К его удивлению, Фолсом откинулся назад на пластиковом стуле и кивнул.

— А почему мы пожелали с вами так обойтись? И почему мы используем некое подобие древних физических тренажеров вместо современных нейронных?

Тристин и сам себя об этом спрашивал не раз и не два, но жесткое расписание оставляло мало времени для вопросов. Вся Служба оставляла мало времени для вопросов, а если и выпадала свободная минута, то он бывал слишком изнурен, чтобы их обдумывать.

— Я пытался это понять. Моей первой мыслью было, что они дороги. И что они, вероятно, требуют больших затрат для поддержания в рабочем состоянии.

Фолсом небрежно кивнул, затем взял ученика за подбородок.

— Это отчасти верно. Глубинная причина в том, что мы все еще полностью телесные существа. Большая часть обратных связей в вашем мозгу бессознательна, но вы о них все же догадываетесь. Чем точней мы можем воспроизвести обстановку, а не только ваше ментальное восприятие этой обстановки, тем подлинней она кажется. Конечно, мы могли бы завинтить любого из вас в костюм, подававший раздражения в каждый нерв вашего тела, но такой чертов костюм пришлось бы всякий раз разрабатывать индивидуально. Физические тренажеры быстрей оправдывают расходы. Вдобавок, нам куда легче наблюдать за вашими системами. Физические тренажеры не так-то просто вывести из строя. — Он помедлил. — Хотя мы все же потеряли нескольких идиотов, которые умудрились так испортить оборудование, что убыток пришлось долго компенсировать.

Тристин проглотил комок.

— Такое не очень часто случается. Но вернемся к нашему вопросу. Почему я расставил на вас ловушку?

— Чтобы мы распознали такого рода ситуацию прежде, чем она станет неуправляемой.

— Хуже, — и Фолсом выпрямился на сиденье. — Есть древнее изречение: забываешь, что твоя цель — осушение болота, когда окунешься в испражнения по самую задницу. Ну, а что это означает, достаточно очевидно… и в то же время нет. Когда ты один-одинешенек в корветишке, или когда тебе поручено пилотировать крейсер или транспорт, и жизни других людей в твоих руках, и вдруг все идет наперекосяк, а случается такое гораздо чаще, чем предается огласке, так вот тогда и испытываешь жуткое искушение поддаться стереотипам, в пределах которых тебя натаскали. Рефлексы, особенно подхлестнутые имплантатами, мешают остановиться и подумать, потому что в запасе у тебя считанные минуты, а то и секунды. Подхлестнутые рефлексы даже усугубляют беду. Ответить трюками, отработанными на тренировках, куда проще и быстрей, чем проанализировать ситуацию. Вот почему надо кое-что предвидеть.

Тристин ждал.

— Предвидение — вот ключ к способности думать и реагировать одновременно. Мы пытаемся помочь вам, для начала дезактивировав ваши имплантаты, чтобы затормозить выработанные стереотипы. Позднее вам придется справляться с проблемами, подключившись к системе, или даже при полном усилении рефлексов. Но и такое ускорение может оказаться недостаточно быстрым. Помните, вам придется частенько находиться на невыигрышной стороне рубежа растяжения времени, меж тем как у ревяк времени будет хоть отбавляй. До поры.

Тристин облизал губы.

Русоволосый субкомандир достал стопку листов и положил на столик.

— Первое. Ваши действия в связи с падением выработки фьюзактора были быстры и эффективны. Славная работа. Вероятно, вам следовало бы раньше проверить аккумуляторы, но такому учишься на опыте, а не на занятиях.

Тристин по-прежнему вытирал пот со лба.

— Почему аккумуляторы полетели, лейтенант?

Тристин нахмурился.

— Знаете ли…

— Я знаю. Потому что я им велел… Но какого рода проблема могла вызвать беду?

— Видите ли, сэр…

— Не тяните.

