В представлении художников Александр Васильевич часто предстает этаким добродушным старичком, добрым отцом солдатам. Это правда лишь отчасти. Еще будучи капралом в лейб-гвардии Семеновском полку, Суворов получил следующую характеристику от командира роты: «На отдыхе он с солдатами за панибрата, на службе неумолим…» «Служба и дружба линии параллельные, не сходятся», – любил говаривать сам Александр Васильевич.

Действительно в суворовских войсках присутствовала довольно строгая дисциплина, но это была дисциплина совершенно другого рода, совсем не такая, как это было в войсках Фридриха Прусского. Она держалась не на страхе наказания, а на чувстве причастности к особого рода братству. Сейчас подобное братство можно встретить лишь в крепких мужских монастырях с сильным, всеми уважаемым наместником. Сравнение с монастырем вовсе не случайно. Суворов сам был глубоко религиозным человеком и культивировал религиозность у своих подчиненных. К примеру, известно, что он лично составил список утренних и вечерних молитв для солдат, а также молитв, которые они читали перед боем. Дисциплину в суворовских войсках также можно уподобить дисциплине спартанцев, для которых самым страшным наказанием было лишение права называться спартанцем.

Вспоминается случай из Польской кампании, когда Суворову доложили, что казаки грабят польские поместья. «Караул, – закричал Суворов, – солдат не разбойник!». – «Виноват», – ответил генерал Дерфельден, к подразделению которого относились эти люди, и приказал наказать их ружейными ремнями.

Таким образом, мы можем констатировать, что суворовская дисциплина базировалась на особого рода элитарной (так же как и у спартанцев, которые также были очень религиозны) культуре. А не на принуждении и наказании. «Легко ли управлять свободными людьми? – как-то спросили одного из спартанских царей. – Легко, если граждане совестятся тебя как отца». Так же было и у Суворова.

Конечно, путь формирования дисциплины, которым шли спартанцы, а вслед за ними и Александр Васильевич Суворов, отнюдь не прост. Он требует постоянного внимания к ценностной и духовной сфере и безукоризненного в ней личного примера, но результаты – стабильная и постоянная непобедимость – совершенно очевидно того стоят.

Эту важную составляющую суворовского порядка стоит отметить особо. Суворов, который всегда воспитывал у своих подчиненных молниеносную реакцию на поле боя, ясно понимал, что следствием безвластия могут стать замешательство и потеря инициативы, что в его подходе было совершенно не приемлемо. Поэтому он развивает целую систему резервирования властных полномочий. Например, в его подразделениях всегда имелись свободные (то есть без приданных подразделений) сержанты и офицеры, которые тем не менее определялись как своего рода шефы конкретных подразделений, при выходе из строя реальных начальников, они тут же их заменяли.

Суворов уделял большое внимание развитию командных навыков унтер-офицеров: особенно старших сержантов, которые командовали в отсутствии офицеров личным составом роты, а также капралов, командовавшими капральствами. Для унтер-офицеров была своя, также вполне надежная система замещения. Таким образом, даже при отсутствии офицеров роты и капральства продолжали успешно справляться со своими задачами как в бою, так и в мирное время.

Ну и последнее: если назначались какие-либо временные команды (современным языком – проектные группы), всегда назначались старший и его помощник, пусть даже в этой команде будет всего два человека. Такой подход обеспечивал надежное осуществление и распределение власти даже в самых сложных условиях. Яркий тому пример – штурм Измаила, когда при выбывании из строя фактически половины командного состава все боевые задачи были выполнены точно в срок.

Рекомендации современным руководителям опять лежат на поверхности: 1) разработайте свою собственную систему многоуровневого резервирования и властных полномочий; 2) особое внимание уделите руководителям проектных групп, серьезной проектной командой должен руководить не хороший специалист, а хороший руководитель, с достойным заместителем.

Это высказывание относится к негласному соревнованию между системами и ценностными парадигмами. Первая из них «Вольность и равенство» принадлежит солдатам французской революции, которые на революционном энтузиазме буквально вышвырнули австрийскую армию и ее престарелых генералов из Северной Италии. Да, конечно, эмоциональный порыв людей, освобожденных от разного рода зависимости, способен воодушевить довольно большие массы людей. Но надолго ли этого воодушевления хватит?

Опыт военных действий самого Суворова, который с теми же австрийскими войсками, хотя и с русским ядром, отшвырнул французов с их молодыми генералами обратно, убедительно подтверждает слова самого Суворова. Конечно же властительство (четкая служебная иерархия) присутствовало и в австрийских войсках (хотя и не такое продвинутое, как у самого Суворова), австрийцам не хватало веры. Австрийская армия комплектовалась в основном наемниками, что же касается русских и французов, их армии комплектовались по призывной системе. Создать верное солдатское братство во втором случае гораздо легче, чем в первом. Французам (впрочем, так же как и австрийцам) не хватало живой религиозной веры, которая становится основой веры бытийной – веры в успех своего дела и свою миссию.

Суворовский урок здесь может заключаться в следующем: с одной стороны, не стоит воздавать больших надежд на наемников-профессионалов, а с другой – на самоуправляемые профессиональные союзы. Путь к созданию эффективной корпоративной культуры лежит в воспитании «своих», которые рассматривают себя как братство, а свою миссию как священную. Если туда еще добавить ясную адекватную и продвинутую систему распределения властных полномочий, такое войско (организация, компания) становится непобедимым.

На данном рисунке мы видим десять уровней власти, девять из которых – это армейская иерархия: от солдата (богатырь) до главнокомандующего (вождь), за которым находится последний и самый высший – царь (назовем его президентом, суть от этого не изменится). Треугольники (единицы власти) символизируют права и властные полномочия. Так, у старика их в три раза больше, чем у простого солдата, у капрала, соответственно, их больше в пять раз, у офицера – в семь раз. Важно отметить, что с ростом должности полномочия растут не в геометрической прогрессии. Тем не менее мы можем наблюдать вполне ощутимый планомерный системный рост. Так, у капрала на две единицы власти больше, чем у старика. У офицера на две больше, чем у капрала. У ротного на две больше, чем у офицера. Даже у царя всего на две единицы больше, чем у вождя. Ни о какой авторитарности в этом случае, как вы понимаете, и речи не идет. Конечно, геометрией все тонкости и хитросплетения власти постичь невозможно, это все не более чем модель, да и сам Суворов назвал свой чертеж именно «символом». Но что есть символ? Это – квинтэссенция ценностей и смыслов, которые, при условии, что символ принимается, задают нормы поведения и определяют конкретные действия.