Тут Гондор почему-то потерял сознание и медленно сполз с трона. Я хмыкнул, глядя на распростертое у моих ног тучное тело. Затем повернулся, выбежал в смежный коридор (пещера была проходной) и поспешил прочь.

Я снова бежал, увязая в песке. Теперь-то я знал, что Нижние Пределы настолько обширны, что здесь можно проблуждать целую вечность. Воочию я наблюдал пока только круги, где были горячий песок и каменные своды, но я отлично помнил виденную мною в круге Ахерона долину вулканов.

«Если выхода во Внешний мир в Нижних Пределах нет, – думал я, – то почему бы мне действительно не отправиться в долину вулканов, на круг духов? Там я смогу найти Заклинателя и прикончить его».

Идея была довольно смелой и настолько же дикой. Ведь я не знал даже, где нахожусь и куда иду. Но решимость моя все крепла и крепла.

«Посмотрим, кто кого, – сказал я, – отчаяние не для меня!»

И громко, через силу, я засмеялся, заставляя свой рот растянуться в саркастической, злой усмешке.

Если бы кому-нибудь довелось увидеть эту жуткую гримасу, ручаюсь, он не забыл бы ее до конца дней.

И тут я заметил маленького человечка с молниями во всклокоченной рыжей шевелюре. Малыш смотрел на меня, приложив ко рту ладошку, и трясся от страха. Потом с криками убежал прочь.

«Ну вот, замечательно, – подумал я, – даже обитатели здешних мест находят меня кошмарным. Ну погодите же, я вас еще не так напугаю!».

Широко растянув рот в ужасающей улыбке, я направился дальше.

Пусть все, кто меня видит, разбегаются в страхе! Идет Дарт Вейньет, король Стерпора! Дарт Вейньет, внушающий ужас и содрогание обитателям подземного мира!

…и тогда сказал наш пресветлый владыка Дарт Вейньет: «Да пребудете вы все во тьме на веки вечные, дети тьмы!», да как даст им бой, да такой, что им очень и очень не поздоровилось. Разлетелись они все на части малые, а собраться уже не смогли. Ну а он, гордый славной победой, сказал: «Так-то, гады!» и отправился дальше по неведомому нам пути во Внешний мир.

Из записок летописца Варравы, год 1456-й со дня окончания Лихолетья

Я испытывал самые противоречивые чувства. С одной стороны, мне удалось слопать несколько кусков вкусного, отлично прожаренного мяса, чему я радовался от всей души (и мой желудок вместе со мной, издавая довольное урчание). К тому же своей улыбкой я до смерти напугал маленького рыжеволосого человечка, и это происшествие также вызвало у меня одни только положительные эмоции. Но с другой стороны – теперь я знал, что за мной началась по-настоящему большая охота и по моему следу идет какое-то скелетное охранение. В прежней своей, земной, жизни я точно не встречал никого из скелетных охранников, но воображение рисовало мне самые жуткие картины: скрипящие кости, белые черепа, пустые глазницы, зажатые в иссушенных пальцах ржавые мечи. Вот они появляются из-за очередного поворота и кидаются на меня, щелкая челюстями, бряцая оружием, угрожающе вращая тазобедренными суставами.

Бррр! Я попытался отогнать страшное видение, но, едва только избавился от призрака скелетного охранения, на ум мне пришел Заклинатель и принялся нашептывать уничижительные слова:

– Ты жалок, ты – ничтожество, ты – никто…

– А ну заткнись, сволочь бледная! – крикнул я, и мой вопль растворился в извивах подземного лабиринта.

Заклинателя сменила Инесса-демонесса с оскаленным тонкогубым ртом.

– …тут никто не нарушит наш покой, – заявила она, – и мы можем с тобой развлекаться очень и очень долго…

Я затряс головой, пытаясь изгнать дамочку-садистку за пределы моего поврежденного рассудка. Одновременно я подавлял тошноту – давно не получавший пищи желудок плохо воспринял сочное мясо…

Ценой неимоверных усилий мне удалось избавиться от дурных предчувствий, вестников беды и рвотных позывов.