— Слабая профилактика или слишком много стремительных перепадов температуры. Возможен также физический ущерб: задело шрапнелью или лазером. Но это не кажется вероятным, поскольку…

— Поскольку физический ущерб покончил бы, скорее всего, не только с аккумуляторами, но и с вами! Вы правы. — Фолсом прочистил горло. — Две главных причины отказа оборудования те же самые, как и в эпоху, когда люди пытались рубить и колоть друг дружку стальными клинками: ошибки оператора или дефекты конструкции. Рассмотрим по частям.

— Проколы оператора, — начал Тристин, пытаясь проворней шевелить мозгами. — Не могло ли быстрое многократное сбрасывание нагрузок на систему в конце концов перенапрячь аккумуляторы?

— Верно. Конечно, они для этого и предназначены. Но приберегите эту их способность на случай, когда она и впрямь необходима. Знаю, станционные регуляторы требуют от вас немедленной отстыковки. А тактические координаторы ожидают еще более скорой реакции. Но лишняя минута, потраченная на смягчение толчка и плавный перенос энергии, ничего не изменит, а она может означать, что аккумуляторы не полетят, когда они вам действительно нужны.

Тристин содрогнулся, подумав о том, как резко переключал энергию.

— На первых порах все вы так действуете. Это часть процесса. А как насчет профилактики?

— Это означает лучший предполетный осмотр оборудования.

— Не худо. Как вы отличите аккумулятор, перенесший повышенные нагрузки, от тех, кто таким стрессам не подвергались?

— Не знаю, — признался Тристин.

— Есть способы. Одни в технической библиотеке, другие в умах лучших техников. Я вам не скажу. Я не жесток. Прежде я перечислял их учащимся-пилотам, но большинство пропустили мои советы мимо ушей. Вот я и молчу. Пусть тот, кто хочет жить, ищет сам.

Тристин подавил стон. Еще одна подробность, которую придется выкапывать из дремучих файлов, да еще и вручную, поскольку связь через имплантат неосуществима.

— Вернемся к вашему полету. Коли уж аккумуляторы тю-тю, почему вы просто не выскочили из плоскости эклиптики в свободную от пыли зону и не переместились?

— Я все еще шел на восьмидесяти пяти процентах…

— Пока не вошли в пыль, и вам пришлось усилить щиты.

Тристин начал ухватывать суть. Энергия, которую он передал щитам, должна была достаться им временно, но при его скорости вылета из системы и протяженности пылевого пояса нагрузка вызвала напряжение систем фьюзактора, его эффективность и выработка упали, а затем показалось ревячье патрульное судно.

— Так почему вы не покинули эклиптику после того, как избавились от пыли?

— Я закрыл все источники ЭМИ и думал, что смогу оторваться от первого ревяки.

— Вы это сделали, верно. Но к тому времени вы оказались в радиусе обнаружения второго без достаточной энергии, чтобы уйти от рудовоза с солнечным парусом или водяного астероида на медленной спирали.

Тристин кивнул.

— Видите, лейтенант? Каждое решение, которое вы принимали, казалось безупречно логичным. За одним исключением. Закрываться щитами не было необходимости, вероятно, это единственная откровенная глупость, которую вы совершили. Впрочем, это мало изменило бы исход. В любом случае, бывают времена, когда лучше все бросить и бежать домой. — Фолсом воззрился на Тристина. — Я понимаю молодых пилотов. Никто из вас не хочет признать, что есть нечто, с чем вы не можете справиться. Есть изречение, восходящее к первым годам полетов в атмосфере. Но оно и теперь верно. «Есть старые нилоты, а есть лихие пилоты, но нет старых лихих пилотов». Другая вещь, которую вам надлежало принять во внимание, отказываясь от выхода из эклиптики, это комплексная погрешность перехода. Стоит ли месяц или год, сбереженный из утраченного времени, остатка вашей жизни? Некоторые пилоты думали, что да. Надеюсь, вы не из них. В конце концов, мы уже вложили в вас несколько миллионов кредиток. Так или иначе.