Дуче почти с любовью сжал рукоятку. «Зиг-Зауэр» калибром семь шестьдесят пять был его последней надеждой. Живым, подумал он, я не дамся.

Семен Фридман в центре огромного города, объявленного им заложником и уже приговоренного, — ждал. Ожидание было сладко-тревожным. Темнота сочилась мелким паскудным дождем, обволакивала, убаюкивала, шептала: все ваши условия приняты… Птица появился из темноты неожиданно. Семен вздрогнул и вскинул пистолет. Он был в том состоянии, когда стреляют не задумываясь. Но не выстрелил — узнал.

Леха опустился на сиденье справа.

— Привезли? — спросил Семен.

— Да, — Птица отвечал спокойно, почти равнодушно. Но что-то в его голосе слышалось нехорошее. Что-то произошло, понял Дуче.

— Что-нибудь случилось?

— Нет… — сказал Леха, — нет, ничего не случилось. Просто этот отморозок перерезал горло сторожу в гараже…

— Были осложнения?

— Какие еще осложнения нужны? Мокруха, Сема…

— А где сам-то сапог? — спросил Дуче.

— В машине, за углом… сучара.

Разведчик Штирлица зафиксировал появление Птицы. Судя по всему, решил он, это тот самый Слесарь, которого накололи Краб с Поповым. Точнее определиться нельзя — из осторожности разведчик остановился на приличном расстоянии. И даже высококачественная оптика не позволила рассмотреть детали.

Через три с половиной минуты Хромой и Слесарь вышли из «форда» и скрылись в переулке. Слесарь нес чемоданчик. Разведчик передал информацию своей напарнице и сам переменил позицию.

— Стоп! — сказал Дуче. — А где сапог? Сбежал? Пустой салон «жигулей» ошеломил его. Снова появилось чувство опасности, подвоха. Верить нельзя никому! Дуче знал, как легко предают даже те, на кого ты железно рассчитывал. Если Прапор сбежал, то…

— Он в багажнике, — сказал Леха.

Дуче покачал головой. Отсутствие доверия друг к другу у этих двоих его вполне устраивало: меньше шансов, что сговорятся. Но не до такой же степени… серьезный конфликт между Птицей и Прапором мог сильно осложнить проведение операции.

— Выпусти, он же там к черту задубеет…

— Ничего… — Леха открыл багажник. Ванька лежал в позе эмбриона из учебника биологии.

По улице за их спинами медленно проехала машина. Ванька распахнул обращенный к ним глаз. Снизу, из багажника. Птица и Дуче казались ему гигантами.

— Вылезай, отморозок, — сказал Птица и, взяв Ваньку за отворот куртки, резко дернул вверх. Беглый прапорщик застонал. Больше двух часов он провел в скрюченном положении. Голова упиралась в запаску, ноги — в бензобак. Медленно, со стонами Ванька вылез из железной коробки. Ноги не держали совсем… он опустился на асфальт.

— Да… — сказал Дуче. — Ты не переборщил?

— А ты? — ответил Птица. И тон его Семену не понравился.

Птица был опасен. Очень опасен. Его придется убирать первым. И поручить это нужно сапогу армейскому.

— Да не переживай ты, Леха… Все с твоей барышней нормально. Получим бабки — забирай ее в целости и сохранности. И — на Канары. Бабки хорошие, хватит надолго.

Птица промолчал. Прапор сидел на асфальте и что-то бормотал себе под нос. На бороде и разбитых губах запеклась кровь. Дуче присел на корточки, заглянул в глаза…

— Ну, как дела, господин прапорщик? — сказал он сочувственно.

Ванька опять что-то пробормотал.

— Что-то? — спросил Дуче. И разобрал ответ:

— Водки дай.

Семен Ефимович весело рассмеялся.

— Будет, Ваня… все будет, корефан. Водка, море, бабы… Вставай, брат, вставай. У нас времени нет. Работать надо.

Ваньке помогли залезть на заднее сиденье «шестерки». Машина тронулась. До взрыва осталось восемьдесят минут.

* * *

В 22:58 запищала рация у старшего опергруппы ФСБ, оставленной в засаде того самого злополучного двора неподалеку от перекрестка улиц П и К. Четверо офицеров службы БТ почти восемь часов провели в подтопленном подвале дома в полной темноте. Где-то рядом бегали крысы. Время тянулось медленно, но все же неуклонно приближалось к полуночи. Шансы на появление террористов, изначально низкие, еще более приблизились к нулю.

В 22:58 заработала радиостанция, и наблюдатель, находящийся на улице, в старом фургоне «Аварийная служба», сообщил:

— Внимание. Во двор вошли двое мужчин… Один несет сумку. Направляются в вашу сторону… ко второму подъезду дома номер семь… Один по приметам имеет некоторое сходство с разыскиваемым дезертиром Колесником… Внимание, вошли в подъезд.

Появление этих двоих могло не означать ничего. Появление двух мужчин в нужном месте в нужное время, с грузом и дополнительным фактором внешнего сходства могло означать многое. Офицеры службы по борьбе с терроризмом быстро приготовились к проведению задержания. Каждый из них имел достаточный опыт в делах такого рода. Точно так же каждый понимал, что террористы могут быть вооружены: наличие у Колесника обреза и гранат не вызывало сомнения. Второй тоже вряд ли безоружен.

Негромко стукнула дверь подъезда. И — никакого движения дальше: вошедшие остановились внизу, в трех метрах от входа в подвал. Оперативников ФСБ отделяла от них только хлипкая фанерная дверь. Капитан Капустин, у которого находилась рация, держался в некотором отдалении: голос наружного наблюдателя мог бы рассекретить группу.

Тишина за дверью. Затем тихая возня и отсветы огня. Видимо, от спички. «Берем», — принял решение Капустин. По рации он отдал команду двум офицерам, находящимся в фургоне. Через двадцать секунд они заблокировали дверь подъезда снаружи. Шепотом доложили готовность… Ты можешь не думать о смерти, но она помнит о тебе всегда… Обе двери распахнулись одновременно, и лучи фонарей осветили молодого мужика со шприцем в руках. И второго, подогревающего на пламени зажигалки алюминиевый колпачок… Ширево… наркота.

Один из оперов с презрением сплюнул на грязный пол. До взрыва оставалось шестьдесят минут.

* * *

— Здесь, — сказал Дуче. В нескольких метрах впереди темнел проем арки. И громадина нежилого, расселенного дома в глубине.

— Интересно… А при чем тут банк? — спросил Птица.

— Ни при чем, — ответил Семен. Он снова ощущал прилив адреналина. На заднем сиденье «жигулей» сидел Прапор с бутылкой водки в руках. Рядом с Ванькой стоял чемоданчик. За три минуты Леха собрал взрывное устройство. При виде откровенно нежилого здания он повеселел. Птица ловко орудовал складным ножом, зачищая концы проводов. Он скупо, но доходчиво объяснил конструкцию бомбы. Будильник, батарейки, стандартный детонатор и полтора метра провода соединились в одно целое на обрезке доски. Теперь десять килограммов тринитротолуола перестали быть безобидным химическим веществом. В комплекте с той примитивной конструкцией, которую собрал Алексей Воробьев по кличке Птица, тротил стал СВУ[11], как пишут в протоколах ПОТОМ.