я не могу сознаться самому себе, не говоря уже о чужих.

– Мне известно, что произошло на свадьбе. С этим мы можем работать, даже если Назар подаст материалы к делу об убийстве вашего брата и добавит еще одну статью, как грозится. Понимаете ли, как только ваша жена даст показания по двум предъявленным статьям, покушение не будет иметь под собой силы. Зачем вам было убивать Александра Багрова в то время, как в машине помимо него находилась женщина с вашим ребенком? Это абсурд. Тест на отцовство сотрет это дело в порошок.

Я понимал.

Только Настю на судах видеть не хотел.

– Возможно, есть еще какие-либо компрометирующие вас материалы? – спустя время уточняет адвокат.

Есть.

Есть одно видео. Вспоминать о нем я не хотел. Тяжело вспоминать ее крики и собственную ярость. Все это смешано в одну единую грязь, о которой Настя не помнила.

Если велю их сюда привести – видео всплывет.

Девочке, которая ничего не помнит, жизнь покажется адом.

– То есть без моей жены ты свою работу выполнить не сможешь? – спрашиваю сквозь зубы.

Адвокат тушуется. Конечно, ему уплачено и с лихвой. Он больше моего хочет выиграть это дело.

– Я знаю вашу ситуацию, господин Данияр и, разумеется, нацелен на результат. Если вы вернете жену и ребенка из укрытия, мы обеспечим их защитой, после чего вскоре вы будете на свободе. Ваша жена – ваше алиби, на данном этапе она нам необходима. К тому же, где гарантии, что Назар не доберется до нее раньше? Ведь если такое случится, то помочь вам будет очень тяжело. Я буду ждать вашего решения, господин Данияр.

Я кивнул, а на следующий день озвучил свое решение. Только в ответ от адвоката я услышал, что в месте, где я прятал жену и дочь, их не обнаружили.

– Что вы сказали? – уточнил я сквозь зубы.

– Дом был пуст. Ни вашей жены, ни дочери мы в нем не обнаружили, господин Данияр.

Глава 25

Настя

До меня доносятся крики. Хриплые, молящие крики.

Кажется, мои.

Я зову на помощь много раз, но, судя по тишине вокруг, на помощь мне никто не приходит. И я по-прежнему кричу.

Глаза открываются с трудом, а крики пробиваются сквозь шум в ушах. Странно, но реальность не совпадает со звуками – ведь мой рот намертво закрыт, а визги и плач продолжаются. Откуда они?

Распахнув глаза, чувствую, как усиливается сердцебиение. И боль в руках чувствую. На запястьях. На голове. Везде чувствую, словно меня избивали, как минимум, двое суток.

Я замечаю собственные босые ноги. И ту же одежду, в которой помню себя в последний раз. Я лежу, привязанная к какой-то голой кушетке.

Глаза медленно находят причину раздражения. Это телевизор. Он такой яркий и громкий, что смотреть на него, конечно, невмоготу. Но постепенно глаза привыкают.

– Отпусти, отпусти!

Мой голос.

Но я молчу. Странно.

Вскоре понимаю: голос доносится из телевизора. В нем показывают меня и высокого мужчину. Он стоит спиной, и я не вижу его лица. Вижу только свое – испуганное такое…

Я стою перед мужчиной в кремовой сорочке и пытаюсь высвободиться из его оков. Жутко сильная рука крепко сжимает мое запястье, как и веревка сейчас. Такое чувство, что я смотрю кино в формате 3д.

– Ты шлюха, Настя.

Я замираю, тяжело дыша.

Голос до боли знаком. Пока не понимаю, кому он принадлежит. Но знаком, это точно.

– А вы – душевно больной человек! Я вас вижу второй раз в жизни, вы точно псих!

Я вскрикиваю в следующий момент.

Мужчина хватает меня за локоть, едва не ломая мне руку. Или ломая. Я так кричу от боли, что, наверное, мне действительно сломали руку.

– Помогите! Помогите!

Мой голос обрывается. Жесткая рука фиксирует шею, а второй рукой он хватает меня за волосы. Нарочито ласково.

– Ты притворяешься, блядь?! Ты притворяешься, сука?!

Я задыхаюсь.

Задыхаюсь не от видео. Не от боли и не от жутких слов незнакомца.

А потому что вдруг понимаю: я помню тот день.

Я закрываю глаза, а у меня это видео в голове прокручивается. Прямо внутри, перед глазами. И мужчина, стоящий спиной, теперь оказывается прямо передо мной.

Любимый Данияр.

Первый мужчина. Первая любовь. Первый сексуальный опыт и первая – боль.

Он сломал мне руку. Не в начале видео. Он сломал мне ее позже. Мне было ужасно больно, я вспомнила.

– Хорошо играешь, шлюха. Сначала со мной, потом с моим братом, – выплевывал он. – Решила уже, у кого член больше?

Я тогда не понимала ничего. Я же не помнила, кто этот человек для меня. Сейчас я проживала тот день по-новому, сейчас я все помнила.

Из телевизора все еще играет звук. Но мои глаза плотно закрыты.

Я пытаюсь вырваться из захвата разозленного Данияра, но это заведомо провальная идея. Он говорит мне много гадостей, а я думаю, что это все неоправданно. Что я этого не достойна.

Я изо всех сил звала на помощь, но тогда дом был пуст. Саша лежал на больничной койке, его кости только начинали срастаться после избиения Данияром

Данияр спрашивал, у кого член больше, а я не знала, у кого. Саша много месяцев заново ходить учился, так ему досталось на свадьбе от своего брата.

– Я сейчас вызову полицию! – кричу, испытывая дикий страх.

Боль была всюду: кожа головы горела огнем, плечо побаливало, на шее отметины. Казалось, что Багров порвет меня на части – такой он злой был.

– Ты больная, Насть? Или меня за идиота держишь? Или забыла уже все нахрен от влюбленности?

– Я вас не помню! Отпустите,