— Ну, смотри, я тебя предупредила!

Новые приятельницы закончили переодеваться и наскоро подкрасились.

Приведя себя в порядок, дамы вышли в коридор и направились к двери с яркой неоновой надписью «Фитокафе».

По пути Лола ненавязчиво оглядела Курочкину.

При ближайшем рассмотрении ей было, пожалуй, прилично за сорок, и главный принцип, которым она руководствовалась при подборе одежды, звучал так: «Чем больше лет, тем глубже вырез».

Глубокий вырез был на ее кофточке из тонкой розовой шерсти, большой вырез был и на ее юбке (вырез был сзади, то есть такой, который в народе называют «следуй за мной»), но все это выглядело не соблазнительно и не вызывающе, а скорее жалко. Чувствовалось, что при помощи этих примитивных приемов Курочкина пытается то ли остановить неумолимое время, то ли вскочить на последнюю площадку уходящего поезда.

Женщины вошли в кафе.

Это было небольшое помещение, оформленное в стиле хай-тек. Вся обстановка была из хромированного металла и матового стекла, остальное — покрыто белым и голубым лаком.

За хромированной стойкой стояла девушка в индийском сари из розового полупрозрачного шелка. За неимением другого занятия она подпиливала пилочкой длинные розовые ногти.

Лола со своей новой знакомой уселись за свободный столик (впрочем, почти все столы были свободны), и официантка тут же прервала свое увлекательное занятие и подошла к ним.

— Два кофе, — проговорила Лола, взглянув на Курочкину. — Ну, и какие-нибудь пирожные… Ты будешь пирожные?

— «Наполеон», «Лотос», тирамису… — затараторила официантка.

Не успела Лола удивиться, что в фитокафе имеется такой выбор выпечки, как Курочкина шепнула ей на ухо:

— Только не бери тирамису!

— Два «Лотоса», — решилась Лола.

— Одну секунду! — И официантка упорхнула, шурша шелками.

— Вообще-то я люблю тирамису, — проговорила Лола.

— Только не здесь! — ответила Курочкина с каким-то странным выражением.

— Давай, что ли, познакомимся! — предложила Лола. — Меня зовут Ольга.

— А меня — Акулина! — неохотно призналась Курочкина. — Родители выпендрились. Ненавижу свое имя! Знаешь, игра такая есть карточная, Акулина.

— Знаю, — улыбнулась Лола.

— Вот, меня все детство дразнили Акулиной Савишной. Ненавижу!

— Ну так поменяй имя! — Лола пожала плечами. — Тоже мне, проблема! Так что ты говорила про Алену — у нее был роман? Как интересно! Но извини, откуда ты про это знаешь?

— А чего ты удивляешься? Это же все прямо здесь протекало, буквально на моих глазах!

— Здесь? — недоверчиво переспросила Лола, оглядевшись по сторонам. — Да здесь и мужчин-то нет, а те, что есть, слова доброго не стоят. Ты меня, конечно, извини, — поспешила она. — Может, я что-то не то говорю…

— Да нет, ты, в общем-то, права, — признала Акулина. — Одно только было исключение…

Она хотела продолжить, но в это время подошла официантка с подносом и составила на стол две чашки с дымящимся напитком и две тарелочки с сухими пирожными. Выглядело все это вполне привлекательно, и Лола, после занятия с непривычки уставшая и проголодавшаяся, сделала глоток кофе.

Тут же лицо ее удивленно вытянулось.

— Это кофе? — удивленно спросила она не успевшую отойти официантку.

— Да, это особый целебный кофе, — прощебетала та. — Сварен по старинному тибетскому рецепту. Очищает карму, улучшает циркуляцию энергии кундалини. Без кофеина, зато с добавлением двенадцати трав, собранных на горных лугах Тибета, и особого индийского снадобья, имеющего тысячелетнюю историю.

— А как это снадобье называется? — подозрительно осведомилась Лола.

— Его индийское название очень трудно произнести, — ответила девушка, округлив брови. — Но если не зацикливаться на произношении, оно называется бофенака.

— Бофенака?! — воскликнула Лола с возмущением. — Но это же снадобье для наружного применения, для косметических масок! Я сама им пользуюсь!

— Бофенака имеет массу полезных свойств и может применяться самыми разными способами! — отчеканила официантка и удалилась, оставив за собой последнее слово.

И Лола вспомнила, что Маргарита Степановна советовала бофенаку пить. Растворять в теплом молоке половину чайной ложки. Лола не стала этого делать, потому что не смогла себя заставить проглотить теплое молоко. Она и так его терпеть не могла, а от бофенаки оно стало розового цвета.

Лола отодвинула чашку кофе и осторожно отщипнула кусочек пирожного. Ее опасения подтвердились — пирожное было твердое как фанера, а по вкусу напоминало что-то среднее между упаковочным картоном, пенопластом и наполнителем для кошачьего туалета.

— Что это за гадость? — пробормотала Лола, с омерзением глядя на тарелку.

— Фитопирожное, — с грустью сообщила Курочкина. — Выпекается по старинному тибетскому рецепту, с добавлением двенадцати трав, собранных на горных лугах. Ну, в общем, ты это уже слышала. Одно тебе скажу: хорошо, что ты не заказала тирамису.

— Что, неужели еще хуже?

— Нет слов, — коротко ответила Акулина.

Лола машинально взглянула на счет, который ей оставила официантка, и глаза у нее полезли на лоб.

— Они здесь что — из золота пирожные пекут?

— Ну ты же слышала — с добавлением двенадцати трав, собранных на горных лугах. Так вот, они эти травы собирают вручную, отсюда и цена!

— В жизни больше сюда не пойду, — вздохнула Лола и наконец вспомнила о цели своего визита: — Слушай, раз уж мы здесь, расскажи про что начала в раздевалке — про Аленин роман! Ты говоришь, он прямо здесь развивался!

— Да, — вздохнула Акулина и опустила глаза. — Вот как ты думаешь, зачем я сюда хожу?

— Чтобы от депрессии избавиться?

— Ну, и это тоже, но суть не в этом. Депрессия — это не причина, а следствие. Я сюда пошла, чтобы устроить свою личную жизнь.

— Здесь? — переспросила Лола, оглядевшись по сторонам. — Ну, ты меня извини, но это не самое подходящее место!

— Да знаю я, — вздохнула Акулина. — Да только я уже буквально все перепробовала. К знахаркам ходила, к бабке одной в деревню таскалась — от ближайшей станции двенадцать километров пешком, через лес, и все зря! Поверишь, специально в Помпеи ездила, это городок такой маленький возле Неаполя.

— Я в курсе, — сухо вставила Лола. — А туда-то зачем? Там же одни развалины.

— А там в одном месте на дороге римская мозаика сохранилась. Эротического содержания. Так вот, есть поверье, что если на нем потоптаться, то непременно найдешь мужчину.

— Ну и как? — с интересом осведомилась Лола.

— Да никак! Целую неделю туда ходила и по полчаса на этой мозаике топталась, пока меня другие заинтересованные лица не прогоняли — и никакого результата!