Некто под обозначением М. и в самом деле был в блокноте.

Особняк Хаарберга стоял на горе. За десять километров от него Виктор открыл дверцу и вышел под моросящий дождь. Путь к Осло лежал вниз. Но это мало уменьшало проблему, потому что до центра Осло, где проживал некий М., было не меньше двадцати километров. Время подходило к двум часам ночи. Поймать в это время машину, согласную притормозить и подвезти, в окрестностях Осло было реально не более, чем поймать и притормозить космолет, подлетающий к Урану.

— Я по-подвезу тебя, брат, — сказал Эрви. — Ну хотя бы десять к-километров.

— Езжай, чучельник, — ответил Вик. — Это мои проблемы. Езжай и помни, что я люблю тебя. Я найду тебя. Я справлюсь. А с тобой ничего не случится. Это записано в этой вот библии.

И он поднял вверх книжку из черной оленьей кожи. Капли дождя стекали по ней, не оставляя следа. Кожа была смазана жирным кремом.

Шелкопряд лежал у Виктора за щекой — так, как когда-то научил его Фоссен. Хотя теперь все переменилось. Теперь кто угодно мог забрать предмет у Ларсена и стать его полноценным хозяином. Просто тюкнуть бутылкой по затылку, вырубить, выковырнуть скрюченным пальцем предмет из-за щеки и начать оживлять мертвых.

Ларсен мог не верить Фоссену. Но верил. Не было у него повода не доверять строкам, написанным пером, погруженным в чернила сердца.

Машина Эрвина скрылась за поворотом. Ларсен плотнее завернулся в плащ-дождевик, надвинул капюшон на лоб и зашагал по направлению к Осло. К счастью — вниз, все время вниз, потому что элитный поселок, в котором находился особняк Торда, стоял на высокой точке — километра на два выше и севернее столицы Норвегии.

Машины периодически проносились мимо Торвика. Он оборачивался к ним, ночным ездокам, поворачивался лицом и поднимал большой палец. Дождь разошелся не на шутку. Авто проносились мимо Вика, не снижая скорости и обдавая его фонтаном брызг высотой в полтора метра. Чудо, что они не наехали на него, потому что обочины не было, и Вик каждый раз до упора вжимался в ледяную и грязную железячину отбойника. Он промок и пропитался грязью до костей. У него не раз возникала идея спуститься немного вниз и разложить костер из сушняка. Но это было невозможно категорически. Тогда Торвик поймал бы машину точно. Машину полицейскую. Потому что костры в этой местности и в это время, даже во время дождя, означали штраф как минимум в три тысячи крон. И Вик не курил, у него не было даже зажигалки. Он мог разжечь костер трением палочек, это заняло бы пару суток, стерло бы его ладони до мяса и прекрасно скрасило бы его досуг без малейшего результата.

Он прошел восемь километров, когда очередная машина вдруг остановилась. К этому времени Виктор не чувствовал ни усталости, ни боли в мышцах. Он был достаточно тренирован, чтобы дойти до самого Осло, несмотря на протез. Он боялся только одного — что автомобиль будет погоней от Хаарберга. Боялся также, что будут пытать Крысенка. Но Эрви ничего не знал, а если бы узнал, то Вик не отпустил бы его и тащил на себе, чего бы это ни стоило.

Если бы остановился какой-нибудь минивэн, Вигго не полез бы туда. Затащат и придушат. Но микроскопическая машинка, «Фольксваген Жук», свеженький, салатного цвета, заляпанный грязью от колес до крыши, успокоил его. Под дождем Вигго стащил свой плащ, пропитавшийся жидкой грязью насквозь, скатал его в ком и кинул через дорожную загородь.

— Вы в Осло? — спросил он у мулатки, сидевшей за рулем.

— Да.

— Огромное вам спасибо, что остановились. Не бойтесь меня, пожалуйста. Только отвезите меня поближе к городу. Куда — не важно. Я заплачу.

— Пятьсот крон, — заявила мулатка.

— Это немалая сумма. Я дам вам столько, но вы отвезете меня туда, куда мне нужно.

— А вы не будете меня душить? — поинтересовалась девушка. — У меня в кармане пушка приличных размеров, и всяких нахалов я выколачиваю через дверь с двух выстрелов.

Виктор вынул пистолет из кармана девушки быстрее, чем за секунду.

— Полное дерьмо, — констатировал он, покачав пушку на пальце. — С виду вроде похоже на «Глок», зачем-то скрещенный с «Кольтом». Уродливый мутант, филиппинская подделка. Вы не стреляли из нее ни разу — ваше счастье. Если бы вы попробовали выстрелить, стол бы разорвался. Он выплавлен из хрупкой дюрали. Не отличить такую бижутерию от настоящего ствола может только полный профан в оружии.

— Я идиотка? — спросила девушка.

— Скорее, не специалист по стреляющим штучкам, — деликатно уточнил Виктор. — Не обижайтесь, ради бога.

— И что с ней делать?

— Оставьте себе. — Ларсен сунул пистолет мулатке обратно в карман. — Только не вздумайте стрелять — в результате первым и единственным трупом будете вы. Завтра сотрите с него все отпечатки пальцев — вы видели в кино, это делается. Намекаю: чистой тряпочкой. И киньте его куда-нибудь в озеро или во фьорд. Только не в фонтан в парке Вигеллана, я вас умоляю. Оттуда его выудит какой-нибудь негритенок или арабёнок, шмальнет на пробу в небо, и от лица его останется половина.

Девушка переключила рычаг, вырулила на дорогу и довольно резво понеслась по ней.

— Вы расист? — спросила она.

— Нисколько. Почему вы так решили? Потому что я употребил запретное слово «негритенок»? Мне нужно было сказать «подросток-афронорвежец»? По-моему, такие слова, как «афронорвежец» или «афроамериканец», и есть проявление откровенного расизма. Скорее, я забочусь о детях. Люди, как объясняет нам телеканал BBC, произошли из Африки. Потом они разделились и пошли двумя разными путями. Половина пошла на юго-восток, и из них получились филиппинцы и австралоиды. Вторая половина развернулась на северо-запад, и вышли из них белокожие и голубоглазые кельты, германцы и славяне. При этом арийцы зацепились где-то по пути, и произошли от них десять сотен греческих национальностей и всего лишь два десятка наций римских, все, как один, златокудрые и светлоглазые. Позвольте этому не поверить. Все греки черны, как ночь, и потомки римлян в этом не слишком отстают. Вам это не кажется странным?

— Не понимаю, о чем вы говорите.

— Если все обстоит так, как говорят нам ученые, то все норвежцы, какими бы блондинами они ни были, являются афронорвежцами, независимо от цвета кожи. Потому что предки их пришли из Африки.

— Ага, начинаю понимать…

— Цвет кожи не имеет значения, — отчеканил Ларсен. — Нам пудрят мозги. Кровь людей едина. Ежели, к примеру, вы, госпожа, захотите зачать от меня ребеночка, то ребенок этот получится красивым и полноценным, и по биологическим законам это означает, что мы с вами принадлежим к одному виду. Хотя и выглядим несколько различно.

— Вы еще и сексуальный маньяк?

— Пока нет. Внимательнее смотрите на дорогу, сударыня, дождь жуткий.

Мулатка вздохнула — с некоторым сожалением, как показалось Виктору.

— Меня зовут Катрин, — сказала она минут через десять, не повернув головы к Виктору, но внимательно наблюдая за ним через лобовое зеркало.