Человек с черными контактными линзами вынул из нагрудного кармана черный носовой платок с впитывающей прокладкой и обтер взмокшую от нехороших предположений шею.

– Вы уж это…. Постарайтесь?! – еще бы чуть-чуть, еще бы немного, и человек в черных линзах улыбнулся, Но не вовремя подбежавший к нам вохровец не дал превратиться человеку в человека.

– Товарищ гранд-генерал! – обратился он к начальству, – Мы только что подсчитали, что товарищ …, —я демонстративно отворачиваюсь, чтобы не слышать фамилию. Меньше знаешь, больше пенсия, – …не сможет прибыть домой к ужину. Аналитики волнуются. Разрешите идти?

– Слышали? – отправив подчиненного, обратился ко мне гранд-генерал. У вохровцев даже звания особенные.

– Нет, – честно признался я. Да и как не признаешься, если всем известно, что у каждого вохровца в ухо вмонтирован детектор лжи.

– То-то же, – прислушался к чему-то человек в черных линзах и посмотрел на часы, – Всем будет лучше, если вы спустите его не позже чем через тридцать восемь минут. Иначе не избежать скандала.

– В политическом плане? – посмел я поинтересоваться.

Человек в черных линзах вопрос игнорировал. И так ясно, что комментарии на такую тему не выдаются.

– Каким образом планируете провести операцию?

Я прикинул на пальцах высоту восточной башни:

– По лестнице на такую высоту не подняться. Даже если вставим дополнительные секции, на таком ветру мы не сможем перехватить раскачивающийся шпиль.

– Логично, – почесал кончик носа человек в черных контактных линзах. У вохровцев в носах вмонтированы микрокалькуляторы.

– Можно развернуть стационарный тент. Но для этого необходимо знать место, в которое, как бы точнее выразиться, захочет приземлиться Объект.

– Логично, – лоб вохровца покрылся испариной. Во лбу у ребят в черных контактных линзах вмонтированы мозги.

– Я бы также предложил послойное уменьшение высоты башни до минимального. Но для этого потребуется масса времени, оборудования и точных расчетов. Да и башня после этого уже не будет представлять ни исторической, ни архитектурной ценности.

– Логично, – похрустел костяшками пальцев вохровец. Просто так похрустел, без всякого злого умысла, – Неужели нет никакой надежды? Вы представляете, чем это грозит?

– Вас уволят, нас переведут на нижеоплачиваемые работы, – глупо пошутил я, но быстро исправился, заметив, как вздрогнул человек в линзах. Черных. И контактных, – Надежда, товарищ, умирает последней.

– А вы умны, спасатель, – на этот раз взгляд человека был пронзительно любопытным. Как у удава в столичном зоопарке, – Говорите.

– Есть только один способ помочь Объекту. Надо забраться по стенам башни со спасательной техникой. Иного пути нет.

Вохровец размышлял недолго. Я успел только прикинуть, опять же, на пальцах, время, за которое сумасшедший спасатель способен преодолеть дикую, продуваемую и раскачиваемую, всеми ветрами башню.

– Мое руководство согласно на ваше предложение, – оказывается, вохровец не просто так в носу ковырялся, – Кто пойдет, вернее, полезет? Вы?

Как он такое мог подумать? В моей команде есть более подходящая кандидатура. Даже две.

– На шпиль поднимутся второй номер Роберт Клинроуз и третий номер Герасим. А я останусь со спецмашиной для страховки и связи.

Человек с черными контактными линзами постучал несколько раз ладонью по виску:

– Роберт Клинроуз? Американец, депортированный за политическую деятельность?

– Да хоть бы и депортированный? – возмутился я, отлично зная, что Боб ни за что ни стал бы врать мне про свое прошлое, – Если не он, то кто же?

Вохровец повторно изобразил удава в черных линзах:

– Кандидатура третьего номера у нас не вызывает никаких нареканий. Честный, проверенный налогоплательщик. Болтает, правда, много. Но с умом болтает. А вот американский эмигрант…. Еще раз нет.

Иногда я совершаю неправильные поступки, за которые в последствии бывает стыдно. Именно так я и поступил и на этот раз. Плюнув на чистый пластик под ногами вохровца, я связался по связь-наушникам с Милашкой и затребовал в срочном порядке Директора.

– Вопрос жизни или смерти, – предупредил я спецмашину о важности вопроса.

Директор отозвался на удивление быстро. Вероятно, сидел у связь-стола и никуда не отлучался.

– Слушаю вас, майор Сергеев?

– Обижают нас, товарищ Директор, – пожаловался я и, кратко, изложил суть вопроса. Особый упор я сделал на то, что местность, в которой Боб держал индюшачью ферму, находилась в районе окруженной горами. Боб сам мне рассказывал, как в детстве катался с них на электрических санках. В таких сложных географических условиях трудно заниматься политикой.

– Мне нужно тридцать секунд, – попросил Директор.

– Да хоть тридцать минут, – на радостях, что Директор сразу не отказался поучаствовать в деле, выпалил я.

Ровно через тридцать минут в ухе у человека с черными контактными линзами засвербело. Давно известно, что у вохровцев там вмонтирован микро динамик.

– Слушаю! Да, я. Да, здесь. Да, рядом. Да, предложил. Да, отклонили. Что? С самим товарищем…, – я закашлялся, поэтому не расслышал фамилию.

Человек в черных контактных линзах зыркнул на меня уничтожающим взглядом и перевел почтительный взгляд на верхушку Восточной башни:

– Слушаю вас, товарищ….

Пролетевшая мимо ворона на мгновение отвлекла меня от содержания разговора.

– Но, товарищ….

Шнурки на ботинках постоянно развязываются.

– Сделаем все, как вы приказали, товарищ….

Чихать в самый нужный момент должен уметь каждый уважающий себя и свое будущее спасатель.

– До встречи на земле, товарищ….

Не забыть забрать ключи у Боба от его личного сейфа.

– Ну что, нулевик, – хмурый взгляд вохровца не предвещал ничего хорошего, – Я только что разговаривал лично с товарищем кха-кха-кха….

Я терпеливо дождался окончание приступа кашля у вохровца.

– И он разрешил американцу участвовать в операции по спасению себя. Но мы со своей стороны предупреждаем, если ваш второй номер вздумает дотронуться до товарища…, – не придумав ничего лучшего я изобразил круглого идиота, – Хоть одним пальцем, мы немедленно открываем огонь на поражение. И поверьте, товарищ нулевик, наши снайперы высоко сидят и далеко глядят. А ваши бредовые мысли относительно стреляных белок выглядят, в высшей степени, бредом. Не смею вас больше задерживать. Спасатель! Ха-ха-ха!

До чего неприятный смех у вохровцев. Автоматическим рашпилем по зубам.

– Второй номер! Милашка! Командир на связи! Работаем, ребятки.