Генерал Гудериан».

В середине января 1945 года легкий крейсер «Эмден» подошел к докам Шихау в Кенигсберге. «Эмден» был первым средним кораблем, построенным в Германии после Первой мировой войны.

Его машины требовали капитального ремонта, однако вокруг царила странная тишина. Не было слышно стука клепальных молотов, замерли краны. Обычно царящая на верфи суета сменилась мертвой неподвижностью. Только вдалеке слышался грохот тяжелых орудий. Советские войска наступали. К 19 января ситуация так обострилась, что все рабочие были в срочном порядке мобилизованы в отряды, которым предстояло защищать столицу Восточной Пруссии.

С тех пор жизнь в доках Шихау замерла. Работы на «Эмдене» были в самом разгаре, когда последние рабочие ушли. Все было брошено в беспорядке – на верхней палубе валялись инструменты и детали машин. У команды имелись все основания для растерянности. Что теперь будет? И что станет с «Эмденом»?

Грохот канонады с каждым днем был слышен все лучше. Фронт приближался.

23 января последовал долгожданный телефонный звонок из Берлина из штаба ОКМ. Помощник командира капитан 3-го ранга Викманн получил приказ готовить крейсер к срочному выходу в море. С помощью ледокола и портовых буксиров корабль должен был пройти через Кенигсбергский канал до Пилау и далее своим ходом в Киль, где будет завершен ремонт. Учитывая, что двигатели были частично разобраны, на своих машинах крейсер мог идти со скоростью не больше 5 узлов.

Пока шла подготовка к выходу в море, последовал еще один телефонный звонок из Берлина. На этот раз «Эмдену» приказали на некоторое время остаться у причала, чтобы дождаться прибытия ценного груза, который следовало принять на борт. Речь шла о гробах с телами фельдмаршала и рейхспрезидента фон Гинденбурга и его жены Гертруды.

За несколько часов до захвата танковыми частями Красной армии мемориала Танненберг гробы были погружены на тяжелые грузовики, которые двинулись в Кенигсберг. Из двух еще свободных путей на запад морской был самым безопасным.

Тем временем сотни матросов пытались навести на «Эмдене» некое подобие порядка. Они частично освободили верхнюю палубу, на образовавшемся пространстве старший помощник уложил пробковые спасательные средства, оставив в центре место для гробов.

Шли часы. Корабль был полностью готов к выходу в море. Док, где он стоял, уже был заполнен водой, неподалеку ожидал ледокол. Стемнело. Неожиданно повалил снег. Он падал крупными хлопьями, приглушая все звуки вокруг. В 10 часов вечера на причал выехала машина, из которой вышел генерал и направился к трапу. Это был Оскар фон Гинденбург – сын фельдмаршала. Он хотел проститься с родителями, не зная, суждено ли ему пережить предстоящие недели в Кенигсберге. (Он остался в живых и получил возможность снова увидеть дорогие ему гробы в августе 1946 года. Впоследствии они были захоронены рядом с Фридрихом-Вильгельмом I и Фридрихом II в Елизаветинской церкви в Магдебурге.)

Телефонных звонков больше не было, и команда «Эмдена» ничего не знала о возможном времени прибытия грузовиков. Уже давно миновала полночь, на борту корабля было очень холодно – крейсер находился в таком техническом состоянии, что не мог отапливаться. Только в 3 часа утра грузовики выехали на причал.

Ночь была на удивление тихой. Казалось, не было никакой войны и советские солдаты не шагали по земле Германии. Мягкий снег укрыл все вокруг белым пушистым покрывалом и продолжал падать. Очень скоро на фуражках и плечах матросов, стоявших в почетном карауле, образовались небольшие снежные холмики. Старинные флаги и штандарты, привезенные с мемориала Танненберг, теперь были развешаны на штабелях спасательных жилетов. В тусклом свете дуговых ламп тяжелые бронзовые саркофаги, имевшие длину около 6 футов и ширину более 3 футов, были осторожно подняты краном с грузовиков и затем установлены на место своего временного упокоения. Работы проводились в полном молчании, изредка звучали вполголоса самые необходимые команды.

