В своих мемуарах, пересказав историю об ученом, который хотел получить его автограф и предположил, что его миндалевидное тело работает неправильно, Хоннольд пишет: «Опасность меня пугает. Но, как я уже говорил бесчисленному количеству людей, интересующихся, не обладаю ли я особым даром, этот дар – способность держать себя в руках в таких ситуациях, где нет места ошибке. Каким-то образом я знаю, как в таких затруднительных случаях (ну, как в тех ходах над Thank God Ledge на Хаф-Доум в 2008 году) глубоко дышать и успокоиться». И я поняла, что это как раз то самое спокойствие, которого я искала в ходе своей экспозиционной самотерапии.

Не то чтобы я когда-нибудь надеялась или ожидала достигнуть такого состояния, когда скалолазание ощущается как что-то обычное, нейтральное, как сидение на диване или поход по ровной плоской тропе. Я не хотела быть безразличной к тому, что меня окружает, хотела сознавать опасности, которые этот спорт может представлять. Но мне хотелось быть способной подняться над этими опасностями, дышать свободно, не дать панике разрастись в груди и овладеть мной.

Полагаю, что такая способность, такая сопротивляемость – это своего рода бесстрашие, и крайний его вариант у Алекса Хоннольда поражает зрителей во всем мире. Но существует и другой вид бесстрашия – тот, который возникает, когда – совсем не так, как у Хоннольда, – миндалевидное тело человека действительно не работает. Где-то на американском Среднем Западе, скрываясь от телекамер и журнальных фотографов, живет женщина, жизнь которой удивительно близка к жизни, в которой нет страха. Нейробиологам она хорошо известна как пациентка S.M.

В середине 1960-х годов родилась девочка, которая не кричала и не плакала. Она даже почти не хныкала, но это молчание было вызвано не отсутствием чувств: у ребенка было странное утолщение тканей вокруг голосовых связок, и из-за этого препятствия ей было трудно производить какие бы то ни было звуки.

Кроме того, у девочки имелись патологические изменения на коже, и это (в сочетании с проблемой голосовых связок) со временем провело к диагностированию невероятно редкого генетического заболевания, болезни Урбаха – Вите.

Это заболевание поражает человека на двух фронтах: на коже и в тканях горла, а также в мозге. Помимо характерного утолщения тканей вокруг голосовых связок, которое дает пациентам с болезнью Урбаха – Вите специфически грубый, скрипучий голос, эта болезнь также вызывает поражение кожи, обычно на конечностях, которое постепенно приводит к образованию рубцов. Со стороны неврологии болезнь Урбаха – Вите вызывает кальциноз структур мозга, и иногда повреждения настолько обширны, что эти структуры полностью выводятся из строя. Это заболевание до сих пор было диагностировано только у нескольких сотен людей.

Целый ряд болезней вызывает в мозге то, что один невролог назвал «жутко специфическими поражениями». Поражаются только определенные структуры мозга – по причинам, которых мы полностью не понимаем. Одна из таких болезней – герпетический энцефалит, другая, самая известная, бешенство; эти болезни поражают гипоталамус. Болезнь Урбаха – Вите же, по-видимому, имеет особенную предрасположенность к миндалевидному телу.

Итак, девочка выросла со странным голосом и восковой, покрытой рубцами кожей. Другие дети относились к ней так, как можно было ожидать, и, как тоже можно было ожидать, она стала чувствовать себя непривлекательной и отчужденной. А потом, когда ей исполнилось десять, болезнь начала проникать в мозг.

Однажды, когда она была еще совсем маленькой, еще до того, как болезнь атаковала ее мозг, они с отцом пошли в поход в лес. Проходя через какой-то редкий кустарник, она упала в большую яму глубиной около метра, которая частично была скрыта упавшими ветками и листьями. В яме обнаружилось гнездо змей, и когда змееныши заскользили от испуга по всей яме и по ногам девочки, она закричала и принялась звать отца на помощь. Десятилетия спустя она все еще помнила этот ужас. Но это, пожалуй, был последний раз, когда она ощутила такой страх.

Шли годы. В Швейцарии ей сделали секвенирование ДНК, позже она регулярно делала лазерные процедуры, чтобы удалить избыточные ткани вокруг голосовых связок и предотвратить опасность обструкции дыхательных путей. Ей исполнилось восемнадцать. Она впервые вступила в сексуальные отношения и забеременела, но мужчина бросил ее, когда узнал о ребенке.

Молодой женщине исполнилось двадцать, и у нее завязались отношения с другим мужчиной, который был склонен к насилию. С ним она родила еще двоих детей. Отец ее второго и третьего ребенка бросил ее во время последней беременности, а пару лет спустя, будучи матерью-одиночкой троих детей, она вышла замуж. Брак продлился меньше года, а потом распался, когда женщина обвинила мужа в измене. Эта ссора закончилась тем, что мужчина стал ее душить, пока она не потеряла сознание. Когда она очнулась, его уже не было.

Сейчас девочке, которая не плакала, девочке со странным голосом, за пятьдесят. История ее жизни пронизана мрачными фактами, подобными приведенным выше. На нее было совершено нападение с приставленным к голове пистолетом. Она пережила больше душераздирающих и жестоких событий, чем многие из нас за всю жизнь. Но если бы вы с ней познакомились и она рассказала вам об этих событиях, то описала бы их спокойно, не выказав ни одного признака страха.

Мозг этой женщины, которая позднее получила известность как пациентка S.M., впервые просканировали, когда ей было двадцать. С того первого сканирования в 1986 году технология значительно изменилась, но даже в те времена изображение было поразительным: два бледных фасолевидных пятна на более темном фоне вещества мозга, по одному (в точности повторяющему другое) в каждом полушарии, – пустоты там, где должны были быть два миндалевидных тела. За десять лет, с момента, когда болезнь начала свою черную работу, она практически полностью разрушила эти структуры, хотя все остальное осталось нетронутым. «Пугающе характерное» иссечение, похожее на то, чему в каком-то смысле позавидовали бы сторонники лечения психических болезней с помощью скальпеля в прошлом.

В «Истории выживания в мире пациентки S.M.» (A Tale of Survival from the World of Patient S.M.), опубликованной в книге «Жизнь без миндалевидного тела» (Living Without an Amygdala) нейробиологов Джастина Фейнштейна, Ральфа Адолфса и Дэниэла Транела, повреждение миндалевидного тела у пациентки S.M. описано как «самое значительное повреждение миндалевидного тела, о котором когда-либо становилось известно», вызванное болезнью Урбаха – Вите. Это повреждение «не было похоже ни на что, виденное ранее».

Тот первый скан всплыл, когда еще один невролог направил S.M. в клинику Университета Айовы. Там Антонио Дамасио и его жена Ханна Дамасио незадолго до этого начали составлять базу неврологических пациентов с повреждениями мозга, и S.M. попала туда под номером сорок шесть. Она предложила себя в качестве объекта исследования всем, кого заинтересовало бы все, что можно узнать на ее примере, и многие из исследователей приняли ее предложение.

«Она была звездной пациенткой, если учесть количество написанных про нее статей в Nature», – сказал мне по телефону Адолфс, засмеявшись при воспоминании об огромном количестве работ, на которые она вдохновила ученых (исследования S.M. стали основой сотен рецензируемых публикаций, которые, в свою очередь, цитировались больше тринадцати тысяч раз). Адолфс прибыл в Айову в 1993 году, защитив диссертацию, и начал работать под руководством Антонио Дамасио. За четыре года работа в Айове изменила всю его профессиональную жизнь.