Айана попятилась, пока не наткнулась на койку. Она смотрела на дверь, прислушиваясь. Когда Тан уйдет, она сможет растянуться на койке и расслабиться.

Она почувствовала, как от страха вспотели ее ладони, и ощущала страшную слабость и головокружение. Это жуткая ссора, происшедшая несколько минут назад, впервые в жизни испугала Айану настолько. Значит, Тан читал ее L-рапорт. И он мог использовать эти знания себе на пользу. Теперь каждая ее слабость и каждый шаг будут им отмечены. И это, естественно, усилит его влияние на нее. Он также может использовать это знание, чтобы повлиять на остальных, чтобы те не доверяли ей. Ее протест только даст ему основание предъявлять ей новые и несправедливые требования. Теперь она у него в руках! Она была…

Айана постепенно пыталась взять себя в руки. Итак, Тан полностью выбил ее из колеи. Теперь у него во всем преимущество над нею. Поэтому, чтобы вновь обрести хладнокровия, надо забыть о случившемся и начать обдумывать, что предпринять в настоящее время. Она была предупреждена; вероятно, Тан совершил свою первую ошибку, дав ей понять, что сумеет доминировать над ней. Так думай же, шевели мозгами, хорошие они у тебя или нет, как зафиксировано в L-рапорте! У Айаны был хороший и сметливый ум. И еще. Теперь у нее имелось время поработать, а не позволять себе давать волю эмоциям, отбросить все страхи и слабости навсегда.

Сейчас она не зависела ни от Джейселя, ни от Массы, а осталась совершенно одна. Поскольку если уж Тан оказался совершенно другим человеком, а не тем, кем она его считала и когда-то даже любила, то кому она сможет довериться? Только себе и своему опыту. Айана осмотрела лабораторию и ее содержимое. Себе и своему опыту… Возможно, она отыщет то, что ей необходимо? Не вставая с койки, Айана подняла голову, и ее плечи распрямились, словно она ожидала удара или что нечто ужалит между лопаток. Теперь это была другая Айана, а не та, которую Тан считал полностью подчиненной себе. Это была Айана, принадлежащая только самой себе!

Полная луна хорошо осветила поляну, но тропинки среди кустарников были почти невидимы. Но Фуртиг без труда скользил вперед, поскольку отлично знал этот путь по памяти, и поэтому он шел так же свободно, как по ровным тротуарам Демонов. Здесь находились охотничьи угодья Народа из Пещер, где Фуртиг часто бывал вместе с остальными. Отовсюду раздавались ночные звуки. Перекликались птицы, вылетевшие на ночную охоту, которая тоже зависела от темноты ночи; в траве возились насекомые, пробегали какие-то мелкие зверюшки, которые молниеносно прятались, как только замечали приближающихся путешественников.

Фуртиг дышал полной грудью и с каждым шагом испытывал ни с чем не сравнимое удовольствие, ибо шагал по земле, а не по каменным коридорам Логовищ. Его радовал каждый звук или шепоток и дивные запахи растений, приносимые сюда ветром.

Лили-Ха, хотя и всю жизнь провела в Логовищах, не отставала и изящной походкой шла в ногу с двумя воинами. Похоже, ее больше интересовало увиденное по пути, нежели какая-нибудь опасность.

Они остановились возле родника, который Фуртиг помнил очень хорошо, и как следует напились воды и съели еду, которую прихватили с собой из Логовищ. И, когда они ели и пили, то все время прислушивались, но не к привычным ночным звукам. Они вслушивались в темноту, чтобы определить, не приближается ли рокот летающего аппарата Демонов, который летит в небе, неся смертоносное оружие.

– Если их только четверо, – промолвил Фуртиг, – то мы сможем справиться с ними. Даже если это разведчики. Но если они не возвратятся из разведки, их клан будет начеку.

– Это зависит от того, зачем они вылетели на разведку, – заметил Фоскатт. – Если они просто разыскивают новые земли для поселения, то это и вправду будет для них серьезным предостережением. И они не станут к нам соваться.

– Мы не можем судить об их действиях, – проговорила Лили-Ха с решительностью рожденной в Логовищах, которые отлично изучили образ жизни Демонов, – по тому, что бы предприняли мы на их месте. Демоны рассуждают иначе.

– Возможно, они вообще не думают, – фыркнул Фоскатт. – Вспомните старые легенды – в последние дни, когда Демонов покарал злой рок из-за них же самих, они начали охотиться друг за другом и убивать своих же сотоварищей, как убивали Народ. Может статься, что это повторится снова. По крайней мере они схватили детенышей Клыкастых без всякой на то причины… и без какой-либо цели!

– Повторяю, нельзя с полной уверенностью говорить о том, зачем они это сделали, – проговорила Лили-Ха. – Возможно, они схватили детенышей, чтобы изучить их, а вместе с ними изучить и обычаи планеты, с жителями которой некогда расправились.

– Я так не думаю, – вставил Фуртиг. Он не мог сказать, что Фоскатт прав в своих предположениях о мотивах Демонов. Но что-то подсказывало ему, что Фоскатт прав, словно Фуртиг собственными глазами видел похищение детеныша Сломанного Носа.

– Но почему тогда они не схватили нас с Ку-Ла? – продолжал он. Когда он узнал, каким способом Демоны охотятся со своего летательного аппарата, он сильно озадачился. Для них не составило бы никакого труда схватить его и Ку-Ла на мосту. Разумеется, попытайся они это сделать, Фуртиг тотчас же воспользовался оружием, выбрасывающим молнии. Возможно, это и остановило Демонов? Неужели им сверху удалось разглядеть это оружие? Если так, то план Гаммажа вооружить как можно больше Народа этим оружием, совершенно правилен и может принести огромную пользу.

Лили-Ха будто прочитала его мысли.

– Ты ведь вооруженный воин, а не беззащитный и напуганный подросток! Возможно, Демоны не захотели, чтобы пленники доставили им какие-либо неприятности, и поэтому выбрали наименее опасную жертву. Сколько еще до ваших Пещер?

– Если мы идем правильно, то прибудем вскоре после рассвета.

Они осторожно продвигались под деревьями, а там, где лес редел, прикрывались ветками, отломанными от кустарника. Заметив любую открытую местность, они пробегали ее на всей скорости, и все время прислушивались, не доносится ли угрожающий рокот с воздуха. На рассвете они выбрались к верхним Пещерам. Фуртиг услышал клич первого Часового, который тем самым предупреждал остальных о тревоге. Часовые перекликались до тех пор, пока их клич не достиг Старейшин. Фуртиг не знал, узнали ли его часовые или просто передали сообщение, что к Пещерам направляется группа Народа.

Однако то, что они беспрепятственно преодолели открытую местность и добрались до Пещер, сулило весьма гостеприимный прием. Это говорило о большой чести, оказанной им. Часовые и охранники свободно пропускали их и не пытались остановить. Тем не менее, когда троица преодолела покатый склон, перед тем как подойти к скале, где располагались Пещеры, прямо перед ними появилась из травы крохотная фигурка, покрытая серой, шелковистой шерсткой, переливающейся на солнце. И хотя она была такая маленькая, но держалась прямо, с гордостью и достоинством.

– Ю-Ла! – воскликнул Фуртиг, и тут же на него накатили теплые воспоминания, как она провожала его в опасное путешествие и вооружила не только найденными ею когтями, но также и верой в себя.