Воевод ждала участь карфагенских военачальников, которые в своей жизни могли только единожды потерпеть поражение. Шеин, а также Измайлов по приезде в Москву были объявлены виновниками поражения – им на плахе отрубили головы. Но и успехи Владислава закончились. Войско Речи Посполитой долго и безуспешно пыталось взять Белую; Владислав пытался склонить русских к сдаче на хороших условиях, но печальный пример Шеина не оставлял воеводе Белой иного выбора, как сражаться.

В июне 1634 года воюющие стороны заключили мирный договор, по которому никто ничего не терял и не приобретал.

Новый враг Речи Посполитой не заставил себя ждать, и это была не извечная соперница Московия, не стремившаяся оторвать кусок Ливонии Швеция и не иноверная Турция со своим вассалом – крымским ханом.

У днепровских порогов в XVI веке сложилась принципиально новая общность – запорожское казачество. Сюда бежали крепостные крестьяне, бежали православные, спасаясь от религиозных притеснений, здесь находили себе занятие младшие сыновья из многодетных семей, по своему статусу обреченные на нищету, здесь укрывались преступники – по большому счету на берегах Днепра находили приют все обиженные, недовольные жизнью. Необходимость защиты от прежних властителей и опасных соседей заставила беглецов оформиться в полувоенную организацию с собственным гетманом, войском, укладом жизни.

До некоторых пор казаки играли положительную роль в жизни Речи Посполитой. Они служили заслоном от крымских и турецких набегов, во времена войн с Московией оказывали военную помощь. Но казаки не приняли Брестскую унию 1596 года, громко заявив, что хотят остаться православными. Однако окончательно погубил дружбу казаков и короля не религиозный вопрос, а денежный.

Речь Посполитая принимала казаков на службу, занося их в реестр. Каждый реестровый казак получал денежное довольствие. Однако количество казаков постоянно росло, а реестр невозможно было расширять до бесконечности из‐за недостатка средств в казне. Но казакам не было никакого дела до королевских проблем, их не интересовало, откуда король возьмет деньги. В 30‐х годах в Запорожье произошло несколько бунтов нереестровых казаков с требованием расширить реестр. Кнутом и пряником, обещаниями и военной силой их удалось подавить. Огонь был притушен, но не погашен и ждал только хорошего ветерка, чтобы вспыхнуть с новой силой. Нужен был только вождь, способный повести за собой всех недовольных. И такой лидер отыскался… «Хмельницкий был казак видный во всех отношениях: храбрый, ловкий, деятельный, грамотный; у него было и состояние, хутор Субботово в Чигиринском старостве, – так характеризует вождя запорожских казаков С. М. Соловьев. – За это‐то Субботово началась у него ссора с Чаплинским, под– старостою чигиринским… Известно, как в это время в Польше действовали друг против друга враждующие, и понятно, кто должен был осилить в борьбе – шляхтич или казак. С шайкою голодных людей наехал Чаплинский на слободы Хмельницкого, завладел гумном, в котором находилось 400 копен хлеба, и всех домашних Хмельницкого заковал в цепи; самого Богдана держал четыре дня в тесном заключении и освободил только по просьбе жены своей. Богдан подал жалобу в суд; в отмщение за это Чаплинский приказал своей дворне схватить десятилетнего сына Хмельницкого и высечь плетьми среди базара; приказ был исполнен так хорошо, что мальчика чуть живого принесли домой и скоро после того он умер. Зять Чаплинского клялся не раз пред казаками, что Хмельницкому не быть в живых. Поедет ли Богдан куда по делам службы, воротится домой, а на конюшне нет серого коня: взяли за поволовщину. Отправится он в поход против татар, сзади подъедут к нему и стукнут по голове так, что не быть бы живому, если б не защитил железный шлем, да и скажут в оправдание, что приняли его за татарина».

