили к работе.

Пока они вывихивали мозги над поставленной проблемой, я мучился над проблемой, топлива. Топливо?! Нефти нет — бензин не выгонишь. Пока пытался вспомнить формулу бензина, в надежде на талант химиков синтезировать его, меня озарило — спирт.

Самое интересное, что я оказался еще и родоначальником самогоноварения, конечно в ирреальном мире. В моей родной деревне еще и мне не мешало бы поучиться всем премудростям выгонки порочного зелья.

Сырьем служил перебродивший сок местного подобия винограда. Выгонка, не глядя на невесомость, прошла успешно. Запах продукта тоже не вызывал сомнений. Смоченная спиртом-сырцом бумажка, вспыхнула, синим пламенем. Не знаю, как горение согласовывалось с местной теорией света, но огонь, как и у нас, плясал по проспиртованной бумажке горячими синими языками.

Позже мне объяснили, что природа свечения подобна работе местной лампочки. При горении, фотоны летят с границы горячего и холодного слоев воздуха.

Пока я интересовался теорией, Грох занимался эмпирическими исследованиями. В чем в чем, а в испытании первача он оказался на высоте. Просмаковав пару капель размером в стакан, испытатель запел песни, блеванул противным вонючим шариком и захрапел.

Ирреальное население недоуменно взирало на реакции исследователя неочищенного спирта.

— Он отравился, он умирает?! — сыпались вопросы возбужденных инженеров.

— Нет, нет, — как мог, успокоил толпу. — Это один из тестов на проверку качества топлива. Немного поспит и поднимется живехонький.

Грох проснулся почти неживой, злой и занудливый. Пришлось лечить древним методом земных алкашей.

— Зачем ты ему опять даешь топливо, это жестоко?! — не понимали благих намерений даже академики.

— Все будет хорошо, не сомневайтесь, — пришлось опять бороться с волнениями. — Но вам не советую пить топливо.

— Еще чего не хватало, — согласились мои помощники, даже от возмущения кое-кто сплюнул, хотя в Городе подобная неряшливость запрещалась. Полиция стремилась найти нарушителей закона, и иногда удавалось выявлять хулиганов. Огромные штрафы надежно приучали к порядку.

Не знаю, но надеюсь, что здесь алкоголь так и останется топливом. Пусть в тутошнем мире свихнулись законы физики, но хоть от выпивок у людей «крыша не едет» до танцующих слоников, зеленых человечков, скотского состояния наглых свиней и бессловесных ползучих гадов…

После второй перегонки и фильтрации активированным углем получился очищенный спирт довольно высокого качества. Пришла пора настоящих испытаний. В двигателях внутреннего сгорания Грох разбирался не лучше табуретки, а я в горах ими тоже не интересовался. Хорошо, хоть сумел разъяснить идею местным спецам. Вот кто оказался головастым народом. Не прошло и месяца с начала испытаний, по моим меркам времени, как движок чихнул водочным перегаром и весело загудел.

Грох закричал нечто радостно-несуразное, опрокинул в себя пару шариков зелья и повторил последствия первой выпивки.

— Зачем он травится? — недоумевали горожане.

— Он очень добросовестный… повторная проба надежности горючего, — пришлось лукавить, спасая честь родного пространства. — А вдруг топливо откажет в полете?

Огромная сигара, снабженная нашим двигателем, обходила в два счета все летательные аппараты, и могла мчаться, не пока устанут мышцы «велосипедистов», а пока не кончится спирт. А спирта мы выгнали под завязку.

Наконец, увидев наше изобретение, Совет дал добро на полет к Воронке с одновременным испытанием двигателя в реальных условиях.

Скоро президент академии утвердил команду. Экипаж «Стрелы», так назвали быстроходную глиняную сигару, состоял из десятка ученых, трех десятков, испытанных в стычках с грабителями неба полицейских и меня с Грохом.

Трюмы забили провиантом, спиртом, вооружением. Новым секретным оружием должны были послужить амфоры со спиртом и фитилем. Эти огненные снаряды могли положить конец господства пиратов в периферии.

Наконец «Стрела» отдала швартовые, пропеллер запел песню полета, и грузная машина отчалила.

Как ориентировались в полете без звезд, компаса, маяков одному Богу известно и … штурману. Он уверенно прокладывал курс к Неумолимой Воронке.

«Стрела» постепенно так раскочегарилась, что обходила стаи местных птиц. Вообще-то они больше похожи на рыб: не крылья, а плавники, тела какие-то рыбьи, только покрыты кожей и шерстью, на манер летучих мышей, а не чешуей или перьями. Да, они не тянули на пернатых, хоть и отлично приспособились к полету. Зато на вкус оказались не хуже земной дичи. Пара десятков рыба-птиц попались за несколько минут в сети. Иногда, по просьбам кока, мы выставляли сети, но капитан считал это занятие баловством, и мы не так