— Теперь я не один, — сказал я низким голосом, подойдя к ней.

Я просунул руки под куртку, мои мозолистые ладони поклонялись шелковистой коже Марселлы. Она была богиней. Свирепая, как Гера, и прекрасная, как Афродита. Я бы последовал за ней в Ад, если бы она попросила меня. Я уже находился на полпути после того, как убил своего дядю ради нее.

Она не остановила меня, когда мои руки обхватили ее грудь. Я подавил стон, когда ее соски еще сильнее уперлись в мои ладони. Глаза Марселлы затрепетали, а тело незаметно подалось навстречу моим прикосновениям. Я почувствовал, как по ее телу пробежала дрожь, и был уверен, что это не от холода. Я провел большими пальцами по ее чувствительным соскам, затем опустил голову и взял один из них в губы. Марселла издала тихий стон, и это все, в чем я нуждался.

Мой язык кружил вокруг соска, а руки спускались вниз по бокам и обхватили ее упругую попку. Ее мышцы сжались под моей ладонью.

— Черт. Я соскучился по твоему вкусу.

Марселла схватила меня за голову и одобрительно хмыкнула. Шум воды под пирсом и отдаленные голоса доносились до нас.

— У тебя есть что-нибудь, на что мы можем лечь? — спросила Марселла задыхающимся голосом.

— Только моя куртка, но думаю, она тебе не понадобится. Я согрею тебя.

Марселла понимающе усмехнулась, когда я помог ей вылезти из куртки и расстелил ее на земле, затем опустил на нее Марселлу и себя. Газон был достаточно мягким, так что куртка это все в чем мы нуждались. Наши губы встретились с меньшей настойчивостью, чем когда-либо прежде. Поцелуй не был торопливым.

Я растянулся между ног Марселлы и продолжил дразнить ее грудь. Когда она стала проявлять беспокойство, я позволил своим губам коснуться ее рёбер, затем пупок. Пьянящий аромат ее возбуждения достиг моего носа, и то немногое, что осталось в моем мозгу, теперь спустилось и в брюки. Я спустился ниже и кончиком языка раздвинул половые губы Марселлы, а затем стал ласкать ее. Она была скользкой от своей потребности во мне. Знание того, что я не единственный, кто почти сошел с ума от желания за последние несколько недель, успокоило меня.

— Ох, Мэддокс, — густо произнесла Марселла.

Я поглаживал кончиком языка ее чувствительные складочки, прежде чем использовал свой пирсинг, дразня ее клитор. Она ответила низким стоном и новым приливом возбуждения. Я не торопился. Не хотел торопиться. Мягкие толчки ее бедер и то, как ее пальцы разминали мою кожу, были хорошими индикаторами того, что я все делаю правильно.

Время потеряло свое значение. Наблюдать за тем, как Марселла полностью отдается моим прикосновениям, забывая обо всем вокруг, даже о малой возможности быть пойманной, было приятно само по себе.

Мне нужно оказаться внутри нее. Мне нужно напомнить себе, что Марселла Витиелло действительно моя, от ее идеально накрашенных пальцев ног до угольно-черной макушки волос. Я ласкал ее быстрее, испытывая нетерпение. Ее стоны участились, ногти впивались в мою кожу, когда она почти отчаянно хваталась за мои мышцы.

— Не останавливайся, — яростно прошептала она.

Касаясь ее клитора, я ввел в нее два пальца, подавив стон от того, как плотно ее стенки обхватывали меня. Все отошло на второй план, когда я зарылся головой в Марселлу и погрузился в ее тепло и вкус. Ее пальцы перебирали мои волосы, и она стонала самым прекрасным образом. Марселла выгнулась дугой, и я резко дернул ее клитор, доведя ее до предела.

Она вскрикнула, впервые не сдержавшись. Этот горловой, полный похоти крик почти заставил меня кончить в брюки. Я смотрел на нее, завороженный ее похотливым выражением лица. Но даже в страсти Марселла выглядела элегантно, будто невидимая корона все еще была на месте.

В конце концов я остановился, и дыхание Марселлы замедлилось. Моя собственная потребность была уже почти невыносимой, но мне не хотелось прерывать этот момент. К счастью, это сделала Марселла. Она приподнялась и толкнула меня вниз. Она быстро расправилась с моими брюками, и вскоре мои трусы оказались на траве. У моего члена уже билось собственное сердце.

Марселла встала на колени рядом со мной и обхватила рукой основание члена. Она бросила на меня жеманный взгляд, откинув свои длинные волосы на одно изящное плечо.

Я не ожидал этого и чуть не взорвался, когда она наклонилась и взяла меня в рот. Учитывая, как часто я представлял себе этот момент, он должен был разочаровать, но каким-то образом ей удалось победить мой возбужденный разум. Я не мог оторвать от нее взгляд, пока она сосала мой член. Ее шелковистые локоны упали вперед, закрывая лицо. Я быстро убрал их назад, затем придержал, когда они снова грозили упасть. Мне нужно видеть ее, чтобы поверить в это.

Иногда ее зубы задевали член, или ей было тяжело координировать движения рук и рта. Это напоминало мне, что она делала это впервые. Я был первым парнем, с которым она занималась этим, и это делало каждую небрежность намного более сексуальной, чем я когда-либо думал.

— Остановись, — прорычал я и обхватил ее за плечи, мягко подталкивая назад. — Мне нужно оказаться внутри тебя, Белоснежка. Не могу ждать больше ни секунды.

Я обхватил ее бедра и помог ей залезть на меня. Я смотрел на ее пыльно-розовые соски на фоне бледной кожи, на блестящий черный шелк ее волос на фоне моей кожи. Мой взгляд опустился ниже, туда, где соединялись наши тела. Я дразнил ее клитор своим пирсингом, пока она снова тихонько не застонала. Затем я устроил свою толстую головку у ее входа и приподнял бедра. Ее губы раскрылись шире, язык скользнул по верхней губе. Она выдохнула, вбирая меня в себя.

В этот момент я бы с радостью умер. Если Витиелло хотел моей смерти, он мог убить меня, и я бы умер счастливым человеком, особенно осознавая, что он будет страдать, зная, что я трахнул его прекрасную дочь. Марселла опустилась, пока ее попка не коснулась моих яиц. Ее губы разомкнулись для тихого стона, стенки сжались вокруг меня.

Я обхватил эту упругую задницу.

— Если ты наклонишься вперед, мой пирсинг будет касаться твоего клитора.

Марселла ухватилась за мои плечи и наклонилась вперед. Я направил ее задницу в медленном вращении вперед.

— Ох, — вздохнула она, ее веки опустились в явном удовольствии. — Потрясающее ощущение. Я так соскучилась по этому.

Я притянул ее к себе для очередного поцелуя.

— Блядь, как мне этого не хватало.

Наши глаза встретились, и горизонт отразился в ее глазах. Вскоре Марселла захлестнул оргазм, и я последовал за ней. Она рухнула на меня сверху, ее дыхание обжигало мое горло.

— Я люблю тебя, Белоснежка. Мне следовало бы говорить это чаще. Но я никогда не думал, что скажу это кому-то, и меня не волнует, что я произнёс это слишком рано или в неподходящие моменты, но я чертовски люблю тебя, и мне не нужны годы, чтобы понять это.

Она подняла голову, удивление исказило ее черты. Она ничего не ответила, только посмотрела на меня так, что я почувствовал себя голым на совершенно новом уровне.