еще хуже? Но я была готова. После месяцев лжи вокруг меня я была капельку благодарна Назару за тонну горькой правды. Благодарна – это, конечно, звучит безумно, ведь он и был изначально зачинщиком нашей с Данияром мясорубки.

– Лучше жить, захлебываясь в слезах, чем смеяться в розовых очках, – прохрипела медленно. – Развяжи меня, ненормальный ублюдок!

– Относительно ублюдка… Рассказать тебе, как я недавно навещал твоих родителей? – послужила мне ответом тихая угроза.

Я вздрогнула. И тут же дернулась в своих оковах, как раненый зверь.

– Тише, тише, – гадко ухмыльнулся Назар. – Я просто в гости на чай к ним прилетал. У них в гостях я выяснил, что они с Данияром были в сговоре и утаили от тебя одну правду, Настя. Но я буду лучше этих людей и все тебе расскажу.

– Спасибо, – протянула я, смотря в потолок. – Столько правды узнаю, что век буду вам благодарна.

– Мне приятно это слышать, Настя.

Несколько секунд переглядываний приводят к тому, что сумасшедший старик замечает мои бледные конечности и приказывает своим людям меня развязать.

Приходит пьянящая мысль: дорога, наверное. Только кому?

После мучительной ночи я еще полчаса лежу, не двигаясь. Просто не могу – тело так затекло, словно неживое стало. Головой вообще боюсь пошевелить, Назар назвал меня инвалидом, и я понимала: любую минуту есть вероятность того, что я просто больше не приду в себя и так и останусь той глупой девочкой, слепо доверяющей Данияру.

– Данияр скрывал тебя от твоего биологического отца.

Я на доли секунды дышать перестала. Не словами, а будто плетью бьет Назар Багров.

– Не понимаю… – я качаю головой и слышу оглушающую правду.

– Ты приемная дочь. Ты родилась не в Екатеринбурге, твой отец родом из Москвы. Он долгое время ищет тебя, пришло время отдать тебя ему в руки.

Ложь.

Разумеется, ложь.

У меня отобрали свободу, ребенка и мужа, но критическое мышление отобрать у меня не могут.

– Старость до добра не доводит, мне вас жаль, – я усмехаюсь, потирая запястья. Могу уже руками двигать, это радовало, хотя все еще и приносило боль. – Отдавайте мне мою дочь, и мы навсегда исчезнем из вашей жизни. Я согласна на все ваши условия, я больше не буду стоять между вами с Данияром.

Я говорила на автомате, сама в это не веря.

Я точно вернусь к Данияру хотя бы для того, чтобы посмотреть ему в глаза и сказать все, что я думаю. Только сперва научусь жить с теми грязными воспоминаниями, а потом обязательно напомню о себе…

– Ты исчезнешь. – кивает Назар. – Как только я передам тебя в руки твоего отца.

– Хватить бредить! – закричала я. – У меня один отец, и он живет не здесь! Мне двадцать с лишним лет, какой еще к черту биологический отец?!

Выкрикивая последние слова, я совсем потеряла голос.

Схватившись за горло, я закашлялась. Жутко больно. Кажется, я простыла, когда бежала по сугробам с плачущей дочерью на руках. Наверное, по ее звукам люди Назара и вышли на наш след. Когда я останавливалась, Мира успокаивалась, но я слышала, что за нами бегут. А когда бежала, то Мира подавала явные сигналы для людей Назара. Замкнутый круг, мне было очень страшно и так хотелось, чтобы Данияр оказался рядом…

Теперь это все казалось не таким страшным. Нам бы с Мирой живыми выбраться.

Я замираю, вдруг зацепившись на одной безумной мысли:

– Это правда? – сиплю тихо и все понимаю. – Это правда. Ведь вам легче было убить нас с малышкой, чем возиться. Избавиться без свидетелей, пока Данияр за решеткой.

Если Данияр за решеткой, значит, есть еще кто-то, кто стоит за моей спиной.

Отчаяние захлестывает с головой: мои родители, продавшие меня за машину и сумочку, мне не родные. Как подачку Назар бросает мне в руки фотографии. На них неизвестная девушка и мужчина возрастом около тридцати. Она молоденькая и красивая. И у этой девушки мои черты. У них тоже большая разница в возрасте, как у нас с Данияром.

– Данияр знал про то, что ты приемная. И про родного влиятельного отца он тоже знал с самого начала. Может, поэтому ты его и заинтересовала, других причин кроме смазливой мордашки я не знаю.

Казавшееся бредом – становится явью. Девушка на фото – почти что копия меня, такое бывает.

– Если это правда, то зачем ему скрывать это от меня? – спрашиваю, листая фотографии.

– Он хотел простую жену, он ее получил. Богатый папаша в его планы не входил, Данияр всегда хотел всецело владеть женой без влиятельных связей.

– Почему? – выдыхаю, добровольно идя на контакт с безумным стариком.

– Легче управлять. Можно делать с ней все, что угодно, но по-прежнему оставаться единственным и единоличным хозяином. А в случае смерти влиятельного отца можно бонусом получить наследство, указав на родство.

– Данияр не такой.

– На видео он тоже не белый и пушистый. Сними очки, глупая девчонка!

Назар больше не говорит со мной, не отвечает на вопросы. Молча уходит, снова пропустив меня через мясорубку. Он вылил на меня всю грязь, которую хотел, и ушел.

Еще несколько дней меня приводят в порядок, ставят капельницы и в первую очередь возвращают мне дочь. Нас с Мирой больше никто не трогает, и я понимаю: завтра мне предстоит познакомиться с моим биологическим отцом, которого я не видела ни разу в своей жизни.

Глава 27

Остаток дня я «пережевываю» правду. Больно, да. Но жить как-то надо. Дочь растить надо. И стараться не думать, как там Данияр – тоже надо. Когда я выполню условия Назара, он вытащит внука из тюрьмы. Потом обо всем и подумаю.

Когда на следующий день за нами приезжает человек с фотографии, я не