– Я понимаю, что вы чувствуете. Я тоже один из его поклонников.

– Азим Мухтар сказал мне, что вы ищете человека. Он не сказал почему, а я не стану спрашивать.

– Человека, который мне нужен, зовут Алеут, – сказал Гектор, и Яаф улыбнулся.

– В земной юдоли имена значат очень мало или вообще ничего. Вы знаете, как он выглядит, сэр?

– У меня есть снимки, – подтвердил Гектор.

– Вы облегчите мне жизнь, сэр. Снимки всегда упрощают поиски. Могу я на них взглянуть.

– Я приготовлю их для вас. На это может уйти время. – Гектор встал. – Когда вы в последний раз ели, Яаф? Вы кажетесь очень худым.

– У меня там мало времени на еду.

– Что ж, сейчас оно у вас есть. Я попрошу прислать вам из кухни сэндвичей и миску жареной картошки с кетчупом.

– Спасибо, сэр. Звучит здорово. Но, пожалуйста, никакого мяса. Я вегетарианец.

– Яйца и сыр?

– И то и другое очень хорошо.

За час Дэйв напечатал дюжину снимков Алеута из видео Вики, и Гектор отнес их в библиотеку, где Яаф уничтожил тарелку сыра с помидорами, сэндвичи и как раз управлялся с вареными яйцами и картошкой. Когда Гектор снова вошел в библиотеку, Яаф вскочил.

– Пятнадцать лет не ел таких вкусных сэндвичей – с тех пор как умерла мама и я стал жить на улице.

Гектору казалось, что ему не больше двадцати пяти лет. Должно быть, жизнь его стала тяжелой, когда ему было десять.

– А что ваш отец? – спросил он, и Яаф печально улыбнулся.

– Я его в глаза не видел. Не думаю, что и мама много о нем знала. Может, я из тех счастливчиков, у которых одна мать, но двадцать пять возможных отцов. Я просто не знаю.

Гектор улыбнулся смелой шутке и протянул снимки.

– Посмотрите и скажите, что можно предпринять. Но сделайте мне одолжение, садитесь. Вы заставляете меня нервничать, Яаф.

Яаф сел на краешек стула лицом к Гектору и просмотрел снимки, разглядывая каждый очень внимательно.

– Заметили татуировку? – спросил Гектор.

– Да, это знак банды маликов. Должно быть, влиятельный человек в своей банде. – Наконец он поднял голову, посмотрел на Гектора и сказал: – Простите, сэр. Я этого парня не знаю, но, похоже, добра от него не жди.

Увидев разочарование Гектора, он торопливо продолжил:

– Пожалуйста, не волнуйтесь, сэр. Если он в пятидесяти милях от Лондона, я его отыщу. Многие глаза на улицах будут искать его. Можете дать мне номер, чтобы я позвонил, если понадобится действовать быстро? Такие парни нигде не задерживаются. Как тигровые акулы.

– Если что-нибудь узнаете, можете позвонить мне по этому номеру. – Гектор подошел к столу и написал на карточке несколько цифр. – По этому номеру вы меня найдете в любом уголке земного шара. Звонок я оплачу.

Он протянул карточку Яафу.

Потом проводил его до двери и посмотрел, как он садится на свой мотоцикл и выезжает за ворота.

– Наверное, больше никогда его не увижу, но кто знает?

Он попробовал выкинуть этого парня из головы. Однако в следующие несколько дней мысли Гектора постоянно возвращались к Яафу, даже когда Гектор старался сосредоточиться на документах Хейзел.

– Общество, в котором банкиры получают многомиллионные прибыли, а хорошие ребята не могут найти работу, уходят на улицу и становятся плохими, – неправильное общество, – однажды сказал он Пэдди.

Это заставляло его думать о Кэтрин Кайле и о том, что готовит ей в будущем мир. Он понял, как сильно скучает по дочери и как хочет снова увидеть ее. Поэтому через несколько дней он взял Пэдди, Настю и Дэйва и они вместе отправились в Абу-Зару.

– Мы были чудненькой маленькой девочкой, папочка. Прибавили почти фунт с тех пор, как вы улетели. – Как только Гектор вошел в детскую в пентхаусе «Сискейп мэншн», Бонни положила ему на руки Кэтрин. – Но мы ужасно скучали по папочке, да, малышка?

Гектор не привык к таким речам и не совсем понимал, кто о ком скучал, но надеялся, что дело обстоит не совсем так, как это прозвучало у Бонни.

Гектор пришел как раз вовремя, чтобы покормить Кэтрин и уложить. На следующее утро он поместил ее в современную версию мешка североамериканских индейцев для переноски детей у – в кокон из нейлона на алюминиевой раме, разработанный эргономически так, чтобы защищать и нежить младенца. Дэйв где-то раздобыл для него эту высокотехнологичную детскую переноску. Подвесив ее на грудь, Гектор во время бега мог смотреть в лицо Кэтрин. Или он мог повесить переноску на спину, и тогда Кэтрин смотрела через его плечо.

Он взял дочку в десятимильную пробежку по берегу. Покачивание ей как будто нравилось, по крайней мере она не протестовала; всю дорогу спала, проснулась только, вернувшись в детскую, голодная как львенок. «Вы пропустили кормление», – громко и неодобрительно объявила Бонни.

Дни проходили однообразно, но приятно. Разумеется, у Пэдди и Насти в Абу-Зара-Сити была своя квартира. Они работали в одном здании – в офисе «Кроссбоу секьюрити», хотя иногда целый день не встречались. Однако каждый вечер Пэдди звонил Гектору, и они обсуждали развитие событий, а их было мало, да и те несущественные.

Не реже двух раз в неделю Настя приглашала Гектора на обед к себе или в один из пятизвездочных ресторанов города. Среди гостей Насти всегда была какая-нибудь молодая, привлекательная незамужняя женщина. Гектор дивился, где Настя их находит – столько. Должно быть, прочесала офисы всех авиакомпаний, американского и английского посольств и большинства международных компаний, ведущих дела в стране. И хотя Гектор всегда искусно обходил эти расставленные Настей силки, она не сдавалась. Это превратилось у них в дружескую игру. Пэдди с интересом наблюдал.

Дэйв Имбисс ежедневно много времени проводил в пентхаусе «Сискейп мэншн», проверяя и совершенствуя окружающую Кэтрин Кайлу аппаратуру системы безопасности и стараясь, чтобы его люди всегда сохраняли бдительность и оставались лучшими в своем деле. Маленькую Кэтрин никогда не оставляли одну. В любую минуту дня и ночи при ней была одна из нянек. У входа в детскую неизменно стоял вооруженный охранник, а группа оперативников «Кроссбоу» дежурила в комнате с мониторами, следя по экранам за всеми входами в квартиру и за окрестностями детской.

Ежедневно в шесть утра Гектор завтракал с Кэтрин. Он ел яичницу с беконом, малышка оставалась со своей бутылочкой. Потом он брал ее на пробежку по берегу. Вернувшись в пентхаус, отдавал ее няням. И остальную часть утра посвящал изучению жизни Хейзел.

Самыми интересными и мучительными из документов для Гектора были дневники Хейзел. Единственные ее бумаги, которые Агата не оцифровала. Хейзел начала вести дневник в четырнадцать лет. За годы набралось больше двадцати одинаковых черных блокнотов, по одному на каждый год жизни Хейзел после созревания.