Я заставил себя думать о вещах куда более увлекательных и приятных – я шел и размышлял о том, как можно было, бы улучшить жизнь в Белирии, окажись я ее полновластным правителем. Отцу и не снились те замечательные реформы, которые я бы предпринял, чтобы сделать существование моих подданных безбедным и счастливым. Я создал бы общество абсолютного равенства и братства. Общество, где не было угнетения человека человеком. Землю я бы отдал рабочим, а фабрики крестьянам! Или наоборот… Каждая женщина получила бы в пользование здорового, крепкого мужчину, а каждый мужчина – возможность работать и развиваться духовно и физически. Мы искоренили бы последствия войны – голод, разруху, безграмотность и всех отъявленных мерзавцев по всей Белирии. Всех мерзавцев в расход, непременно в расход! Я реформировал бы общество, сделал его бесклассовым и сам, будучи человеком прогрессивным и широко мыслящим, стал называться уже не королем единой Белирии, а, скажем, – ее генеральным правителем! Эх, что за жизнь бы тогда началась! Я бы стал для своих сограждан уже не просто монархом. О нет! Я был бы для них богом, создателем не только нового государственного устройства, но и новой религии. Общеизвестно, что церковь и государство едины и неделимы. И я бы не разделял их больше, я дал бы им в лице созданного мною совершенного государственного устройства новую веру. Веру в возможность наступления светлого будущего и, конечно, веру в свои неограниченные возможности.

Вот только что скажет анданская церковь, когда узнает, что я создаю общество, имеющее собственные религиозные установления? Хм, этот вопрос стоит проработать отдельно – ссориться с анданской церковью как-то мне не с руки… Я, правда, никогда не принимал анданскую церковь всерьез, но сейчас, когда я оказался здесь, внизу, она почему-то стала мне удивительно близка. Я вспомнил, как, сидя в клетке, выкрикивал придуманную мною молитву, обращенную к Спасителю Севе Стиану. Пожалуй, эта молитва во многом помогла мне спасти разум от экспансии Заклинателя…

Я вынужден был отвлечься от размышлений, потому что впереди замаячило нечто странное – возможно, опасность. Несколько толстых веревок свисали с высокого потолка. Подойдя ближе, я различил, что это вовсе не веревки, а жующие песок толстые змеи. Ели они очень неаккуратно – чавкали и роняли темную слюну. Испытывая отвращение, я обошел змей по стеночке и хотел уже отправиться дальше, когда одна из них метнулась и обвила кольцом мою левую ногу. Я закричал от неожиданности, выхватил гвоздь и всадил его в плоскую голову кровожадной гадины. Кольца ослабли, я выдернул ногу и отпрыгнул подальше от раненой змеи. Некоторое время гадина билась на песке, потом затихла. Сжимая в руке окровавленный гвоздь, я потрясал им и что-то торжествующе выкрикивал. Сейчас я думаю, что это были нечленораздельные, первобытные звуки. Другие змеи безучастно наблюдали за агонией соплеменницы, потом лениво вернулись к трапезе. Я их не заинтересовал. Продолжая потрясать гвоздем, я направился дальше…

Круг, где я оказался, был не столь населен опасными существами, как прежний, и все же приходилось все время быть настороже, чтобы случайно не угодить в расставленные повсюду коварные ловушки. Благодаря проявленной мною бдительности я довольно легко миновал зыбучие пески, перепрыгивая их с кочки на кочку. Впоследствии, правда, выяснилось, что это вовсе не кочки, а головы живущих в песке созданий – они яростно ругались мне вслед, потрясая тяжелыми кулачищами. Затем мне удалось, не сильно напрягаясь, избежать встречи с ужасным чудовищем, напоминающим гигантскую стрекозу в черепашьем панцире, – пока я прятался за поворотом, оно протопало по коридору и скрылось из виду. И уж совсем без лишних проблем я свернул лысые шеи парочке громогласно каркающих и попытавшихся заклевать меня до смерти птиц. Поначалу я намеревался употребить их в пищу, но оказалось, что мясо у птичек жесткое, как копыто старого свинога, к тому же от их маленьких тушек несло удушающим смрадом, и я после недолгих колебаний зашвырнул два темных тельца подальше.