Тэйлор:

В тот день, когда Эдвард Тэйлор отправил это письмо, он не только упомянул в письме пистолет 38 калибра: он пошел и купил такой пистолет.

Между тем Хиклин решил снова прибегнуть к своей первоначальной стратегии. Он обратился в офис прокурора округа и попросил направить детективов к Тэйлору, чтобы те заставили его остановиться. Детективы посетили Тэйлора, но ничего не смогли добиться.

Тэйлор заявил детективам из офиса окружного прокурора, что является жертвой домогательств со стороны Хиклина, а не наоборот. Он высказал опасение, что Хиклин летал над его домом и составил карту. И он-де так сильно опасается странного поведения Хиклина, что всегда имеет при себе записку с объяснением, адресованную полиции Лос-Анджелеса и прокурору. Кроме записки, он всегда носит с собой пистолет.

Получив от полицейских предупреждение, Тэйлор написал им:

В этом письме содержится вся нужная информация. То, что Тэйлор переносил на Хиклина, называя его «эмоционально-вовлеченным убийцей», на самом деле присутствовало в нем самом. Как сказал Джеймс Болдуин, «в лице жертвы человек видит самого себя». Несмотря на то что Тэйлор никогда не угрожал нанести Хиклину физический ущерб, в приведенном письме ясно прослеживается опасность, если применить здесь нашу систему JACA: Тэйлор оправдывает применение насилия (необходимость самозащиты), он практически не видит другие варианты(его судьба не волнует власти), он считает последствия применения насилия благоприятными, потому что останавливает « безмозглого робопата», и, наконец, у него есть возможность применения насилия (пистолет).

Визит детективов из офиса окружного прокурора, как и первый визит частных детективов, оказал сильное негативное воздействие на Тэйлора, от которого он оправлялся с большим трудом. Но последний удар, от которого он оправиться уже не смог, был еще впереди.

Однажды вечером, когда у Тэйлора в гостях была его пожилая мать, он услышал стук в дверь и открыл. На пороге стояли полицейские, которые арестовали Эдварда Тэйлора на глазах матери. Его отправили в окружную тюрьму Лос-Анджелеса по обвинению в нарушении общественного порядка. Был уик-энд, поэтому Тэйлор не имел возможности связаться с кем-нибудь, чтобы выйти под залог. Он провел за решеткой трое суток.

Вернувшись из тюрьмы и пережив сильнейшее потрясение, Тэйлор не мог прийти в себя от негодования из-за того, что с ним приключилось. Теперь, когда за письма приходилось расплачиваться такой ценой, он перестал писать их. Он терзался, не мог спать, не мог есть и изводил себя все сильнее. Он не сумел вернуться к жизни, которой жил до того, как все это началось, поэтому просто сидел дома и слушал передачи Джима Хиклина по радио. В этом смысле медийные фигуры подливают масла в огонь самим фактом своего существования в эфире. Человек, одержимый страстью к какой-нибудь кинозвезде, например, может видеть ее в журналах, программах новостей о жизни знаменитостей и ток-шоу. Даже если этот человек и хотел бы избавиться от своей страсти, ему не дают ее забыть. Но Хиклину предстояло скоро исчезнуть из эфира. Вместе с женой он собирался отправиться в круиз. Как и планировалось и как сам Хиклин заранее объявил по радио, 2 апреля 1973 г. они с женой взошли на борт круизного лайнера «Италия».

Перед отплытием Хиклин болтал с друзьями, которые пришли его проводить. Но не все на борту были его друзьями. Джим Хиклин был застрелен на глазах у жены человеком, с которым не был знаком и никогда не разговаривал. Эдвард Тэйлор «защитил» себя тем способом, о котором, видимо, достаточно долго размышлял.

Вера в то, что другие будут реагировать так же, как мы, — опаснейший миф в ситуации, подобной истории с Тэйлором. Те, кто хотел, чтобы Тэйлор прекратил присылать свои письма, сначала были уверены в том, что строгое предупреждение подействует на него, затем решили, что поможет арест. Но ни арест, ни суд, ни приговор и пожизненное заключение не заставили Эдварда Тэйлора оставить это дело. Он продолжал писать окружному прокурору и другим до того дня, пока не умер в тюрьме.

* * *

Люди, которые отказываются оставить в покое других людей, имеют между собой много общего. Каждый случай с ними преподносит нам один и тот же полезный урок: не ввязываться в войну. Войны редко заканчиваются хорошо, потому что по определению кто-то должен проиграть.

Джон Монахан в своей книге «Предсказание агрессивного поведения» (Predicting Violent Behavior) объясняет, что насилие — это процесс взаимовлияния: «Реакция потенциальной жертвы решает, превратится ли препирательство в убийство». Как вы сейчас поняли на примере случаев, в которых действовали преследователи известных личностей и другие люди, не желающие оставить в покое объект своей привязанности, в тот момент, когда вы начинаете выяснять отношения с кем-либо, вы ввязываетесь в эти отношения, и, если начнете злиться, даже это в некотором роде — его победа.

* * *

Помните Томми? В ходе дальнейшего расследования специалисты моей фирмы выяснили, что он получил работу в банке, провел там три прекрасных месяца и был уволен за отказ выполнять указания руководства. Он начал преследовать директора по персоналу и продолжает это делать, когда я пишу данную книгу. Банк пригрозил судом, а он угрожает банку всем, что приходит ему в голову. Бывшие работодатели Томми, как и все их коллеги, озабоченные возможной агрессией со стороны рассерженного сотрудника, сталкиваются с ситуациями, которые легко можно спрогнозировать (по частоте эти ситуации уступают лишь подобным осложнениям между близкими). Эта легкость прогнозирования заставляет некоторых работодателей ощущать дискомфорт, потому что с правами наступает ответственность. После того как вы закончите читать следующую главу, у вас будет и то и другое.