Владимир Николаевич помедлил с ответом. Выдерживая драматическую паузу, он подошел к самой кромке воды, так, что прозрачная, чуть зеленоватая озерная волна едва не касалась его подошв, и, неторопливо достав из специального чехольчика, закурил электронную сигарету.

– Некто Андрей Липский, – сказал наконец он, глядя поверх озерной глади на синеющий вдалеке сосновый бор. – Известный…

– Известная сволочь, – мрачно перебил Беглов.

– Точно, – подхватил Василий Андреевич. – Этот щелкопер – настоящая заноза в заднице. Хорошо, что у него тоже опухоль в башке. Все-таки Бог – не фраер. Так ему и надо!

Илья Григорьевич, который соображал чуточку быстрее, воздержался от комментариев по поводу состояния здоровья известного блогера Липского. Этот писака в разное время попортил немало крови всем присутствующим, поскольку имел крайне неприятную привычку совать любопытный нос во все без исключения щели, а потом красочно, с многословными комментариями расписывать в своем блоге то, что удалось в этих щелях увидеть и разнюхать. Своевременность его появления в клинике и частые, хорошо оплаченные визиты в палату Французова заставляли усомниться в случайном совпадении и прозрачно намекали, что хоронить господина Липского рано.

Цепочка вырисовывалась простая. По дороге из аэропорта, когда Французу стало дурно и его перегружали из оперативной машины ФСБ в «скорую», весь процесс заснял на свою камеру очень некстати очутившийся поблизости папарацци. Его спешно ликвидировали, но, судя по всему, сделано это было с некоторым опозданием. С этими журналюгами вечно так: они до того проворны, что поспеть за ними удается далеко не всегда, не говоря уже о том, чтобы их опередить.

Мелкая озерная волна с чуть слышным шорохом набегала на желтоватый, почти белый песчаный пляж; у причала, постукивая пластиковым бортом о дубовую сваю, покачивалась на привязи лодка. В синем небе описывали широкие круги, высматривая с высоты добычу, три или четыре чайки. Было жарко, ноги в черных кожаных туфлях буквально плавали в собственном поту, и хотелось многих вещей сразу: раздеться, искупаться, выпить ледяного пива и чтобы на свете вдруг, по щучьему веленью, не стало журналиста Липского.

– Рано радуешься, – вторя мыслям Беглова, сказал генералу Винников. – Он сбежал из больницы, так что слухи об его скорой кончине явно сильно преувеличены. Я так понимаю, что диагноз он себе купил, причем с единственной целью: пролезть в палату Француза и взять у него интервью.

– В чем, по всей видимости, и преуспел, – сказал Илья Григорьевич. Он все-таки разулся, закатал брючины почти до колен и в данный момент засовывал в правый ботинок свернутые в тугой влажный комок носки. – И нам остается только гадать, как много этот аргентинский отшельник успел ему выболтать.

– За три дня, я думаю, немало, – буркнул Винников.

– Вы чего? – забеспокоился его превосходительство. – Вы о чем, вообще, говорите? Да еще так спокойно, как ни в чем не бывало… Вы хотя бы соображаете, что это значит?!

– Слава богу, что ты сам наконец сообразил, – сказал ему Беглов.

– Хотя толку от тебя, как обычно, как от козла молока, – добавил Винников.

– А какой толк тебе от меня нужен? – рассердился Макаров. – Хочешь, чтобы я, армейский генерал, за тебя преступников ловил? Его искать надо, а я не ищейка!

– Знаем, знаем, – покивал головой Беглов, – ты не ищейка, ты – тыловая крыса, складская моль. Ишь, разжирел на шинельном сукне! Но найти его необходимо, – уже другим, озабоченным тоном добавил он, обращаясь к Винникову.

– Нашли, – сообщил тот. – Собственно, его и искать-то особенно не пришлось, потому что он ни от кого не прятался. Это я так сказал «сбежал». А на самом деле он просто собрал вещички и ушел. Домой ушел, по месту постоянной регистрации. Там его взяли, допросили, быстренько сделали МРТ в ведомственной клинике и, естественно, не обнаружили в мозгу никаких патологий…

– Хорошо бы Француза и всех остальных на него повесить, – мечтательно произнес Беглов.

– Именно над этим я в данный момент и работаю, – сказал Винников. – Только это, мужики, мартышкин труд. Улик против него никаких, алиби у него имеется, а за симуляцию у нас не сажают – время-то не военное, да и он гражданский человек…

– Подумаешь, – сказал Беглов. – Мало вы, крючкотворы, невинного народу пересажали да по подвалам перешлепали?

– А кто его бывшая жена, ты знаешь? – напомнил Винников.

– Блин, – с досадой сказал Беглов и от полноты чувств плюнул на песок. – Она же для меня лично два дела выиграла. Да каких! Полная была безнадега, а она… Короче, зверь-баба. Без улик против нее твоим баранам от юстиции действительно ни черта не светит. Он еще сидит?

– Сидит, – подтвердил Винников.

– Выпускай, хватит позориться. А я позабочусь, чтобы ему организовали торжественную встречу. Ну и, как водится, проводы – своевременные, пока в его блоге Французовыми откровениями не завоняло.

– Да, – немного подумав, согласился Винников, – это будет правильно. И еще одно, Илья. Ты сам видишь, что ситуация все время норовит выйти из-под контроля. Рисковать при таком раскладе нельзя, согласись. Поэтому, что касается исполнителя…

– Жалко, черт, – поняв его с полуслова, поскреб пятерней в затылке Беглов.

– Жалко у пчелки в попке, – сообщил генерал-полковник Макаров.

– Надо же, – поразился Владимир Николаевич, – дурак, а как верно подметил! В самую, мать ее, точку!

– Раз в год и палка стреляет, – сказал Беглов.

– Сами вы дураки, – оскорбился его превосходительство. – И палки у вас давно не стреляют – висят на полшестого, какая уж тут стрельба!

– По себе не суди, старый мерин, – снимая рубашку, посоветовал Беглов. – Вы купаться пойдете? Нет? Ну и хрен с вами. А я окунусь, сил моих больше нет терпеть эту жарищу, да еще вот так, около самой воды… – Он скинул брюки, под которыми обнаружились сатиновые «семейные» трусы в мелкий цветочек, и, высоко задирая волосатые жилистые ноги, направился прочь от берега. Зайдя в озеро почти по колено, он обернулся, принял горделивую позу и, торжественно воздев вверх и в сторону правую руку, разразился цитатой из бородатого неприличного анекдота: – Волки! Вы свободный народ! Но пока эта б…дь в лесу, нам житья не будет!

– А еще депутат, – укоризненно пробормотал генерал Макаров.

Беглов повернулся к приятелям татуированной спиной, пробежал, вздымая фонтаны брызг, несколько метров, а когда вода поднялась до середины бедер, нырнул, с пушечным хлопком ударившись о поверхность животом и взметнув новую тучу брызг – продолговатую, как будто в воду с берега сбросили средних размеров бревно.

Рассеянно наблюдая за тем, как он бултыхается на мелководье, заместитель генерального прокурора Винников глубоко затянулся электронной сигаретой, а затем, следуя многолетней привычке, зажал сигарету между подушечкой большого и ногтем указательного пальца и с силой стрельнул ею в сторону купающегося депутата. Пластиковый цилиндрик упал в воду с большим недолетом и, булькнув, ушел на дно.