к Ржеву, минуя Сычевку. Пленный генерал нам сказал, что там проходит вторая временная линия обороны. Завтра или послезавтра немцы и отсюда уйдут. Нам лучше в Ржев напрямик.

– Вот и я так считаю, – сказал капитан. – Тут сидеть или атаковать их, это только время терять. Нам нужно срочно выяснить, какова оборона Ржева, в самом ли деле взорваны мосты через Волгу. Главное, чтобы твой Харитонов к нашим уже вышел. Ты ведь говорил, что он парень опытный, толковый. Будем надеяться.

Танк старшего сержанта Харитонова не дошел до линии фронта всего семь километров. Вражеские мотоциклисты выскочили из-за поворота грунтовой дороги в таком месте, где танкисты и не думали встретить немцев. Пулеметчик открыл огонь, остановил несколько мотоциклов, но остальные рассыпались между деревьями и быстро исчезли за бугром. Харитонов велел механику-водителю остановиться и открыл люк башни.

– Вот что, хлопцы, не случайно это, – сказал он красноармейцам, охранявшим пленных. – Одни они по лесу кататься не будут, сейчас подмогу приведут. Нас тут вся фашистская армия ищет.

– Может, вон через тот мосток? – сказал один из автоматчиков и кивнул в сторону берега.

– Так разбит он, – ответил на это Харитонов и покачал головой. – Если мы вброд сможем, то и немцы сумеют. Не уйти нам. Давайте, берите пленных и бегом к берегу, кустами прикрывайтесь и на тот берег по льду. За два-три часа до наших доберетесь.

– А вы как же? – хмуро спросил автоматчик.

– А мы отвлечем на себя фрицев, – заявил танкист и стиснул зубы. – Они же вас и не приметили или не поняли, кто на броне был. Пока нами занимаются, вы далеко будете. Не станут фрицы вас искать. Ну! Прыгайте и давайте ходу отсюда! Вам документы к нашим доставить надо и генерала этого! Ну же, хлопцы, не тяните резину!

Автоматчики посмотрели на танкиста, потом каждый из них обнял его, и оба они торопливо начали отвязывать пленных немцев.

– Шевелись, отродье фашистское! Давай, прыгай!

Немцы поняли, что происходит, видели своих мотоциклистов. Теперь, когда освобождение вроде бы было совсем близко, у них появился и реальный шанс умереть. Пленники догадывались, что русские не захотят отпускать их и непременно убьют, когда им самим будет грозить смертельная опасность.

Ни один из конвоиров не говорил по-немецки. Генерал совершенно зря пытался им внушить, что гарантирует им жизнь и свободу, если они помогут ему и его спутникам добраться до своих, не нужно сражаться за большевиков, вся Европа покорилась фюреру и теперь совершенно счастлива.

Сильные тычки автоматами в спины и лязг затворов красноречиво говорили о том, что русские настроены решительно. Если им не удастся убежать, то они просто пристрелят пленников. Генерал и два офицера поспешили к мосту, куда их вели автоматчики.

Когда они подошли ближе к нему, им стало ясно, что моста как такового и нет. Есть просто нагромождение досок и бревен, разбитых взрывом. Тогда автоматчики решительно погнали пленных вниз, на лед.

– Бронебойным! – приказал в этот самый момент Харитонов, глядя через прицел на дорогу, которая набегала сверху и стелилась под гусеницы одиночного танка.

Сейчас «тридцатьчетверка» поднимется вверх из этой низины, и он увидит врага. Скорее всего, там будут танки и мотопехота. Командир роты сказал, что их ищут немцы, они не выпустят группу к линии фронта, потому как знают, что слишком важные сведения могут попасть в руки советского командования. Теперь многое, если не все, зависело от действий экипажа старшего сержанта Харитонова. Надо дать возможность двум автоматчикам доставить важных немцев и документы к своим.

Парамон вздохнул с каким-то облегчением и даже немного с гордостью. Ведь такое с человеком бывает раз в жизни. Кому-то судьба и одного такого шанса не дает. А ему и его ребятам он выпал. Очень высокая ответственность! Они смогут, справятся.

– Ничего, ребята, – уверенно сказал по ТПУ Харитонов. – На то она и война! Зато какая жизнь потом будет, а?

– Давай, командир! – ответил на это механик-водитель. – Они навсегда запомнят наш экипаж.

Танк выскочил на бугор, и перед глазами командира предстала картина, которая его уже даже не напугала. Он и ожидал увидеть что-то такое, был готов. Немецкая колонна не спешила. Ее командир получил донесение об одинокой русской «тридцатьчетверке», не поверил, что такое может быть, и стал дожидаться танковое подразделение, которое подходило следом.

Грунтовка, на которой находился танк Харитонова, выходила на шоссе. На его обочине вытянулись в длинную линию грузовики, бронетранспортеры, тягачи с пушками и три легких танка. Харитонов даже улыбнулся, поворачивая башню и наводя орудие на дорогу.

– Короткая! – приказал он.

Танк почти сразу замер на месте. Последовал небольшой доворот, и нога старшего сержанта нажала на педаль спуска. Выстрел! Гильза еще со звоном катилась где-то внизу, а один из немецких Т-III уже вспыхнул факелом от удачного попадания снаряда в моторный отсек.

На дороге началась суета. Там бегали люди, шоферы заводили машины, пытались разъехаться с другими. Где-то столкнулись грузовики, в другом месте тягач с пушкой съехал в кювет.

Немцы попытались развернуть и установить на дороге еще одну пушку, но сразу поняли, что не успеют это сделать, и бросились в разные стороны, даже не отцепив орудие от тягача. Тот рванул с места, и колесо пушки зацепилось за другую машину. В этот момент среди всеобщей паники и суеты разорвался осколочно-фугасный снаряд.

По башне чиркнула болванка, но Харитонов не обратил на это внимания, приказал снова заряжать бронебойным. Следующий удар пришелся в нижнюю часть башни. Снаряд не пробил броню «тридцатьчетверки», но заряжающий застонал и схватился за лицо руками. Между его пальцами текла кровь.

– Пашка, ты как? Глаза целы? – крикнул Харитонов.

Когда танкист убрал руки от лица, стало видно, что все оно посечено мелкими осколками брони, отлетевшей от удара болванки в башню. Следующий снаряд заряжающий взял окровавленными руками, и на нем остались следы его ладоней.

– Вот вам кровь всего нашего народа, – прошептал Харитонов и снова нажал сапогом на педаль спуска.

Выстрел! Третий танк замер на дороге.

В этот момент «тридцатьчетверка» выскочила на шоссе. Первой под гусеницы легла противотанковая пушка, потом танк ударом в борт опрокинул в кювет грузовик, с хрустом съежились и остались позади два изуродованных мотоцикла. Курсовой пулемет бил не переставая.

Кто-то из обезумевших немецких солдат попытался бросить в танк противопехотную гранату на длинной деревянной ручке. Она ударилась о борт и отлетела в сторону. Серым облаком вспучился взрыв, и несколько человек упали, пораженные осколками.

Танк развернулся, зацепил гусеницей еще один грузовик. Снова грянул выстрел, и осколочно-фугасный снаряд разворотил борт бронетранспортера.

Харитонов