В четыре часа утра «Эмден» вышел из гавани и последовал за ледоколом в Пилау. Кенигсберг остался позади. На борту крейсера победитель 1914 года, уходя от победителя 1945 года, покинул Восточную Пруссию. Разве не символично?

В декабре 1944 года балтийский флот Германии потерял старый линкор «Шлезвиг-Гольштейн», который затонул во время бомбежки в районе Готенхафена. Но с января 1945 года тяжелые крейсера снова начали участвовать в войне на суше. Теперь на повестке дня стоял вопрос спасения гарнизона Мемеля, который стремился прорваться через Куршскую косу – гряду песчаных холмов, отделяющих Курляндский залив от Балтийского моря. Усилия советских войск отрезать гарнизону этот путь, выйдя к морю в Кранце, были сведены на нет огнем тяжелой артиллерии с моря. Благодаря военным кораблям проход в районе Кранца оставался открытым довольно длительное время, что дало возможность тысячам солдат и беженцев укрыться в Самланде.

«Эмден» шел в Пилау, оттуда он должен был отправиться дальше на запад. Небольшой портовый город с трудом вмещал огромное число беженцев, которые всеми правдами и неправдами пытались пробиться на уходящие корабли. Военные и торговые моряки делали все от них зависящее, однако не могли совладать с ситуацией. Суда подвергались настоящим атакам отчаявшихся людей. К тому же части Красной армии подошли к городу вплотную, и кораблям пришлось уходить из порта. Связь с Кенигсбергом уже давно была нарушена – советские войска прорвались к Фришес-Хафф. Снова «Лютцов» и «Адмирал Шеер» посылали свои снаряды над Пилау на позиции противника. В результате армии удалось еще на несколько дней открыть сообщение между Кенигсбергом и Пилау, куда устремился мощный поток беженцев, торопящихся воспользоваться последним шансом попасть в безопасное место.

Если взглянуть через дальномер на «Адмирале Шеере», можно было без труда увидеть длинные черные полосы, пересекающие замерзшее пространство Фришес-Хафф. Бесконечная череда людей, животных и машин дни и ночи шла по льду. Советская артиллерия не замолкала ни на минуту. Немецким морякам оставалось только как можно быстрее пополнять свои запасы боеприпасов, чтобы орудия могли снова стрелять. Однако перспективы с топливом и боеприпасами складывались далеко не радужные. Все-таки в начале февраля морякам удалось облегчить положение армейских частей, медленно оттесняемых в сторону залива Элбинг, Толкемита и Фраенбурга.

В этом сражении орудия «Адмирала Шеера» стреляли по наступающим советским войскам, находившимся на расстоянии 22 миль. Это самое большое расстояние, на котором они использовались. Нарезка стволов совершенно сгладилась, поэтому корабль направился в Киль для установки новых вкладышей. «Шеер» вышел из Готенхафена в Киль в самом начале марта, имея на борту, в дополнение к своей команде, 800 беженцев и 200 раненых. Даже с пассажирами корабль продолжал оказывать помощь армейским частям, сражавшимся на суше. Между Кольбергом и Дивенау большая группа беженцев попала под обстрел советской артиллерии. Мощный огонь с «Адмирала Шеера» быстро заставил эти орудия замолчать.

Тем временем англичане так усовершенствовали методы воздушной разведки, что без труда опознали в Кильском доке прибывший «карманный» линкор. После этого воздушные налеты на Киль не прекращались ни днем ни ночью. Вначале «Адмиралу Шееру» везло. Полоса удач закончилась 9 апреля. Во время налета, начавшегося в тот день в 22.00, первое время создавалось впечатление, что удача не отвернулась от «карманного» линкора. После 20-минутного дождя из бомб на «Шеере» не отметили ни одного прямого попадания. Однако следующая серия бомб упала в воду в непосредственной близости от борта. Взрывами сорвало практически всю обшивку. Корабль начал быстро крениться и в течение нескольких минут затонул.