Краешком глаза он уловил какое-то движение, кашлянул и вытянул шею в сторону «точки».

В проулке, ведущем от задних дверей меблированных комнат, появился высокий мужчина в вечернем наряде, включая цилиндр и плащ с пелериной. Очертания фигуры расплывались в тумане, тем более что незнакомец держался темной стороны улицы. Призрак торопливо направился к освещенному проспекту.

— Ага, что у нас тут? — хмыкнул Рейф, натянул кепку на лоб и поднял с земли сломанное колесо. — Давай-ка поищем кузнеца.

— Только по дороге не вздумай утолять жажду, — проворчал Зено, собирая с земли остатки корнеплодов в последний мешок и провожая взглядом Рейфа до самого угла Уайтчепел.

— Не повезло сегодня, приятель?

Зено поднял глаза и чертыхнулся себе под нос, узнав это лицо со сломанным носом. Тот самый парень, с которым он сцепился в ночь, когда они с Кэсси убегали от динамитчиков. Вопрос в том, узнал ли его этот громила?

Зено выпрямился, чтобы поздороваться, но в этот момент в затылке возникла острая боль. Он еще успел отметить, что попал в беду, а потом наступила тьма.

Он ощутил вкус крови во рту. Не открывая глаз, чтобы не показать, что к нему вернулось сознание, Зено пытался собраться с мыслями. В кистях чувствовалось сильное биение пульса. Сыщик осторожно пошевелил конечностями и обнаружил, что руки и ноги у него связаны и примотаны к стулу.

В голове выстукивала ритм дюжина молотков. Боль концентрировалась в затылке, но виски тоже ныли.

Он приоткрыл глаза и оглядел скудно обставленную комнату: стол, на нем лампа с прикрученным фитилем, стойка с умывальником, сверху какие-то инструменты.

Глубокий вдох вызвал острую боль в груди и пробудил память об огромном кулаке, наносящем удар по ребрам. Он застонал, но сдержал крик, готовый сорваться с губ. Потом провел инвентаризацию частей тела. Ребра скорее всего сломаны. Очень болит плечо. Зено едва не потерял сознание, когда хотел пошевелить им.

Он попытался вспомнить, что с ним случилось перед тем, как он впал в бессознательное состояние. И эти пустые слова будут фигурировать в его отчете при изложении данного эпизода. Тут он напомнил себе, что этот отчет о сегодняшних ночных событиях никогда не будет написан и что не будет долгого, изматывающего допроса после задания. Кто-то другой закончит отчет. Какой-нибудь молодой клерк отнесет его досье в архив, пройдет вдоль стеллажа К-Л и небрежно сунет его жизнь на полку.

В углу находилась дверь. Из соседней комнаты долетали признаки жизни. Бормотание, шаркающие шаги… Зено чувствовал, как напрягаются нервы. Скоро вернутся те, кто его избивал. Его будут истязать до тех пор, пока он не сдастся или не сойдет с ума, а потом убьют. «Клан-на-Гаэль» не держит пленников, особенно шпионов. Но им будет очень важно понять, что ему известно об их деятельности и самой организации. И ему, и мистеру Льюису. Рейфу.

При мысли о младшем напарнике сердце Зено застучало сильнее. Где он? В последние несколько дней Рейф и Флинн проделали громадную работу, выясняя адреса «точек» и явочных квартир. Динамит, доставленный из Америки, разделили на партии и хранили на этих «точках». Каждый брикет контрабандной взрывчатки находился на учете. Скоро должны были пройти аресты. Террористы не успели бы принести никакого вреда. Но тут Мелвилл приказал отложить рейды, чтобы поймать в сети более крупную рыбу. Но похоже, они слишком долго ждали и теперь оказались на грани разоблачения.

Сыщик задумался. Если он погибнет сейчас, то какую часть работы можно считать завершенной? Отдел расследований уже может связать приобретенную взрывчатку с бостонскими анархистами. Это подтверждает существование определенных отношений между американским «Кланом-на-Гаэль» и динамитчиками-фениями из тайного ирландского общества. Возможно, он раскрыл самую потенциально опасную часть заговора.

Похоже, Скотленд-Ярду удалось провести несколько успешных вылазок, но в эту ночь они с Рейфом прямиком угодили в ловушку. Интересно, сейчас еще вечер? Зено потерял счет времени. Сколько часов он находился без сознания? Шесть? Двенадцать? Какой сегодня день? Почему-то ему казалось, что наступает рассвет.

Он сосредоточился и попытался вспомнить, что случилось перед тем, как он упал без чувств. Он вместе с Рейфом вернулся к самой первой «точке», где хранилось больше всего взрывчатки. В голове стали возникать картины происшедшего. Вот Рейф бежит по переулку, преследуя человека в темном плаще и цилиндре. Зено остался на месте, возле сломанной тележки у заднего выхода из меблированных комнат. И внезапно его ударили сзади по голове.

После этого всплыли воспоминания о злобных вопросах и избиении. Он заморгал, увидев перед глазами тяжелый кулак, летевший ему прямо в лицо. Картинка расплылась. Второй обморок.

Операцию «Кисет» можно было бы считать удачной, если бы его не поймали и не идентифицировали как агента Особого ирландского отдела. Их прикрытие развеяно в прах. Чем больше Зено пытался смириться с судьбой, тем упорнее не мог признать провала.

Издали, с лестницы, донеслись звуки шаркающих шагов. В соседней комнате приглушенно разговаривали несколько человек. Дверь в его камеру пыток открылась, потом снова захлопнулась. Зено, изображая обморок, сидел с закрытыми глазами и опущенной на грудь головой. На миг ему показалось, что он бредит, — он безошибочно узнал шелест женского платья, легкие шаги, потом плеск воды в умывальнике.

Тот, кто стоял рядом, приподнял его подбородок, грубо обтер лицо влажной тряпкой, прижал ее ко лбу и глазам. Прохлада! Зено приготовился к следующему раунду пыток и открыл глаза.

Знакомый запах вызвал лавину ассоциаций. Лицо расплывалось перед глазами. Женщина держала в одной руке тряпку, в другой — обтянутую кожей дубинку. Должно быть, он все-таки спит, ибо ему привиделась его мертвая возлюбленная Джейн Уэллс. О Боже, значит, она жива. На мгновение его охватила беспредельная радость, но потом сердце тревожно забилось. Нет, наверное, он сам умер.

Охваченный страхом и горем, он нашел еще одно объяснение, слишком ужасное, чтобы думать о нем. Когда его глаза опять сфокусировались на прекрасном и таком знакомом лице, Зено, к своему ужасу, понял, что он не сошел с ума и перед ним не видение.

— Очнись, Зак. Пора делать признания.

Холодный компресс облегчил его состояние. Или это сделали знакомые звуки ее голоса? Он ощутил, как сжались в агонии внутренности, отчего боль в переломанных ребрах стала еще сильнее.

— Ты умерла, — прохрипел он в ответ.

Горло саднило от жажды. Высокие звуки ее смеха когда-то казались мелодичными, а сейчас звучали грубо и цинично.

— Не стоит осложнять свое положение. Если ты быстро не признаешься мне, они придут и выбьют тебе кувалдой колени.

Все его существо содрогалось при виде этой женщины, но он сделал все, чтобы она не поняла, насколько сильно его поразила.

— Прежде чем я сообщу тебе все, что ты хочешь знать, изложи мне краткую версию событий, которые привели к взрыву на Кингс-Кросс… который тебя убил. — Он улыбнулся разбитыми губами. — Повесели мертвеца, моя сладкая девочка.