Богдан Хмельницкий не стал отвечать обидчикам немедленно и единственно силой своих рук. Месть он задумал более масштабную, атаман замыслил очистить Украину от шляхты и власти короля вообще. Для широких замыслов нужны союзники, и Хмельницкий в марте 1648 года отправился в Крым. Хан долго колебался, опасаясь попасть в ловушку – ведь с казаками у татар никогда не водилось большой дружбы. Тогда Хмельницкий присягнул на сабле ханской и оставил в заложниках своего сына Тимофея. Хан отправил с Хмельницким мурзу Тугай-бея с четырехтысячным отрядом.

Хмельницкий действовал молниеносно. «5 мая у Желтых Вод встретился Хмельницкий с сухопутным польским войском, – описывает события С. М. Соловьев, – и после трехдневной битвы (5, 7 и 8 мая) поляки потерпели страшное поражение, так что и десятка их не успело спастись бегством. Покончивши с молодым Потоцким, который умер от ран в плену, Хмельницкий двинулся навстречу к старому, сошелся с ним 16 мая у Корсуня и поразил наголову: оба гетмана – коронный великий Потоцкий и польный Калиновский – попались в плен и были отосланы к хану в Крым; поляки потеряли 127 офицеров, 8520 рядовых, 41 пушку. Поражение приписывали неблагоразумному разделению войска на две части, отправлению одной из них вперед с молодым Потоцким; иные упрекали коронного гетмана за несогласие с товарищем своим Калиновским и за распутство, которому он был предан, несмотря на свои преклонные лета. Укоры сыпались на побежденных; как обыкновенно бывает, каждый говорил, что если б сделали иначе, если б послушались его советов, то не было бы беды».

Победа Хмельницкого привела в движение всю Украину, теперь нигде не чувствовали себя хозяевами даже собственных домов и своих жизней гордые шляхтичи. «Взбунтовавшееся хлопство не хочет впускать в местечки своих панов, трудно их обуздать», – жалуется львовский архиепископ. Брацлавский воевода Адам Кисель в письме гнезненскому архиепископу рисует совсем безрадостную картину:

«Рабы теперь господствуют над нами; изменник учреждает новое княжество: несчастные братии наши среди внезапной опасности, бросая родину, дома и другие ценные предметы, бегут во внутренность государства. Безумная чернь, обольщенная тем, что Хмельницкий щадит ее, предавая огню и мечу одно шляхетское сословие, отворяет города, замки и вступает в его подданство».

«Резня господствовала на Украйне, и среди этой бойни казаки и вельможи соперничали в зверстве. В то время как украинская шляхта, не думая о сопротивлении, бежала или гибла под ножами восставших хлопов, один воевода русский, князь Иеремия Вишневецкий, выставил сопротивление. Недавний отступник от православия, с ненавистью ренегата к старой вере, вере хлопской, Иеремия соединял ненависть польского пана к хлопам, усугубленную теперь восстанием и кровавыми подвигами гайдамаков. В самом начале восстания Хмельницкого Иеремия был уже на восточной стороне Днепра, намереваясь помогать Потоцкому и Калиновскому. Корсунская битва и вспыхнувшее вслед за нею всеобщее восстание хлопов отбросили его на запад, но он скоро остановился и с отрядами своими выставил единственное сопротивление казачеству. Какого же рода было это сопротивление? Напавши врасплох на местечко Погребища, преданное казакам, он перемучил его жителей, особенно священников православных; из Погребищ Вишневецкий пошел к принадлежащему ему городу Немирову; жители затворились было от своего пана, но он взял город приступом, и выданные мещанами виновники восстания погибли в ужаснейших муках: “Мучьте их так, чтоб они чувствовали, что умирают!” – кричал Вишневецкий палачам. В конце июля под Константиновом встретился Вишневецкий с многочисленным казацким отрядом, бывшим под начальством Кривоноса; после двух кровопролитных стычек поляки принуждены были отступить» (С. М. Соловьев).