Чувствуя себя так, будто он может меня убить, я держу ухо востро и озираюсь по сторонам, а когда мы достигаем дна, я просто останавливаюсь и охаю.

— Добро пожаловать в убежище. — Катон улыбается мне в ответ, размахивая рукой, охватывая всю территорию. — Это единственное место, где мои люди и люди из племени Акуджи могут встретиться на нейтральной территории. Они могут пить, есть и наслаждаться общением. Это место, где мы, монстры, можем быть свободны. — Он ухмыляется.

Я глотаю воздух и просто смотрю, впитывая все. Слева старый пандус превратили в сцену, где красная леди-монстр поет глубоким, грубым сексуальным голосом. Перед ней — столы из старых бочек, ящиков и несколько деревянных столов с расставленными стульями и толпящимися повсюду монстрами. Справа находится бар, где три монстра готовят напитки и еду. Там же находится танцпол с несколькими танцующими монстрами.

Сзади есть лестница, ведущая к стеклянному проходу, который, похоже, превратили в смотровую площадку, заполненную разговаривающими и смеющимися монстрами.

У старых путей стоит поезд метро, который тоже преобразился.

Вагоны метро теперь служат местами для приема пищи, с кабинками и лаунж-зонами. Другой поезд метро — это бар, а третий, похоже, какой-то магазин. Все это освещено неоновыми огнями и увешано феями. Я не могу видеть дальше поезда, но, похоже, там тоже есть пешеходные дорожки.

— Дальше находятся бойцовские ринги, места для ставок и… ну… помещения. — Он подмигивает мне, и я краснею, кивая.

— Тут потрясающе, — шепчу я, и его широкая ухмылка, которую он мне демонстрирует, стоит того, чтобы взять меня за руку.

— Ни один человек не ступал сюда раньше. Ты первая, Талия, и ты будешь последней. — Я сглатываю и встречаю его взгляд, понимая, что он дарит мне не только свое доверие, но и доверие всех монстров. Это их убежище, их безопасное место, и я знаю, где оно находится. Он доверяет мне и показывает всем, что доверяет мне.

Они смотрят. Некоторые из его людей привыкли ко мне и либо машут, либо игнорируют, а некоторые монстры Акуджи не выглядят удивленными, просто любопытными. Встречаются один или два враждебных взгляда, но я их игнорирую, понимая, почему они ненавидят человека и не доверяют мне. Впрочем, им не о чем беспокоиться, ведь я никогда не причиню им вреда и не предам их, особенно Катона.

Я позволяю Катону провести меня сквозь толпу к стенду, который я не заметила. Она находится справа от меня и почти за альковом. С этого стола видно все, а вокруг него висит красная веревка. Катон проходит мимо веревки и ведет меня в кабину, обтянутую красной кожей, со столом перед ней, испещренным следами когтей. Притянув меня к себе, он откидывается назад и наблюдает за своими людьми.

— У тебя своя кабинка, да?

— Для лидеров. — Он ухмыляется, не глядя на меня. — Это чтобы нам не приходилось драться за столик. Это привилегия, которой я не часто пользуюсь.

— Ты часто сюда приходишь? — спрашиваю я, прислонившись к его боку и подняв голову, чтобы посмотреть на него.

Катон пожимает плечами.

— Когда не работаю, так что не очень, наверное. — Он хмурится, словно не понимая этого.

— Ты слишком много работаешь. — Я киваю. — Я делаю то же самое.

— Наверное, мы очень похожи, — мурлычет Катон, наклоняясь, чтобы нежно поцеловать меня в макушку.

— Наверное, да. — Я ухмыляюсь, а затем вскакиваю, когда передо мной ставят несколько бокалов. Женщина смотрит на меня, а затем улыбается Катону и уходит, покачивая бедрами и хвостом. Я поворачиваюсь к Катону, который, кажется, совершенно ничего не замечает, беря свой напиток и потягивая его.

— Эмм… — Я замялась. — Кто это был?

— Ты про кого? — спрашивает он, растерянно глядя на меня, и тут я понимаю, что он действительно не заметил ни ее, ни очевидной ее ревности, которая, в свою очередь, вызвала мою собственную. Катон не мой, и, наверное, я никогда не думала о том, что он может быть с кем-то еще или что они хотят его, но в этом есть смысл. Он сильный, умелый, сексуальный, умный и лидер.

— Самка явно хотела тебя или уже имела и ревновала ко мне, — признаю я, беря свой напиток, чтобы возиться с соломинкой.

— Правда? — Он хмурится, оглядываясь по сторонам. — Почему?

— Почему она ревновала? — с горечью спрашиваю я. — О, я не знаю, потому что ты чертовски силен, настолько сексуален, что это причиняет боль, умен… — Я глотаю слова и вздыхаю. — Она ревновала, она хочет тебя. Не обращай на меня внимание. Действуй. — Я машу рукой.

Внезапно Катон берет меня за подбородок когтистой рукой и мягко поворачивает лицом к себе.

— Ты ревнуешь, — бормочет он, словно в шоке.

— Не нужно так кричать, — бормочу я, отдергивая подбородок, прежде чем вздохнуть. — Я просто… Я понимаю, ладно? Тебе нужно быть с кем-то из своих. — Катон позволяет мне говорить, а когда я смотрю на него, он широко ухмыляется, и я сужаю глаза. — Что?

— Ты очаровательна, — пробормотал Катон и поцеловал меня в щеку. Я пытаюсь отстраниться, но он крепко прижимает меня к себе, обхватывая за шею, чтобы не отпускать. — Я ни с кем здесь не был, и единственная, кого я хочу, это ты, так что не ревнуй. Каким бы милым и самодовольным я ни был, не хочу, чтобы ты расстраивалась.

— Да, но у тебя здесь полно женщин на любой вкус. Я даже не задумывалась об этом. О боже, неужели я подружилась с одной из твоих бывших?

Он снова смеется, а я скрещиваю руки, злясь на то, что он смеется надо мной.

— Талли, — начинает он, но я игнорирую его. — Талия, посмотри на меня, — приказывает Катон, и я отвечаю, смягчаясь, когда он протягивает руку и проводит по моей щеке. — Ты не подружилась с бывшей…

— Ты не знаешь…

— Знаю, потому что я никогда ни с кем не был, — признается он без стыда, и мой рот приоткрывается, когда я смотрю на него.

— Что? Ты девственник? — шепчу я. — Монстр-девственник. — Я смеюсь, а он ухмыляется. — О боже, так и есть!

— Да, и горжусь этим. — Катон пожимает плечами. — Так что не ревнуй, пожалуйста.

— Но почему? Поверь мне, любая женщина умоляла бы быть с тобой. Человек или монстр, — говорю я, и он с ухмылкой смотрит на меня, а потом пожимает плечами.

— Я надеялся, что однажды найду свою половинку, а когда найду, не хотел, чтобы она расстраивалась или ревновала меня к прошлому. Это было бы несправедливо. Многие монстры с радостью ложатся с кем угодно, пока не найдут