Адъютант поднимается из-за стола, и я узнаю его. Передо мной тот самый парень, который брал участие в разгроме моего замка.

Угрожающе рычу, но он даже не смотрит в мою сторону. Чуть позже он слегка поворачивается, и я с восторгом замечаю на его щеке цветастый синяк – след моего удара. Это поднимает мне настроение до невероятных высот.

Кандалы с грохотом падают на пол, и мы с Эквитеем проходим в широкую дверь.

Король изумленно ахает, едва ступив на мягкий ковер. Не понимаю, чего он так испугался?

Кабинет, как кабинет, обыкновенная контора могущественного начальника Двойного Отдела. Чего тут впечатляющего?

Овальный дубовый стол, громадные шкафы, стулья, несколько магиартин, высокие порталы окон. Все колеблется в густом сигарном дыму. Сизые волны ударяются о краешки мягких диванов, медленно отползают куда-то за магический экран для конференций.

– Оно такое… – Эквитей беззвучно хлопает ртом. При этом он высоко задрал голову и смотрит на Вельзевулона Петровича.

Понятное дело, что его так поразило. Хват-генерал Чердеговский – исполинский демон высшего порядка, размерами с двухэтажный дом. Он необычайно жирен и много работает. Трудоголизм привел его к непоправимым последствиям. А именно – Вельзевулон намертво врос в стены своего кабинета.

Пол под ногами едва ощутимо пульсирует. Под ним что-то утробно громыхает и плещется. Понимаю, что Чердеговский еще не завтракал.

Мы стоим на ковре, вернее на животе у моего шефа. Сверху на нас взирают большие, не меньше среднестатистического ведра, глазищи. Шесть зрачков, по три на каждое око, яростно смотрят то на меня, то на монарха. Треугольный рот с шипением заглатывает воздух. В уголке крепко сжатых губ покачивается тлеющий окурок сигары. Бездонные ноздри выдыхают густые клубы седого дыма. Вонючий туман от дорогих сигар обволакивает нас.

– Андрей, – рокочет эта махина. – Тебе конец!

Хрустят изогнутые когти, простираясь над моей головой.

Я понимаю, что очень крепко влип.

"Своим чистосердечным признанием вы не оставляете мне выбора",

Томмазо Торквемада, великий инквизитор

Гигантская грудь покачивается в дыму. Раскаляется кончик сигары, и в этом огне я предвижу адское пламя. Сейчас Вельзевулон выдохнет густые клубы дыма. Туман заклубится над головой, а затем расколется напополам, когда громадная когтистая лапа прихлопнет меня, будто мелкую мошку.

Струятся две колонны густого дыма, ударяются в пол, расплескиваются бесформенными кляксами. Чердеговский выдыхает через нос, пускает мелкие кольца. Затем надсадно кашляет и сплевывает куда-то за спину. Под потолком внезапно появляется большая медная плевальница. Она резко наклоняется и, витиевато покачнувшись, ловит плевок золотистым горлышком.

– Демонские сигары меня когда-то убьют! – стонет Вельзевулон Петрович, продолжая покашливать.

Очень смелое заявление, сделанное практически бессмертным демоном высшего порядка.

– Не беспокойтесь, глубокоуважаемый хват-генерал, – стараюсь, чтобы в голосе ощущались только ласковые нотки. – Вы никогда-никогда не умрете. Мы, все ваши оперативники, не дадим вам умереть.

Трехзрачковый глаз поворачивается и смотрит на меня сквозь тяжелую дымную пелену. Во взгляде насмешка и презрение.

Чувствую, как по спине пробегают мурашки, по три гигаграмма каждая. Они невероятно холодны и страшно топают колючими ногами по моему позвоночнику.

– Не позволите мне умереть?! – внезапно вскрикивает Вельзевулон. Голос буквально разрывается от истерических ноток.

Поверить не могу! Неужели мой злобный и обычно беспристрастный шеф обладает еще какими-нибудь эмоциями? Откуда истерика в груди этого демона?

– Не позволим, – упрямо стою на своем. Потому как понимаю – другого выхода нет. Надо продолжать клеить служебного придурка и прислушиваться к беседе вышестоящего начальника. Не каждый день ведь тебя вытаскивают из каталажки.

– Меня едва не убили, – более спокойным тоном заявляет Чердеговский. Но голос по-прежнему вибрирует, будто спущенная арбалетная тетива. – Из-за тебя, безрогого кастрированного барана, в наш мир проникли смертельные враги.

Замечаю, что на его необъятной груди и кое-где на ковре виднеются широкие полосы пластыря. Доктор наклеил их крест-накрест, отмечая места, куда угодили крупнокалиберные снаряды из огнестрельных трубок врагов.

– Но не убили ведь, глубокоуважаемый…

– Молчать! – вскрикивает Вельзевулон.

Над моей головой пролетает увесистый коготь. Он глубоко вонзается в стену. Брызжет разломанный колдетон, позванивают стеклянные дверцы шкафов.

– Есть молчать, – решаю, что благоразумнее сейчас – просто заткнуться и не пытаться больше лизоблюдничать.

– Ты имеешь отношение к прорыву фриссов в наш замечательный мир? – рокочет демон.

Я стою, вытянувшись в струнку, и таращу глаза. Понятное дело, продолжаю хранить молчание.

– Идиоты, – стонет Чердеговский, – а не подчиненные. Почему молчишь, тварюка?!

– Вы же приказали мне молчать, глубокоуважаемый хват-генерал, – коротко чеканю каждое слово. – Вот и молчу…

– Нет, сигары – дело последнее, – Вельзевулон вздымает глаза к потолку и разочарованно покачивает подбородком. – Меня доконают собственные подчиненные.

Я молчу, сдавленно похихикивает Эквитей.

– Совершенно с вами согласен, – вдруг изрекает король. – Подданные – бич и пламя любого правителя.

Хват-генерал несколько мгновений смотрит на моего путника. От его испытующего взгляда не ускользает военная выправка и гордо поднятая голова монарха.

– Король Эквитей Второй? – интересуется демон. – Я читал отчеты о вашем королевстве. Впечатляющая фискальная политика!

– Спасибо, – владыка Преогара стеснительно шаркает ножкой. – Не знал, что пользуюсь популярностью среди столь высокой публики.

– Пользуетесь, – кивает Чердеговский. – Мы даже переняли от вашей налоговой системы некоторые новшества. До конца следующего года они вступят в силу по всему Валибуру.

Я мысленно присвистываю. Несомненно, Эквитею удастся заслужить немалый пост в моем городе. А мне, если повезет, до конца века сидеть на задрипанной должности руководителя небольшого Департамента. Это если оправдают, конечно.

– Вы бы не хотели, глубокоуважаемый, – в голосе Вельзевулона столько приторной уважительности и заискивающей приветливости, что мне становится тошно, – занять невероятно важный пост Главы Налоговой Службы Валибура?

У меня отвисает челюсть. Любой фамильный демон от такого плохого расклада в обморок упадет. А, как известно, шкодливых фадемонов можно удивить лишь самыми худшими делами. Вот это семейка получится! Глава семьи – начальник налоговой, дочка – грязная некромантка, даром, что красавица. И, в довершении картины маслом, – затек – начальник самого ненавистного Департамента во всех мирах. Да нам надо будет такой неприступный замок отгрохать… Чтобы разъяренная толпа не растаскала нас на куски…