Старший из егерей видел, что самолет стоит у костров, и вскинул бинокль. В неверном свете костра было заметно, что русские заканчивают погрузку. Рихард самолет опознал: у русских он назывался ПС-84, транспортник. Ни бронезащиты, ни вооружения он не имел. Добротный и надежный «Дуглас», вмещавший до двадцати восьми пассажиров.

Если бежать, то явно не успеть. Да и задачи такой – взять группу русских разведчиков в плен – перед ним никто не ставил. Уничтожить группу – так приказал ему по телефону оберст Панвитц.

– Занять позицию для стрельбы лежа! – приказал Рихард.

Двое егерей и три фельдполицая рухнули на землю – для начала нужно было перевести дыхание. После бега сердце колотилось, руки тряслись – точно не попадешь. А фельдполицаи с их автоматами вообще сейчас были бесполезны. Из МР 38/40 за двести метров в цель не попадешь, не то что за километр.

Рихард надеялся на ночную стрельбу егерей. Удастся пилотов поразить, значит, удача: и самолет, и разведгруппа в его руках окажутся. А промахнутся – неудачу фельдполицаи на него, Рихарда, спихнут. Тогда фронт, тогда передовая, где долго не живут. А на передовую Рихард не хотел.

– Гюнтер, Отто, не торопясь – по кабине пилотов… Промахнетесь – чертова птичка взлетит, а с нею – и ваша удача. Тогда на передовую отправят. Потому от каждого – один точный выстрел, и я гарантирую вам по Железному кресту. Стрельба по готовности!

Сам же стоял, вскинув бинокль к глазам, и ему было видно, как молотят винты самолета. Стрелять по двигателям было бесполезно, пуля уже по пути потеряет значительную часть пробивной силы. Но пробить тонкий и легкий алюминий обшивки и тела пилотов за нею вполне сможет. Или стекло – оно же не броневое.

Первый выстрел хлопнул неожиданно, следом второй… Попали или нет? С самолетом пока ничего не происходило.

Рихард видел, как сел последний русский, как за ним захлопнулась дверь. Но самолет стоял, не начиная разбега, хотя уже должен был начать взлет. Неужели удача?

– К самолету – бегом! – и сам первым сорвался с места.

Нет, что ни говори, а винтовка – это вещь, не то что эти автоматы. Хотя он сам носил в кобуре на поясе «Люггер-08», согласно званию обер-фельдфебеля.

В самолете механик закрыл дверь и, спотыкаясь о рюкзаки разведчиков, побежал к кабине пилотов – сообщить, что погрузка завершена, можно взлетать. Но через секунду он выскочил из пилотской кабины в шоке от увиденного.

Командир разведгруппы, несмотря на скудный свет синей лампы в грузовом отсеке, сразу понял – что-то случилось. Подобравшись к механику, он потряс его за плечо:

– Что?

Однако механик не мог сказать ни слова, а только мычал что-то нечленораздельное и показывал пальцем за плечо.

Командир заглянул в пилотскую кабину. Лампочки на приборной доске горели тускло, но глаза к темноте уже привыкли, и он сразу разглядел, что у командира самолета пулевое ранение в голову. У второго пилота раны не было видно, но по тому, как безжизненно он закинул назад голову… Как же так? Они же только что сели? И выстрелов он не слышал… Впрочем, за шумом моторов и пушечного выстрела не услышать.

Решение пришло сразу:

– Сопли подбери, не баба! Вытаскиваем обоих в грузовой отсек.

Когда они вытащили первое мертвое тело, разведчики поняли – что-то пошло не так. Однако командир уже приказал:

– Передать по цепочке – летчика сюда!

Тихону приказ передали – он сидел на жесткой скамье, шедшей вдоль борта, почти в хвосте самолета. Пробравшись к кабине, он недоуменно уставился на мертвых летчиков – кто их убил? Неужели командир разведчиков?!

Однако командир схватил его окровавленными руками за ворот:

– Садись на место пилота, взлетай! Иначе всем крышка!

– Я истребитель и на таких не летал!

– Значит, полетишь! Я приказываю! Обстреливают нас, времени нет! – и толкнул Тихона к кабине пилотов.

Тихон плюхнулся в кресло. Так, моторы работают.

Механик протиснулся в кабину, отойдя от шока.

– Где РУД? Фары включай!

Механик щелкнул тумблером, вспыхнули фары.

– Давай газ полный, обоим моторам!

Механик двинул сектор газа вперед. Взревели моторы, самолет медленно сдвинулся с места и начал разгоняться.

Тихон вцепился в штурвал. Непривычно, на истребителе ручка. Выдерживал курс на костры. Черт, какая здесь скорость отрыва от земли?

Скорость нарастала, от шасси приходили все более частые удары. Потом толчки прекратились, самолет оказался в воздухе.

– Погаси фары, убери шасси! – скомандовал Тихон.

Командир разведгруппы стоял в дверном проеме кабины и, когда самолет взлетел, кивнул:

– Ну вот, а говорил – не умею. Припрет, так и медведь на велосипеде ездить научится! – И вернулся в грузовой отсек.

Тихон же сидел весь мокрый от пота – машина была ему абсолютно незнакома. Хорошо, механик помог, он технику знает. Попробуй найди в темноте кран уборки шасси! А с выпущенными колесами лететь – большое аэродинамическое сопротивление, скорость падает, а расход топлива увеличивается.

Вспомнив о бензине, Тихон посмотрел на указатель его уровня в баках: баки были наполовину полны, до Москвы долететь хватит. Температура масла в двигателях была нормальной, температура головок цилиндров – тоже. Скорость… А какая скорость у ПС-84? На скоростемере – двести пятьдесят, по меркам истребителя – смешная.

Тихон повернулся к механику:

– Какая крейсерская скорость у твоего аэроплана?

– Двести девяносто.

Голос механика был сдавленным, на щеках блестели слезы.

– Я с Михалычем – это командир – с сорокового года летаю. Машину эту в Ташкенте с завода получали. Сколько раз на задания вместе летали, да на какие! А тут – наповал!

Тихон механика понимал, самому приходилось терять боевых товарищей. Но обычно у летчиков могил не было, не хоронили их за редким исключением. Ну вот вылетел на боевое задание – и не вернулся. А как погиб, где сгорел с боевой машиной – никто не знает.

– Тебя как звать-то? – спросил Тихон механика.

– Все Степанычем звали, и ты зови.

– Меня – Тихон.

Но тут же поправился:

– Младший сержант Федоров, истребительный полк ПВО, шестой авиакорпус.

– То-то я смотрю, повадки у тебя не транспортника, резковато педалями и штурвалом работаешь.

Понемногу Тихон обвыкся в кабине, хотя и непривычно было. Кабина большая, с истребителем самолет не сравнишь. И привычного диска винта перед собой нет, вместо ручки – штурвал. Да много чего еще… И сам самолет в три раза, как не больше, тяжелее «яка». Управление легкое, пилотируется самолет послушно, но после истребителя уж очень… лениво. Это как с горячего скакуна на ишака пересесть. На «яке» отклонил ручку – и истребитель мгновенно маневр выполняет. А на ПС-84 еще подождать надо. Штурвал отклонил, и только через несколько секунд реакция следует. Не по характеру Тихона такой самолет. Впрочем, это дело привычки.