– Так над кем вы тогда смеялись?

– Да над собой же… – весело хмыкнула Слава и потрясённо уставилась в недоверчивую глубину зелёных глаз, – неужели вы никогда не смеётесь над собственными промашками?

– Смеёмся… – как-то неуверенно сообщил Васт и отчаянно вздохнул, – правда, смеёмся. Только стараемся никому не показывать, здесь это считается… признаком легкомыслия. Извини.

– Не переживай, у нас тоже некоторые снобы так считают, – утешила Слава и вдруг спохватилась, – надеюсь, тебя не очень расстроило, что я могу посмеяться над собой?

– Нет, наоборот… а можно ещё вопрос?

– Давай. – Слава пребывала в самом благодушном настроении.

– Тебе кто-нибудь уже говорил, что ты источник?

Потолок словно рухнул на неё и придавил всей своей многотонной тяжестью, так трудно стало вдруг дышать и такая резкая боль пронзила сердце.

Вот оно что, источник! А она-то гадает, откуда вдруг у зеленоглазого красавца возникла к ней такая жаркая и настойчивая любовь! Оказывается, всё очень просто и любовь действительно имеется! Только не к ней, а к её уникальной способности.

Вот именно этого-то она всегда и боялась.

Альфонса. В самом широком понимании этого слова. Моральном, материальном, физическом. Мужчину, который будет пить её силы, время, заботу, трепать нервы, тратить заработанные копейки на себя… сидеть на ней, как огромная уродливая чага на тонкой берёзке. А теперь ещё и странная энергия, на которой в этом мире завязано так много и которую по несчастной случайности именно она, Слава, собирает и излучает.

Землянка резко дёрнулась из тёплого гнезда обнимающих её рук, во всепоглощающем стремлении бежать, мчаться подальше, пока ещё свободна. И никогда больше не развешивать уши под лапшу про половинки души.

Не тут-то было. Руки Васта держали её с невероятной силой, словно были стальными захватами. И одновременно с тем эти тёплые оковы были невероятно бережны и мягки. Они напомнили женщине щупальца тхиппа, те тоже на первый взгляд вовсе не производили впечатления особо мощных, но вырваться силой не было никакой возможности. А раз нельзя силой, значит, нужно проявить силу характера.

– Отпусти! – процедила Слава, стараясь, чтобы её слова прозвучали с максимальной убедительностью, но анлезиец почему-то не послушался.

– Последний раз говорю, отпусти! – Она уже почти рыдала, но из последних сил старалась сдержать своё отчаяние.

– Слава, – в голосе анлезийца звучала глубокая печаль и боль, и женщина невольно замерла и прислушалась, – всего пять сороковин назад ты сказала, что я неправильно понял твои слова и эмоции… и я принял твои объяснения, поверил, согласился. А вот сейчас уже ты что-то неправильно поняла, но не хочешь даже ни о чём спросить, просто бежишь куда-то. Вернее, пытаешься сбежать. Вот только я теперь на своей шкуре испытал, как права Тина. Она всегда говорит, сначала нужно внимательно выяснить все обстоятельства, а потом делать выводы. Вспомни мои слова про совпадение наших основных жизненных убеждений и про слияние душ? Я ещё не успел объяснить, что хотя обычно мой народ чувствует только добро, но бывают и исключительные случаи, когда нам доступны другие эмоции. Те, которыми питаются веталы. Это случается, если мы приносим клятву верности на крови, такую, как я принёс Тину. Я на расстоянии в триста шагов чувствую его боль или страх… потому мы и решились на безумный план проникновения в этот замок.

– Мне кажется или ты и вправду заговариваешь мне зубы? – неуступчиво огрызнулась Слава.

– Я даю тебе время немного успокоиться и начать вникать в сказанное мною. Извини, но сейчас ты пока к этому не готова. И потому я тебя никуда не отпущу. Сначала тебе придётся выслушать меня, а если этого будет мало, то и ещё кого-нибудь.

– Это значит… – выработанная за жизнь привычка рассуждать здраво понемногу возвращалась к женщине, – ты чувствуешь не только положительные мои эмоции?

– Ты правильно догадалась, но эта способность пока ещё очень слаба. Я же всего лишь сутки как получил новые возможности… и хотя твоё присутствие очень помогло, но окончательная трансформация личности пока не закончилась. Обычно при переходе в другой цикл мы несколько дней просто лежим и привыкаем к своим ощущениям, мыслям и способностям… но у меня не было этих дней…

– Что тут у вас произошло? – В комнату, как всегда без стука, ворвался Стан и замер как вкопанный. – Васт! Как это понимать?

Слава мигом представила, что именно углядел её сын, и невольно покраснела. Видеть свою мать в таком положении ему никогда не приходилось. В тех, крайне редких, случаях, когда она решалась на кратковременные лёгкие романы, Слава старалась законспирировать свои свидания с максимальной надёжностью. Но больше всего она боялась не каких-то инсинуаций на свой счёт, нет. Гораздо страшнее было дать сыну необоснованную надежду на перемены к лучшему в их нелёгкой жизни, а потом самой же их и разбить.

Анлезиец огорчённо вздохнул, но объятий не ослабил. Сейчас начнут выяснять отношения, с необычайной чёткостью дошло вдруг до Славы, и она поторопилась вмешаться.

– Костик, – произнесла женщина очень мягко, – не волнуйся. Со мной всё в порядке, правда. Иди, отдыхай, мы сами разберёмся.

– А если встретишь мать-моряну… передай, чтобы зашла, – спокойно добавил Ливастаэр.

– Теперь вы и вправду… почти в норме, – хмуро буркнул Стан, поворачиваясь к двери. – А пару минут назад… я думал, на вас кто-то напал.

– Не волнуйся, если на нас кто-то решит напасть, я сумею защитить свою любимую, – так же невозмутимо сообщил анлезиец.

Командир усмехнулся с едва заметной иронией и вышел из комнаты.

– А теперь отпусти меня, – категорично потребовала Слава, едва за сыном закрылась дверь, – никогда не поверю, что он не выдаст Чудику приказ следить за нами.

– Хорошо, – тяжело вздохнул Васт, разжимая объятья, – только не убегай никуда. Я ещё не успел объяснить, что пока слышу все твои эмоции, лишь когда к тебе прикасаюсь. Так мне легче понять тебя. Знаешь, анлезийцам порой нелегко найти общий язык даже с местными женщинами, настолько у нас разный подход к любви и женитьбе. А ты вообще смотришь на всё с той точки зрения, какая принята в вашем мире… и наверняка видишь на моём месте какого-нибудь соплеменника. Причём, как я начинаю подозревать, не самого… порядочного.

Вот теперь вздохнула Ярослава. Он прав, она и в самом деле видит в нём всех тех ухажёров, которые, едва познакомившись и даже не успев ещё сказать затёртого комплимента, начинают дотошно выяснять, кем она работает, какую имеет жилплощадь и зарплату и сколько у неё детей. Или почти прямым текстом предлагают немедленно заняться сексом. И ещё удивляются, а что тут такого? Одинокая же женщина, радоваться должна подобному предложению.

Некоторым, самым беспардонным, Слава, скромно потупив глазки, говорила, будто у неё четверо деток, но все такие милые… Надо было видеть, с какой скоростью у новых знакомых появлялись совершенно неотложные дела. Некоторые улетучивались, забыв даже забрать рецепт, за которым якобы пришли.